Сказание о годах Хогэн - Автор неизвестен

— Их тьма! Казённые войска надвигаются на нас словно тучи и мгла!

Не переводя дыхания и не переставая говорить, он трижды на время

замолкал и подходил к западному берегу реки. Воины во дворце галдели так, что всё переворачивалось вверх тормашками. Сказанное Тамэтомо разносилось между десятью тысячами человек. Даже Хатиро призывал:

— На превосходящего противника нападать надо здесь! — но безрезультатно. А когда господин Левый министр изволил обмолвиться, что Тамэтомо должен стать куродо, тот повернул к дороге на Оиномикадо, насмешливо проговорив:

— Ах, какая шумная карьера!

Дети судьи стали наперебой галдеть, споря, кто из них будет впереди, но они тотчас отступили, когда со стороны Тамэтомо послышалось:

— О чём спор?! Это зависит только от способностей человека. Кому быть впереди, определится при встрече, а если даже её и не устраивать, а придёт известие, что старший брат — это не старший брат, а плохой человек, — то и спорить тоже будет бесполезно. Но как ни силён будет противник, вы увидите, как он проиграет Тамэтомо сколько угодно раз!

Тут к западным воротам тракта Оиномикадо подступил владетель провинции Аки и громко назвал себя:

— Кто обороняет эти ворота, род Гэн или дом Хэй? Получив государево повеление, обращаюсь к вам я, Тайра-но Киёмори, владетель провинции Аки!

Ответ последовал тотчас же:

— Их обороняет Хатиро Тамэтомо с острова Тиндзэй.

Голос Киёмори стал тихим:

Значит, я приблизился к воротам, которые обороняет страшный человек.

Поникнув сверх всякой меры, он перестал продвигаться вперёд. Увидев это, воин Ито Кагэцуна с тридцатью всадниками приблизился к воротам и возвестил громким голосом:

— Мы жители провинции Исэ — воин Ито Кагэцуна из Фуруити с сьновьями Ито 5-м и Ито б-м. В сегодняшней битве мы передовые!

Тамэтомо, достав одну за другой стрелы с острыми наконечниками, произнёс:

— Это вассалы рода Хэй. Ничего серьёзного собой не представляют. На них жаль тратить и одну стрелу.

Тогда Судо Курд заметил:

— Здесь главный из вассалов Киёмори. Может быть, развлечёмся? — и добавил:

— Ну, если так, принесём жертву богу войны! — с этими словами он не спеша натянул тетиву, прицелился в Ито 6-го, который находился напротив него, и выстрелил. Как тут было ему не попасть?! Стрела угодила в щель между грудной и боковой пластинами в доспехах соперника. У Ито 5-го, который был рядом с ним, стрела вошла в подкладку рукава доспехов и вышла наружу. Не прошло и мгновения, как Ито б-й упал. Когда он рухнул с коня, его голову Ито 5-й взял, чтобы она не попала в чужие руки.

Видя такое, Кагэцуна спешно повернул назад и, прискакав к владетелю провинции Аки, проговорил:

— Какие страшные лучники у господина Хатиро с острова Тиндзэй! Ито б-й сражён мгновенно. А на этом парне были куда как добрые доспехи из плотных кожаных пластин. Что удивительно, — стрела пробила даже двойной их слой и застряла в подкладке рукава Ито 5-го. Таким способом, как мы начали, сквозь эти ворота не пробиться, в какие доспехи ни облачайся. Какой ужас! Я думаю, что на нём многое было надето и кроме многослойных доспехов. Пока он был живым, он был твёрдо намерен сражаться. Ах, какой стыд! — сказал Кагэцуна.

Воины услышали эти слова и, не произнося ни слова, без памяти затряслись от страха[265]. Тогда владетель провинции Аки сказал:

— Что это такое?! Стреляйте как можно проворнее, выпускайте стрелы подряд, одну за другой!

— Однако предком этого человека был Хатиман Таро Ёсииэ, а во времена усмирения Садато[266] выдвинулся военачальник Сабуро Такэнори[267]. Он пробивал деревянной стрелою тройной слой из кожи и железа. А Хатиро, ведь, прямой его потомок. Говоря о силе его выстрела из лука, непременно надо принимать во внимание минувшее. Но ведь не обязательно испрашивать повеление государя нападать именно на эти ворота. Нужно двинуться на восточные ворота! — и после этих слов люди, только что испытавшие унижение, не издали ни звука. Обычные же люди передавали из уст в уста:

— Думаю, что оно и правда. Но, ведь, восточные ворота находятся поблизости от этих, значит, их обороняют те же самые люди. Может быть, нам двинуться на северные ворота?

Когда после этих слов все решили было возвращаться, законный наследник престола, младший помощник главы Ведомства центральных дел, Сигэмори отправился вперёд со словами:

— Ваши речи достойны сожаления! Выйдя на поле брани, мы обнаружим, что враг жесток, и только тогда определится победа или поражение войска, не правда ли? Хатиро мечтал, бывало, хоть раз угодить кончиком стрелы в Сигэмори. Здесь нужно выставить его труп!

