Локомотив параллельного времени (сборник) - Изабелла Валлин

Ни огонь, ни алкоголь не согревали его.

– Она была такая лёгкая. Я бы научил её танцевать.

– Да, в труппе не хватает танцовщицы, – ответил один из актёров.

– Как будто я её раньше видел. С ней я бы мог делать такое… Мы бы летали, как бабочки…

Акробат поднял глаза. Фляжка выпала из его рук.

Среди заснеженных веток стояла Шарлотта.

Мутный голубой взгляд акробата был полон пьяных слёз.

Он не понимал, что видит реальность.

Никто другой не заметил Шарлотту. Она, осторожно придерживая ветки, отошла вглубь кустарника.

Она уверенно ступала по проволоке и совсем не боялась гудящей толпы. На ней было розовое платье с блёстками, за спиной бумажные крылышки.

Шарль нашёл её совсем недалеко от дома. Её глаза были широко открыты, а на её губах была совсем незнакомая ему улыбка Коломбины.

Расхохотался вьюгой ветер,Приехал цирк, как год назад,И закрутила сальто-морталеЗима, как шалый акробат.

Народ собьётся кучей-тучей,Вглядевшись в любопытство лиц,Зима язык покажет острый,Как по следам бегущий лис.

И этот трюк, такой избитый,Опять кого-то рассмешит.Неугомонная девчонкаЗа акробатом побежит.

Когда в начале апреля маркиз вернулся в своё поместье, он отправился на прогулку к домику лесника. Избушка казалась покинутой – холодной и неприбранной. В трактире он увидел Шарля. Тот еле встал, хотел отвесить поклон и не смог удержаться на ногах.

Зимой Шарлотта простудилась, слегла и вскоре умерла от горячки.

После того как Шарль овдовел, он стал ужасно пить.

В память о прекрасной Шарлотте, маркиз предложил Шарлю место слуги.

Они много путешествовали.

Шарль пользовался огромным успехом у служанок, где бы они не останавливались.

Во время путешествий со скуки маркиз научил Шарля фехтовать и стрелять.

В один прекрасный день эти уроки пригодились, когда на большой дороге на них напали разбойники. Они храбро дрались, но Шарль был смертельно ранен. Маркиз хотел отвезти его в ближайшую деревню, но Шарль попросил похоронить его в лесу.

Капли дождя висят на гроздьях рябины,Как алмазные серьги в тумане.Влажные губы осенних дождей.Не навеки прощанье.

Годы ещё впереди,А потом ад или рай.Мы ещё встретимся,Ты это знай.

Незаконные супруги

Шёлковые травы стелются волнами, как золотые волосы прекрасной женщины. Охота в разгаре… Юный герцог Рамиро со своей свитой мчится во весь опор. Небо темнеет. Вот-вот начнётся гроза. А герцогу всё нипочём… Его белая распахнутая рубашка трепещет на ветру. Открытая мускулистая грудь лоснится от пота. На локте сидит охотничий сокол. Сильной рукой он сжимает поводья, усмиряя норовистого коня.

– Светлейший герцог! Не повернуть ли обратно? Вон какая туча!

Хлынул ливень.

Рамиро только смеётся. Он запрокидывает голову, ловя жадным ртом капли дождя, как поцелуи любимой. Раскаты грома и вспышка молнии пугают коней. Конь Рамиро встаёт на дыбы, едва не сбросив седока, и бросается вскачь, не разбирая дороги.

Конь мчится вдоль берега моря. На белом песке темнеет обломок мачты, рядом лоскут парчовой ткани. Несколько дней назад бушевала буря, но никто не видел корабля. Рамиро, наконец, удаётся обуздать своего скакуна. В кустах у берега слышится какой то шорох. Охота продолжается. Рамиро вмиг натянул тетиву и навёл стрелу.

– Пощадите!

Она, нерешительно ступая, вышла из кустов. Молодая женщина, похожая на лесную фею: шёлковые волосы как волны ковыля в степи, бледная, белокожая.

На её алых губах запёкшаяся кровь, слипшаяся от крови прядь волос у виска, платье из дорогой парчи, изодранное в клочья.

– Почему ты так странно ступаешь, у тебя что копытца?!

Она приподняла подол платья, обнажив маленькие израненные ступни.

– Смотрите, с какой добычей герцог вернулся с охоты! – перешёптывались слуги.

– Приготовьте всё к свадьбе, – небрежно бросил Рамиро, – да поторапливайтесь! Этой ночью я хочу лечь с ней на ложе, как с законной женой!

Все поняли, что юный герцог не шутит, и забегали, как оголтелые.

– Бедные мы! Бедные! – голосила толстая кухарка. – Околдовала нашего господина лесная ведьма!

В часовне у небольшой капеллы было тихо. Сюда не проникали крики со двора, где в спешном порядке готовились к торжеству. Священник ясно представлял, какой скандал произведёт поступок сумасбродного юноши.

