Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - Зоя Ножникова

На следующий день, 16 марта, я через шесть миль приехал в Диснай, где есть озеро того же названия, и через четыре мили в Дрисвяты, куда прибыл 17 марта, где вернулся ко мне московский посол, которого я оставил в Гродно.

В четырех милях далее находится Браслав, 18 марта, при озере Навер, простирающемся в длину на милю.

19 марта, проехав еще пять миль, мы достигли Дедины и реки Двины, которую ливонцы — а она протекает через их владения — называют Дуною; некоторые утверждают, что по-латыни это Турант, а согласно другим — Рубон.

Затем 20 марта мы поспешно направились в Дриссу (семь миль), и под городом Вята снова выехали на Двину. По ней, скованной льдом, мы ехали шестнадцать миль вверх по реке по обычаю того народа и нам встретились две наезженные дороги. Недоумевая, которую из них избрать, я сразу же послал слугу на разведку в крестьянский дом, расположенный на берегу. Но так как около полудня лед стал сильно таять, то гонец возле берега провалился сквозь подтаявший подломившийся лед; мы вытащили его с большим трудом. Случилось также, что в одном месте лед на реке с обеих сторон совершенно растаял и исчез, а оставалась только та часть его, которая затвердела от непрерывной езды, шириной никак не больше того, чем захватывали полозья наших повозок. По ней мы переехали не без сильного страха и опасности, будто по мосту длиной около четырех-пяти шагов. Наш страх усиливался из-за всеобщей молвы, что-де незадолго перед тем шестьсот московитских разбойников все до одного потонули во время перехода через эту самую реку, покрытую льдом.

21 марта от Дриссы через шесть миль мы попали в Допороски, а оттуда 22 марта через шесть миль — в княжество Полоцкое, называемое у них воеводством и лежащее на реке Двине, которую ныне называют Рубоном. Это крепость и город при речке Полота; по местному обычаю, все построено из дерева; здесь нам был оказан почетный прием при огромном стечении встречавшего нас народу; нам было предложено великолепное угощение, а под конец нас проводили до ближайшей остановки. В Полоцке я был до 24 марта. Прибыл туда 21 марта. От Полоцка до Великих Лук тридцать шесть миль, до Опочки — двадцать шесть миль.

Это граница с московитами. Меня весьма почтительно встретили и проводили. Однако я задержался на один день, так как, едучи из Вильны, я к ночи не раз оказывался на пустом постоялом дворе, да и дорога плоха: до этого места пятьдесят миль, причем приходится объезжать много озер и болот, а сверх того, пространные леса и тому подобное. Хотя через некоторые леса меня и провожали, но потом проводники оставили меня. Мы выбрались на поляну, где ветром намело много снегу, по которому прошлись кони или какая-то другая скотина и люди, растоптали и избороздили снег. Сделалась ночь. Тут уже было не разобрать, кто господин, а кто слуга: каждый был занят самим собой, падая кто здесь, кто там, переворачиваясь со своим конем и санями. У меня был кучер-немец, — он правил тяжелыми санями. Оказавшись в таком отчаянном положении, он сказал, что не погрешил ни разу против кого-либо из своих господ, но тут сбежал бы, если бы только знал куда. Добравшись до каких-то заброшенных домов, мы хотя и развели большой огонь, но было у нас только то, что мы захватили с собой.

Между Вильной и Полоцком очень много озер, частые болота и неизмеримо длинные леса, простирающиеся на пятьдесят немецких миль, так что все время приходится ехать кружным путем, а не прямо, а то, как уверяют, не было бы так далеко.

Дальнейший путь близ границ королевства отнюдь не безопасен вследствие частых набегов с той и с другой стороны; постоялые дворы либо заброшены, либо вообще отсутствуют. Через большие болота и леса мы прибыли, наконец, через восемь миль после Полоцка, 24 марта, к пастушеским хижинам Горспля и оттуда через четыре мили в Миленки, в дом рыбака, 25 марта.

Кроме неудобства с гостиницами еще и сама дорога была трудна: нам приходилось ехать по таявшему снегу и льду между озерами и болотами, пока мы не прибыли 26 марта в город Ниша, расположенный у одноименного с ним озера, а через четыре мили оттуда 27 марта — в Квадасен. В этом месте мы с великим страхом и опасностью переправились через какое-то озеро, в котором поверх льда стояла вода на одну пядь, и через три мили добрались до крестьянской хижины. Сюда было доставлено продовольствие из владений московита. Заметить и различить в тех местах границы и разузнать о границах владений того и другого государя между Полоцком и теми местами мне не удалось. В этих краях народ признает обоих государей.

