Музыкальный приворот. На волнах оригами - Анна Джейн

– И этот урод… Откуда он тут взялся? – никак не мог отойти от встречи с близким родственником Кирилл. И щеку еще жгло. Никто раньше его не бил – из девушек, разумеется. – Вечно все портит.

– Вышло забавно. Как тебе его девка? – поинтересовалась Алина довольно-таки ехидно. – Вы же близнецы. Может быть, и она тебя заинтересовала?

Несмотря на то, что вопрос звучало откровенно провокационно, Кирилл обозлился.

– Я не смотрю на подобных девушек. Ты же знаешь. И ты знаешь, на кого я смотрю, – с намеком сказал Кирилл. В глазах у него проскользнула непонятная грусть. Алина равнодушно пожала точеными плечиками. Ее интересовало другое.

– Тропинин, тебя ударили. Оскорбили. Ты не хочешь, скажем, – она поболтала вино в бокале, – отомстить?

– Кому? Этой ненормальной? – скривился парень. – Женщинам не мщу. А вот ему – не против, – не называл брата по имени Кирилл.

– Помоги мне убрать Катеньку, – нежно произнесла имя соперницы Алина, допивая вино. Кирилл прищурился. К ним подошел, наконец, официант, чтобы наполнить бокалы, но эти двое не обращали на него внимания.

– Не собираюсь обхаживать ее назло ему.

– Дело не в этом, Тропинин.

– А в чем?

– Я не могу ничего сделать с Антоном, – призналась Алина. – Но могу надавить на его больное место. На эту милую девочку со взглядом овечки.

– Думаешь, она бросит его ради меня? – ухмыльнулся молодой человек. – Не смеши. Глупый план. Не прокатит.

– Ты ей не будешь нужен, – легко согласилась Лескова, одним движением распуская черные блестящие густые волосы. Они рассыпались по плечам, и Кирилл поймал себя на мысли, что хочет запустить в них пальцы. Он почти незаметно вздохнул.

– И для чего я должен с ней общаться? – не понял парень.

– Чтобы посеять сомнения, – весело отозвалась Алина. План ей нравился.

– Сомнения? Какие?

– В сердце Дракона.

Кирилл едва заметно поморщился – он ненавидел, когда Лескова так называла брата.

– Несколько фото, где ты с Катей сидишь в кафе, гуляешь, разговариваешь – ничего особенного, – и в его сердце будут посеяны сомнения. «Почему она с моим братом?» «Он лучше, чем я?» «Что между ними происходит?» Ему лишь нужно чуть-чуть подкинуть пищу для размышлений. А остальное он сам додумает.

– Он, конечно, дурак, но не тупой, – с сомнением проговорил Кирилл. – Думаешь, не поймет, что это специально?

– Какая разница, дорогой мой? Сомнениям безразлично. Они либо есть, либо нет. А если Антон начнет сомневаться, – Алина даже губу закусила от предвкушения, – то половина дела будет сделана.

– А потом ты предложишь напоить ее и сфотографировать меня с ней в кровати дешевого отеля? – развеселился Кирилл. Брюнетка даже расхохоталась, откидывая назад тяжелую черную прядь.

– Фу, как пошло. Я люблю пошлость, но это банально. Нет, конечно. Нужно действовать тоньше. Итак, поможешь? – глядела она на молодого человека, потирая изящное тонкое запястье. Кирилл, как удав, наблюдал за этим незамысловатым жестом.

– Да…

– Отлично. Я всегда знала, что могу рассчитывать на тебя.

Они замолчали на некоторое время.

– Ты успокоилась? – заботливо спросил Кирилл, глядя, как его спутница, на которую он любовался весь вечер, почти залпом, не заботясь, как это смотрится со стороны, осушила бокал.

– Тропинин, думаешь, я могу успокоиться? – улыбнулась она широко, положив оба локтя на стол и чуть наклоняясь к нему. Вырез на черном платье стал более открытым, соблазняющим, но Алину это ничуть не смутило.

– Мне успокоить тебя? – не повелся на это Кирилл, продолжая смотреть на черноволосую девушку, наверное, точно так же, как сама она глядела на его брата.

– Попытайся, – задорно блеснули темные глаза, умело накрашенные и дерзкие.

– Попытаюсь, – уверенно отозвался парень. – На большой земле, – хмыкнул он. – Впрочем, – глянул он на дорогие швейцарские наручные часы эксклюзивной работы, обхватывающие его запястье, – скоро там будем. Уйдем последними. Не хочу столкнуться с ним.

– Поддерживаю.

Они замолчали. Алина сделала несколько селфи на свой телефон роскошного золотого цвета известной марки и выложила в популярном приложении обмена фотографиями. Кирилл просто сидел в своем кресле и думал, думал, думал. Редкий пепельно-русый оттенок волос выделял его среди других людей. Может быть, Кирилл был не такой харизматичной личностью, как его брат, но свой шарм имел однозначно – эгоистичный шарм, с легким налетом дерзости, граничащей с безразличием; с ароматом дорогого одеколона, смешанного с запахом дождя, с привкусом «Маргариты» на искусанных губах; тот самый шарм, на который так часто ведутся девочки, называемые его братом «хорошими».

