Остров живых - Николай Берг

– Организуйте такую же команду писарей. Пообещайте доппитание. Выбирайте тех, кто по внешним признакам не относился к охране лагеря. Первыми переписать желающих убирать территорию и тех, кто согласится убирать трупы. Через час вам доставят инвентарь для работы. Людей добавлю насколько возможно. И организуйте людей в очереди. Главное, чтоб не толпой стояли. Девицу отправьте ко мне в штаб, очень жаль, что вы с ней не нашли общего языка – она работала в паспортном столе и дело знает. Все, действуйте, связь кончаю.

– Пипец нам, – горестно замечает братец, как раз уже занимающийся здоровенным не то фурункулом, не то уже и карбункулом у перекошенного от боли мужичка.

– Что так?

– Пойдем в сорок пять лет менять паспорта, нарвемся на эту Щуку – и все, кончена жизнь…

После двадцати минут ора и неразберихи наконец удается наладить хоть какое-то подобие организованного беспорядка. Первыми переписали водоносов, премировали каждого банкой сгущенки, у кого не было сменной одежды – выдали, что успели подбросить в самый удачный момент сумрачные грузчики из кронштадтских, и отправили к кухне. Дальше удалось разбить толпу на очереди, кучки и команды. Раздобыли столы, что-то приспособили под стулья. Появились добровольные помощники, начали наконец потихоньку организовывать ситуацию вокруг себя. Самое время дух перевести, ан некогда.

Привезли метлы, лопаты, носилки. Сгрузили. Тут уже за дело взялись саперы, а мне удалось вернуться к приему пациентов. Они теперь не просто так подходили, а показывали отпечатанные на шикарнейшей мелованной бумаге регистрационные удостоверения участников бизнес-конференции «Золотой шар». А там корявыми от холодрыги буквами карандашом вписаны фамилия, имя, отчество, год рождения и профессия. И отношение к военной службе в графе «Компания, должность». И в разномастных журналах – продублировано. Это, конечно, все филькина грамота, но хоть удастся представить общую картину. На обороте помечаем кратко диагноз. Там же будут отметки о выдаче продуктов и одежды…

Периодически происходят мелкие стычки и инциденты. Народ весь на нервах, так что ругани хватает. Особенно часто почему-то ругань возникает у столика переписи, стоящего через один от меня. Там писарчуком присланный в усиление из штаба какой-то крикливый самоуверенный мужик, непонятно зачем щеголяющий в бронежилете с вставленными туда пластинами. Вроде б обстрела не было и не ожидается. Вот и сейчас у этого стола свара нарастает до градуса кипения, и начинается банальная драка. Не было печали! Выхожу из палатки глянуть.

Сбежавшиеся патрули растаскивают драчунов. Слышу, как мужик в бронежилете орет изо всей силы, обвиняя своих обидчиков во всех грехах. Ильяс меняет его на Сашу, и ситуация тут же успокаивается. Мужика переместили на выдачу одежды, но скоро и там начинается свара. Да что за черт возьми такое!

Не могу понять, о чем речь, только слышу громко сказанное трубным и каким-то назойливым голосом этого мужика:

– Ты опять вафлей подавился? Не было их там… Сколько раз говорил. Приглашаешь моего барсика на язычке подержать? Я тобой брезгую, недоумок!

Йопта, опять начинается драка! Услышанная терминология сильно удивляет, тем более что настораживает знание предмета… С чего бы взрослому мужику предлагать другим взрослым мужикам оральный секс, да еще в таких тонкостях? Нет, в некоторых случаях оральный секс весьма даже, гм-гм, но с мужиками-то с какой стати?

– А ну пошел вон живо, чтоб духу твоего тут не было, кутах! – орет рядом Ильяс.

И когда я вижу в проеме палатки спину утекающего, сразу вспоминаю ночной эпизод с разбитым об стенку дома автобусом. Точно! Тот самый чувак, фамилия у него еще заковыристая… Вспомнил! Фетюк его фамилия.

Как ни удивительно, а толпа у медпункта рассосалась. Неужели мы их всех обработали? Даже не верится.

Неожиданно забирают почти всю нашу команду. Не могу понять, что случилось, но спешки и суеты нет, все идет спокойно. Ильяс успевает только сказать, что получил приказ на сбор – будут зачищать те участки, где в цехах заперты шустрики. Попутно порекомендовал подготовиться к отбытию. Через пару часов нас перебросят в Ораниенбаум, там намечается операция по возвращению территории. Так теперь называют зачистку от зомби и обеспечение безопасности на отвоеванном куске пространства. Ну мне собраться – как голому подпоясаться. Когда уже возвращаюсь в палатку, вижу заруливающие фуры. Ребята толковали, что сюда стали свозить всякие материалы из строительных товаров – полиэтилен, теплоизоляцию, доски и так далее. Там кто-то толковый нашелся, сейчас из всего этого будут устраивать походный быт для тех, кто в лагере оказался. Кунги еще прут с консервации, на буксирах. В общем, завертелось дело. Ажиотаж вызывает появление пожарной машины. Там сразу же возникает сутолока, грызня и неразбериха. Жажда не улучшает человеческую породу, когда дело у водопоя доходит до рукоприкладства, приходится вмешиваться со всей жесткостью. Нам тут рядом с кухнями только массовой драки не хватает. Бинтов-то уже и нет.