Переправившись через две реки, Великую, истоки которой неподалеку, и Остерница, и сделав еще две мили, мы прибыли 29 марта к городу Опочке с деревянной крепостью, стоящей на высоком островерхом, как конус, холме. Под ним — большое количество домов; они называют это городом. Здесь я позавтракал и, начиная от этих мест, уже был снабжаем всем необходимым. Здесь я впервые видел лежащий на воде мост, по которому лошади переправляются по большей части по колено в воде.

Затем 30 марта в восьми милях находится город и крепость Воронеч, расположенный на реке Сороти, которая, приняв в себя реку Воронеч, в полумиле ниже города впадает в реку Великую.

Выбор, 31 марта (пять миль).

Володимерец, город с укреплением (три с половиной мили).

Брод, крестьянское жилище (также три мили), а оттуда, через пять с половиной миль, настлав мост через реку Узу, которая впадает в Шелонь, 1 апреля мы прибыли в город Порхов с каменной крепостью, расположенный на реке Шелони, а через пять миль — в селение Опока на реке Шелони близ заброшенной крепости, под которым река Удоха впадает в Шелонь. Оттуда, переправившись через семь рек, также через пять миль — в селение Райцы, затем еще через пять миль в селение Деревяница. В полумиле ниже него река Пшогжа, приняв в себя реку Струпин, вливается в Шелонь. Через нее мы переправились на лодке; в нее впадают еще четыре реки, через которые мы переправлялись в тот день.

В пяти милях отсюда находится жилище крестьянина Сутоки, а через четыре мили мы наконец достигли 4 апреля Великого Новгорода, переправившись в тот день через десять речек.

Итак, от Полоцка до Новгорода мы переезжали через столько болот, озер и рек, что имена и число их не могут привести даже местные жители; тем более не может упомнить и описать их кто-либо другой.

В Новгороде я вздохнул немного свободнее и отдыхал там семь дней. Сам наместник в Вербное воскресенье пригласил меня к обеду, был весьма предупредителен и любезен и дал мне любезный совет отдохнуть там несколько дней и оставить там слуг и лошадей, а в Москву ехать на расставленных или, как они обычно выражаются, почтовых лошадях. Он обеспечил меня почтовыми лошадьми. Послушавшись его совета, я по выезде в первый день достиг сперва Бронницы (четыре мили), а затем весь тот день четыре мили ехал вдоль реки Меты, которая судоходна и берет начало из озера Замстинского.

В этот день, когда мы скакали по полю, на котором снег уже стаял, под моим молодым слугой, который вез мой гардероб, упала лошадь, так что вместе со слугой совершенно опрокинулась через голову, и, свернувшись колесом и упершись задними ногами, она очутилась сидящей на задних ногах, как собака; затем встала снова, так и не коснувшись земли боком, а потому не помяв слугу, распростертого под ней. С мальчишкой ничего не случилось: он вскочил и снова подбежал к лошади, хотя поначалу немного хромал. Все это я видел собственными глазами, хотя это прямо-таки невероятно.

Затем, 8 апреля, по прямой дороге шесть миль до Зайцева за рекой Ниша.

Крестцы (семь миль) за рекой Холова.

Оряд Яжелбицы при реке Полометь (семь миль). В этот день мы переправились через восемь рек и одно озеро, хотя и замерзшее, но наполненное водой поверх льда. В этот день была шестая смена лошадей.

Наконец в пятницу перед праздником Пасхи мы прибыли на почтовую станцию и переправились через три озера: первое — Валдай, которое простирается в ширину на одну милю, а в длину — на две, второе — Лютинец, не очень большое, третье — Едровское, при котором селение того же имени в восьми милях от Оряда, 10 апреля.

Право, путь наш в тот день, по этим озерам, еще замерзшим, но обильно переполненным водой от таявшего снега, был очень труден и опасен, хотя мы следовали наезженной дорогой и не осмеливались свернуть с большой проезжей дороги, как из-за глубокого снега, так и потому, что не было видно и следа какой-нибудь тропинки. Итак, совершив столь трудный и опасный путь, мы прибыли, проехав семь миль, в Хотилово, ниже которого переправились через две реки — Шлину и Цну в том месте, где они сливаются и впадают в реку Мету, и 11 апреля достигли Волочка. Там в день Пасхи, 12 апреля, мы отдохнули.

Затем, сделав семь миль и пересекши реку Тверцу, мы прибыли в довольно большой городок Выдропужск, расположенный на берегу Тверды, и спустившись оттуда вниз по реке на семь миль, достигли города Торжка, в двух милях ниже которого переправились на рыбачьей лодке через реку Шаногу и отдыхали один день в городке Осуге. Через реку Осугу мы переправились на плоту.