Да, они были весьма похожи, хотя те, кто знал обоих братьев, никогда их не путали. И забавно сегодня получилось – они оба надели одинакового цвета рубашки-поло. Да и прическа у них стала одинаково-удлиненная, но если бы Кирилл знал, он бы подстригся. Не мудрено, что девчонка перепутала их, несмотря на разный цвет волос, хотя в темноте, как говорится, все кошки серы.

Кирилл дотронулся до щеки. Горячая штучка. Но глупая. И прощать ее Тропинин не собирался, он вообще с трудом что-то кому-то прощал. Только вот мстить собирался не ей, а брату. Наверное, метод Алины подойдет. Почему бы и не поразвлечься?

Кирилл обхватил колено сцепленными в замок пальцами, и взгляд его упал на кольцо безымянного пальца правой руки. Кольцо из белого золота с россыпью бриллиантов круглой огранки ослепительно блестело даже при слабом освещении. И Кириллу не нравилось то, как ярко оно блестит. Но снимать его тут, при Алине он не стал.

И зачем вообще нужно было покупать эти чертовы кольца? Свадьба еще не скоро. Помолвочные… придумают тоже, идиоты.

Так захотела мать невесты, его собственная мать вежливо поддержала, а перечить ей Кирилл считал лишним. С ней стоило общаться иначе, манипулировать ее эмоциями… Однако при всем этом он еще и уважал мать, чтобы спорить с ней по пустякам.

Алина перехватила его взгляд и заметила с усмешкой:

– Забавно. А она похожа на Катеньку, не так? – в ее голосе не было никакой ревности, и это злило. – Как ее зовут?

– Дина.

– Жа-а-алко, я думала, что Катя, – протянула Лескова, потеряв всякий интерес к невесте друга детства. – Как я ее ненавижу, – прошипела она. – Вздумала тягаться со мной? Зря.

С корабля-ресторана, они действительно сошли одними из последних, благополучно миновав повторное столкновение с Антоном и Катей. У Алины приятно кружилась голова, ставшая легкой и чуть-чуть безумной. В темноте свежей улыбчивой ночи ей казалось, что рядом шагает ее Дракон, и это его тень падает на асфальт, и его рука заботливо поддерживает ее под локоток, и девушка, не выдержав, взяла своего спутника-иллюзию за подбородок и поцеловала – грубовато для девушки, властно, но чувственно и вполне искренне. Кирилл, который прекрасно понимал ее состояние, все же поддался – он всегда ей поддавался, и обнял, крепко, почти болезненно прижимая к себе, наконец, запустив пальцы в волосы.

– Тропинин, просто поехали туда, где никого нет, – шепнула ему Алина, взяла за руку и сама повела к машине.

Эти двое не видели, как на причале за ними наблюдает пара больших грустных глаз, принадлежащих девушке, стоящей в спасательной тени. Среднего роста, с длинными темно-русыми прямыми волосами, забранными в низкий хвост, она казалась младше своего возраста, но была довольно хорошенькой.

На пальце у нее было почти такое же кольцо, как и у Кирилла.

Девушка наблюдала за тем, как Кирилл и красивая статная брюнетка садятся в его машину и снова целуются. Слез в ее глазах не было, но не выдержав, она прислонилась к холодной стене нависшего над ней здания.

Если сегодня и светили звезды, то из города их было видно совсем плохо.

Сложно было вспомнить, когда я гуляла ночью последний раз.

Беззаботно шагая по высокому узкому бордюру, я чувствовала себя маленькой девочкой, которой то и дело подмигивают фонари и сонно улыбаются здания. Антон шел рядом с вполне себе умиротворенным лицом и держал меня за руку.

В уютном парке, по которому мы прогуливались, людей не было, и на нас смотрели лишь деревья, стеной росшие вдоль дороги. Парк находился недалеко от моего дома, и отсюда были видны окна нашей квартиры на двенадцатом этаже – в отличие от прочих, в них горел свет, несмотря на поздний час.

– Интересно, кто опять в гостях? – спросила я задумчиво, глядя вверх.

– Я могу быть твоим гостем, – вставил Антон.

«Такой гость – в горле кость», – вспомнила я некстати изречение Леши. Помнится, он как-то имел неосторожность ляпнуть это при Крабе, который весь вечер разглагольствовал о том, как низко пало современное искусство вообще и литература в частности, а один он, дескать, поднять всю российскую словесность не в силах. Краб услышал фразу дяди и обиделся. Но он был не таким человеком, чтобы встать и по-английски уйти. Сначала папин друг-писатель затеял скандал, а затем заявил, что он будет гостить у нас до посинения, уточнив при этом, что до посинения Лешиного. Дядя тоже обиделся и заявил, что в таком случае он покинет этот, как он выразился, «хлев, в котором пасутся козлы», и Томасу пришлось бегать между ним и Крабом и мирить. В итоге спасло нас от такого «дорогого гостя» то, что Крабу нужно было ехать в столицу на презентацию очередного невероятного постмодернистского произведения.