Когда порядок более-менее установлен, толстяк-повар неожиданно говорит (мы как раз брали у него кипяток), что во время летнего наступления немцев на Сталинград наша авиация получила приказ первоочередными целями считать снующие по степи пожарные машины, которые немцы использовали как водовозки, и что именно сегодня он, повар то есть, понял, что да, действительно первоочередная вещь – вода. Мимоходом удивляюсь: у повара еще есть силы и время думать, я бы на его месте в такой толчее у кухонь свихнулся бы, наверное.

Начвор приказывает, чтоб я сдал дела братцу. Попутно братцу сообщают, что он должен еще и принять участие как судмедэксперт в работе следственных органов – из Кронштадта перебрасывают, кого нашли и собрали. Как ни крути, а фильтровать беженцев нужно и разобраться с тем, что здесь происходило, важно. Еще на братца вешают контроль за сансостоянием территории лагеря, противоэпидемические мероприятия и далее по списку двадцать два пункта.

– Да я же сдохну! – трагически вопит братец.

– Это ваше дело, а работать придется, – отвечает сухо начвор.

Как не вспомнить такую деталь, на которую не раз обращали мое внимание умные люди, – когда есть что-то, что надо сделать во что бы то ни стало, американцы говорят: «Сделай или сдохни» (Do or die), а русские – наоборот: «Сдохни, но сделай».

Вот и выходит, что у нас даже смерть не является уважительной причиной не сделать положенного.

Прощаюсь с братцем. Он с завистью смотрит на меня, и я прекрасно понимаю его состояние. Сдохнуть он тут не сдохнет, но рехнуться вполне может. Не знаю, что предстоит мне, но мрачное неизвестное меньше пугает, чем страшное и известное. Все, катер ждет, пора…

Мы плывем в Ораниенбаум. Вырваться из вонючего, страшного лагеря – праздник. Неясно, что нас ждет дальше, но сейчас мы чувствуем себя замечательно. Только что пообедали, чутка выпили, и настроение отличное. Ребята приложили лапы к ликвидации двух очагов с зомбаками, даже Демидов отметился, и довольно лихо – отстрелял из окошка полсотни шустеров в цеху, они до парня не могли допрыгнуть. Но оказалось, что пальба в цехах – совсем не то, что нужно. Выживший инженер Севастьянов устроил дикий ор, потому что одной из пуль покорежило крайне ценное оборудование. Поэтому решено пальбы такой больше не устраивать, работать только малопульками и аккуратно. Как раз по примеру Демидова. Опять там «отличился Фетюк», которого на этот раз поставили старшим над взводом курсантов. Он так ловко наруководил, что чудом не потерял сразу половину своих подчиненных. Но так как он умеет навешать лапши на уши, разные начальники то и дело принимают его за грамотного, инициативного и знающего товарища. Кончается все одинаково – сварой, дракой и провалом.

А курсант Рукокрыл, его приятель Ленька и еще несколько ребят из их взвода каким-то образом примкнули к нашей команде. Теперь нас куда больше – водолазы и троица саперов тоже с радостью покинули жуткое место.

C кормы грохает взрыв хохота. Любопытство тянет посмотреть, что там.

Ленька, нахлобучив себе на голову три каски и навесив на себя три бронежилета, пародирует Фетюка. Талант у парня явно есть – он точно копирует характерные интонации, высокомерный взгляд, жесты и мимику своей жертвы. Текст получается, на мой взгляд, несколько хуже. Но зрители тут невзыскательные, и потому мужики киснут от смеха.

– …эльф Сглазавнос получил в подарок от своей невесты принцессы Наполлейэль бронелифчик с шестнадцатью заклепками. Жалки те невежды, кои мнят неважным количество заклепок, а тем более подвергают сомнению уникальность защитных свойств эльфийских бронелифчиков. Простой пример: 123-й особопехотный полк гуркхов не был снабжен бронелифчиками в сражении под Пешаваром – и был вдребезги разгромлен всего лишь восьмидесятитысячным войском найтилинского эмира. Другой пример, мой персонаж в «Линеаже» эльфийка Лезькомненаель, будучи защищенной бронелифчиком голубого цвета с восемью заклепками, легко добилась третьего уровня, а после замены на бронелифчик с четырнадцатью заклепками смогла выполнить квесты на пятый уровень! Не каждому и тридцатилевельному гному это под силу!