Он пытался выяснить в разговоре, кто эта молодая женщина, которой через несколько часов предстояло стать герцогиней.

– Я ничего не помню. Только грохот волн, скрип падающей мачты, боль, крики о помощи. Я очнулась на берегу. Не знаю, кто я, как зовут, откуда, чья дочь. Я уже рассказывала.

– Да, да. Я говорил с герцогом. Если вы не против, мы будем называть вас Беатриче.

Беатриче снова и снова пыталась вспомнить.

После свадебного пира, разделяя ложе с мужем, она прислушивалась к своему телу.

Это уже было с ней. Объятия мужчины, полные не только страсти, но нежной заботы, – у неё был муж!

Рамиро прижал её тонкие пальцы к губам.

– Ты одна уцелела после кораблекрушения. Что дурного в том, что я женился на вдове?

Через несколько месяцев у неё появилось ещё одно знакомое чувство.

– Вот увидите! У неё родится не ребёнок, а чёрт с рогами! – говорила толстая кухарка.

Ребёнка принимала старая повитуха, которая в своё время принимала Рамиро.

Повитуха умилялась красоте младенца и говорила, что именно таким был сам Рамиро, когда родился.

Рамиро неохотно собирался в дорогу. Король созывал совет.

– Это ненадолго, любимая. Не грусти.

Но, прибыв ко дворцу, он, как и многие мужья, был рад оказаться вдали от дома в весёлой мужской компании.

И так, бродя по ночному городу с молодыми и не очень повесами, Рамиро забрёл в трактир, известный не только своим славным вином.

Захмелев, прислонившись к стене, он с удовольствием взирал на танец местных красавиц.

Одна из них чем-то напоминала Беатриче.

– Хороша, – вздохнул кто то рядом. – Похожа на мою покойную жену. Утонула меньше года назад. Во время морской прогулки неожиданно разразилась гроза. Корабль разнесло в щепки…

Рамиро повернул голову. Герцог Лоренцо продолжал свой печальный рассказ… Казалось, его никто не слушал в шуме трактира. Они были едва знакомы.

Лоренцо раскрыл медальон с портретом. Рамиро вздрогнул.

Рамиро вернулся домой. Жизнь потекла своим чередом. Никто не обратил особого внимания на незнакомого парнишку, которого приняли помогать по хозяйству. Никто особенно не обеспокоился, когда этот парнишка вдруг исчез.

Был жаркий день. Беатриче с сыном на руках сидела в тени у пруда, слушая в полудрёме младенческий лепет, глядя на белых бабочек, порхающих над лилиями, и вдруг её слух уловил еле слышную песню. Её пел чистый детский голос. И мелодия, и голос были ей очень знакомы. Беатриче пошла на звук песни и вскоре увидела сидящую на берегу свою маленькую копию.

– Анжела!!!

К герцогине вернулась память.

– Твоё настоящее имя Лючия, – сказал ей герцог Лоренцо.

Состоялось разбирательство. Решением короля Лючии повелевалось вернуться к Лоренцо. Её сын был оставлен на попечение своего отца.

С осенними дождями пришла в их края страшная гостья – чума.

В доме герцога Лоренцо эта незваная гостья забрала с собой маленькую Анжелу. Да и сам герцог собирался в путь вслед за дочерью.

– Стой на пороге! Не входи! – закричал он Лючии, появившейся в дверях спальни. – Не дожидайся моей смерти. Немедленно отправляйся к Рамиро. Я уже отослал письмо ему и королю. Я знаю своего младшего брата. Он спровадит тебя в монастырь, как только я умру. Торопись. Будь счастлива! Прощай!

Дом Рамиро встретил её скорбным молчанием. Накануне её приезда умер сын. Рамиро в слезах прижал её к себе:

– Я молил Бога о чуде. И вот ты здесь! Ты так нужна мне!

Младший брат герцога Лоренцо явился к королю с жалобой, но письмо, посланное герцогом, опередило.

Решением короля Лючии было позволено остаться в доме Рамиро при условии, что она соблюдёт год траура. По истечении года им разрешалось вступить в брак.

Запрет висел над ними, как туча.

Они не разлучались и, казалось, оба таяли – оба, одетые в чёрное, бледные, как восковые фигуры.

Но вскоре румянец снова заиграл на их щеках.

Слуги утверждали, что герцог и герцогиня спят каждый в своей спальне.

В углу охотничьей хижины горел очаг. На вертеле жарились куропатки. Лючия полулежала в деревянной бадье, свесив ноги. Рамиро сидел обнажённый на расстеленной медвежьей шкуре и поливал её из ковша водой, любуясь красотой её тела.

– Ты сейчас и вправду похожа на лесную фею.

– Запретная любовь сладка и опасна.