Возвращение на Землю - Алишер Таксанов

— А может это такая природа в Узбекистане? — предположил Тод.

— Не говори глупостей, — сердито сказал я ему. — В моей стране жизни полно. Но то, что случилось, не поддается объяснению.

— А может это не Узбекистан, а какая-нибудь другая территория, например, Гоби или Каракумы…

— С каких это пор города строят в пустынях, — произнес я, чуть не сожрав техасца глазами. Хотя, если честно признаться, меня самого смущала окружающая обстановка. Какая-то смутная тревога витала в воздухе. Казалось, здесь все было пропитано опасностью и страхом.

Колько видимо уловил это, потому что он вдруг встрепенулся, быстрыми шагами направился обратно к кораблю и исчез в иллюминаторе. Мы с удивлением посмотрели ему вслед.

— Чего это он? — произнес Алленс.

Я пожал плечами.

Через несколько минут Колько вновь предстал перед нашими взорами. А в его руке сверкал никелем бластер. У Тода аж дыхание перехватило. Он, как потом оказалось, был специалистом стрелкового оружия, и жить не мог без этих штучек. В Техасе семья Алленсов, владевших несколькими ранчо, постоянно ходила вооруженной, а сам Тод имел хорошую коллекцию ружей, пистолетов и даже двух автоматов. Конечно, на вполне законных основаниях.

Бортинженер сразу оценил достоинства этой «хлопушки». Да и я понял, что у Андрея не игрушка. Это был двуствольный двадцатизарядный пистолет, который мог быть использован как для боя, так и для горных и исследовательских работ. Оружие было напичкано электроникой: лазерным прицелом, тепловизором, средством для определения ложных и настоящих целей, системой самонаведения боезапаса до мишени. Основу боеприпасов составляли кумулятивные, зажигательные, дымовые, газовые и трассирующие пули, а также миниатюрные ракетные снаряды с калифорниевой начинкой, которые выпускались из второго нижнего ствола. Фактически это было карманное атомное оружие.

Я знал, что подобные средства входили в арсенал спецподразделений НАТО, а также особых бригад Вооруженных Сил России. Но при моей жизни на Земле они не продавались свободно в оружейных магазинах. Сейчас нас удивило то, что бластер находился на шаттле, а мы с Тодом об этом и не знали.

— Воевать собрались, кэп? — Алленс буквально съедал глазами это оружие. — Интересно, а на «Центурионе» случайно охотничье ружье не завалялось?

— О наличии на борту шаттла оружия должен был знать только командир экипажа, — несколько виновато произнес Колько.

— А для нашего брата найдется еще парочка таких штучек? — поинтересовался Тод. — Я, например, не прочь обзавестись бластером!

— Извините, ребята, но ядерный пистолет — прерогатива только моя, — тут Колько твердо стоял на своем. — А этот бластер будет стрелять только в моих руках, поскольку электроника снимает оружие с предохранителя, когда постоянно считывает информацию о моей дактилоскопии с ладони и пальцев. Посторонний не сможет им воспользоваться.

Тоду оставалось только пожать плечами, хотя в глазах я прочитал желание пальнуть куда-нибудь и посмотреть на эффект. Но вид оружия вызвал у него и другие мысли.

— Кэп, раз вы вооружились, значит, есть на это причина. Может, вы объясните нам, кого опасаться? — спросил он. — У меня такое ощущение, что вы знаете больше, чем я. Было бы справедливым поделиться, ведь я все-таки член вашего экипажа, а не постороннее лицо!

Я сразу подумал о видеокассете, которую просматривал вместе с Колько во время космического полета. Рассказ мужчины и женщины с Хьюстонского центра о биологической катастрофе на планете, неизвестных монстрах, покоривших все континенты Земли, разом вспыли из памяти. И сразу стало понятным, почему Андрей решил вооружиться.

— Ты прав, Тод, я действительно кое-что знаю. И теперь не считаю нужным держать это от тебя в тайне… — и Андрей коротко сообщил содержание видеокассеты.

— Теперь ты видишь, к чему привела эта биологическая катастрофа, — командир указал на мертвое пространство вокруг нас.

— О боже, — выдохнул Алленс, когда Колько закончил. Лицо бортинженера было напряженным и хмурым. — Значит, теперь планету населяют монстры?

— Не знаю, поскольку мы еще их не видели, но быть начеку должны… А теперь берем курс на город! Тимур, можешь не глазеть на табличку, автобуса не будет! А ты, Тод, подтяни штаны — и вперед!

— Эй, а я забыл, как называется этот город! — воскликнул Тод.

— Ташкент! — ответил я. Признаюсь сразу, мне ужасно хотелось скорее попасть туда. Ведь там я родился, учился, там мои друзья, родные и близкие. Там, в конце концов, мой дом. Встреча с Ташкентом вызывало мне два противоречивых чувства — страх и тревогу, и нетерпение и радость.

Мы в последний раз окинули взглядом космоплан — единственное связывающее звено с Марсом, запечатлели в памяти его останки, тяжело вздохнули и тронулись в путь. Упавший на дорогу бетонный столбик нас информировал, что до города ровно десять километров. Фактически это расстояние мы могли преодолеть за час. Космонавты хотя и не являлись профессиональными спортсменами, однако, на тренировках выкладывались вовсю и нередко устанавливали мировые или олимпийские рекорды. Экипаж «Центуриона», замечу без ложной скромности, не был исключением.

ПЕРВЫЙ КОНТАКТ

Мы шли по серой растрескавшейся дороге и внимательно рассматривали унылый пейзаж. Встречавшиеся автобусные остановки были повреждены взрывами, а большинство столбов ЛЭП оказались снесенными с фундаментов, словно здесь прошелся смерч. Сельскохозяйственные постройки и глинобитные дома тоже были серьезно повреждены. Оттуда к нам никто не вышел, хотя я несколько раз по-узбекски звал людей.

Через несколько километров нам встретился проржавевший автобус, у которого были выбиты все стекла и отсутствовали колеса. На борту сквозь облупившуюся краску выделялись маленькие дырочки — результат автоматной очереди. Из кабины водителя торчала, словно приветствуя в салюте, обглоданная человеческая рука. При виде ее Тоду стало не по себе. Колько достал бластер и снял его с предохранителя. Затем он приказал нам оставаться на месте, а сам двинулся к автобусу. Командир поднялся в салон, и вскоре мы услышали его возглас:

— Ба, один скелет остался!… Ого, здесь еще три трупа!

— Что с ними? — спросил Тод.

Колько ответил длиной тирадой, смысл которой сводился к тому, что он, мол, не судмедэксперт и нечего ему задавать такие глупые вопросы. Для этого есть профессиональный врач, к тому же космический.

— Иди, там тебе есть работа, — толкнул меня Алленс.

— Я привык лечить живых людей, а не заниматься мертвыми, — проворчал я, стараясь не показывать свое нежелание разбираться с трупами.