Он сидел в седле с золотой каймой, присыпанном золотой пудрой и покрытом многослойным лаком, одетый в куртку хитатарэ[268] из красной парчи, в доспехах с узорчатыми шнурами типа «стрелолист»[269], на рукавах — круги с изображениями бабочек, металлические пластинки с орнаментом, в шлеме с серебряными звёздами типа «Белый узорчатый кант», со свободно развевающейся алой накидкой хоро[270], на вороном с белым подшёрстком коне.

Громко прозвучало Называние имени:

— Я отпрыск в 12-м колене императора Камму[271], последний потомок полководца Тайра-но Садамори[272], внук старшего чиновника Юридического ведомства Тадамори[273], законный наследник Киёмори, владетеля провинции Аки, младший помощник главы Ведомства центральных дел Сигэмори[274]. Возраст мой — 19 лет. В сражении сейчас участвую впервые. Нашумевший Хатиро с острова Тиндзэй, выходи, покажись мне на глаза! — так возгласил он своё имя, и владетель провинции[275] Аки сильно встревожился:

— Это же так опасно! Оказаться в том месте, куда достигают стрелы Хатиро, — ужасно. Думаю, что молодому нельзя действовать без опаски. Нельзя ни в коем случае допускать оплошность, когда прыгаешь перед конём, прикрываясь им. Слышите?! — с этими словами он стал одного за другим посылать вперёд своих вассалов, крепко хватая их коней то за левое, то за правое крепление поводка, то за мартингалы, то за подхвостники, а когда велел со всех сторон окружать противника, то сказал, чтобы делали то-то и то-то — и всё-таки насильно отозвал своих воинов назад.

Был здесь один грубиян по имени Ямада Косабуро Корэюки, житель провинции Ига. Двинувшись вперёд, он говорил:

— Пусть даже сам господин владетель провинции отступит, Корэюки придёт сюда и останется здесь. А люди будут в своих поступках принимать это во внимание. В самом деле, я могу как-нибудь прострелить насквозь хотя бы двух воинов, облачённых в доспехи. И что бы ни случилось, видимо, поражены будут отнюдь не доспехи Корэюки. То, что передаётся предками по наследству, передавалось до Корэюки уже на протяжении трёх поколений. Хотя и говорят, что Корэюки предпринимает до трёх попыток, сам он не подтвердил этого ни разу. И ещё: умереть по собственной оплошности — это результат, которого добиваешься сам, собственными деяниями. Что бы ни говорили о том, сколь внушительна мощь у лука этого господина, но, после того как, опередив соперника и натянув тетиву до отказа, Корэюки пустит свою малую стрелу и пробьёт ему шлем насквозь, вряд ли придётся решать, на чьей стороне удача. И металл на доспехах испытает, и будет рассказывать об этом в будущем. Самураи станут свидетелями и всё увидят.

Такими словами поносил Корэюки их хозяина, и кто-то из противников должен был услышать эти слова собственными ушами. Отступать они бросились наперегонки. Перед Корэюки уныло виднелся только один всадник — не ровня ему по силе. У него не было ни личного имущества, ни даже быстрого скорохода, не говоря уже о норигаэ[276] и вассалах. Был только один личный слуга, державший под уздцы его коня. По характеру нетерпеливый, он необдуманно бросал вокруг себя поспешные слова; его не сопровождал ни один человек, поэтсму никто не мог повернуть его назад.

Когда назавтра, разбирая, что произошло на самом деле и обсуждая сильные и слабые стороны схватки, люди высказывали мнение о том, что, может быть, только из-за того, что выдержали его доспехи, Ямада был только ранен стрелой господина Хатиро, — и смогли ответить, что же это было. Так вот, собираясь выступить против соперника, он приблизился к своему слуге и сказал:

— Слушай! Было бы жаль закончить всё, даже не вспомнив, что ты служишь мне с давних пор. Однако, согласно обещанию, данному в прежней жизни, мы стали господином и слугой и будем следовать этому обещанию до самого конца. Ты, конечно, слышал слова, которые сейчас произнёс Корэюки. Теперь вряд ли получится повернуть назад, даже если я и захотел бы этого. Настигнутый стрелой господина Хатиро, я неизбежно погибну. Однако встретиться так с человеком, у которого есть лук и стрелы, — это верх моих желаний. Жить ли, или умереть — вот что определяет сражение. Во время него тебя здесь ни в коем случае не должно быть. А раз это так, то если я умру, — спрячь свой стыд. Остаться живым — у меня один шанс из десяти миллионов. Если я буду жив, то проникнусь мыслью о том, что ты — верный слуга своего господина! Если станешь свидетелем схватки, и это будет схватка господина Ямада, повествуй о ней этими самыми словами.