Сазан - Юлия Латынина

– Видите ли, Александр Ефимович, если вы лезете наверх и по дороге называете своего друга прихвостнем империализма, – на это нету статьи в уголовном кодексе. А если ваш друг, памятуя о вашем поведении, подкидывает вам бомбу, – то на это статья имеется.

Банкир тоскливо оглядывался. Потом он подозвал официанта, и тот принес ему телефон. Банкир сделал несколько звонков, во время которых говорил в основном по-английски. Повесил трубку и объяснил:

– Этот человек не придет. Ему сказали, что у дверей моего офиса взорвалась динамитная шашка, и, как благовоспитанный англичанин, он решил, что мне не до него. Он позвонил мне домой и перенес встречу на четверг, а жена забыла мне передать. Если бы это была секретарша, я бы ее уволил, но жену уволить немного сложней. Что вы будете на первое? Здесь очень хороший суп из акульих гребешков.

Они съели суп из акульих гребешков, и мясо с грибами, поданное в запечатанных глиняных горшочках, а на десерт им принесли апельсиновый мусс со взбитыми сливками.

– Сазан обманул вас, Александр Ефимович. Он смертельно напугал вас, привезя туда, откуда он велел уехать Баркину. Вы знаете, что у Баркина были большие деньги, – после того, как вы его уволили?

Шакуров изучал его лицо, как кассир изучает фальшивый доллар.

– У вас ничего не выйдет, Сергей Александрович. Вам нужно много больше, чтобы поссорить меня и Валерия. И знаете, почему?

– Почему?

– Гуня ненавидит меня ровно восемнадцать лет. Это моя вина. Он был нервным ребенком. У него были фобии, – знаете, когда человек вдруг безумно чего-то боится. Федя, например, кричал, если ему покажешь скорлупу яйца. Я об этом узнал и стал сыпать ему в портфель эту скорлупу. Когда я встретил его год назад и взял шофером, это тоже была скорлупа в портфель. По виду это была дружба. Я кормил его и одевал, и я приказывал ему носить за мной тапочки. Я получал от этого кайф. Каждый раз, когда меня подводили те, до кого я не мог дотянуться, шишки с меня падали на Баркина.

– Вы не производите впечатление очень нервного человека.

Банкир жалко улыбнулся.

– Я? Вы не работали со мной, Сергей. Вот сейчас я сижу, а в голове моей бегает, как еж: Макферсон отменил встречу из предупредительности или оттого, что решил не связываться с банком, у дверей которого рвутся бомбы?

И когда я вернусь в банк, я запущу этим ежом в секретаршу, а вечером я напьюсь в «Янтаре». Хотите напиться со мной?

Сергей подумал, что если так пойдет дальше, то в отделении начнутся слухи, что Тихомиров ест и пьет за счет подозреваемых.

– Допустим, – сказал Сергей, – вы плохо обращались с Баркиным. А Сазан – хорошо?

– Сазан не самоутверждается за счет шоферов. Он самоутверждается за счет банкиров. И нервов у него меньше, чем волос у лягушки.

– Почему же тогда Сазан не остановил вас?

– Хотите сказать, что Сазан… Вздор! Вы не знаете всех обстоятельств дела!

– Догадываюсь… Скажите, кто тогда стрелял из «Мерседеса» по прохожим? Сазан? Баркин? Или нервный банкир Александр Шакуров?

– Я не могу вам сказать.

– Бандиту вы можете сказать все, а милиции ничего? Знаете, как называются вещи, о которых нельзя рассказать милиции?

– Сазан не бандит. Он…

– Да, он мне уже объяснял, что он современный Робин Гуд. Я не верю Робин Гудам, которые подкладывают пластит под офисы своих приятелей.

– Замолчите!

– Не замолчу. Меня уволить труднее, чем Дмитрия Смирного и труднее, чем жену.

– Посмотрим.

Сергей пожал плечами и принялся молча пить кофе.

– Вы мне завидуете, – сказал Александр.

– Нет, я вам не завидую.

– Почему? Мне многие завидуют. Я имею то, чего у вас нет.

– Если бы я был предпринимателем, – сказал Тихомиров, – и был бы не так удачлив, как вы, я бы вам завидовал. Потому что вы добились успеха там, где я не добился. Если бы я был клоуном, я бы завидовал Никулину, а если бы я был шахматистом, я бы завидовал Каспарову. Я думаю, что нормальный человек должен завидовать только тому, кто имеет то, чего он хочет, но не может иметь. Но если я хочу быть сыщиком, а не банкиром, как я могу завидовать банкиру? Это абсурд.

– Кому же вы завидуете? Шерлоку Холмсу?

– Штатным следователям Страшного Суда.

День поисков не дал никаких результатов, и к вечеру Сергей получил от начальства нагоняй за бесцельную трату людей и времени. Сергей полюбопытствовал, кто отпустил Сазана, и генерал Захаров сказал ему, что Сазана приказал отпустить он, потому что иначе Сергею грозили такие же неприятности, как свинье на мясохладокомбинате. «Надеюсь, ты не думаешь, что Сазан дал мне взятку»? – осведомился Захаров. Сергей этого не думал.

Когда Сергей вернулся с головомойки, Дмитриев, в кабинете, вежливо разговаривал по телефону. Лицо Дмитриева выражало крайнее удовлетворение.

– Послушай, – сказал Дмитриев, передавая трубку, – это тебе понравится.

В трубке в истерике заходилась женщина.

– Они похитили моего мужа! – кричала она. – Они…

И трубка зарыдала.

Из дальнейших рыданий выяснилось, что муж, директор фирмы «Алена», со вчерашнего дня не был дома, а вечером позвонили какие-то парни, и привезли ее в квартиру в Беляево, где ее муж сидел на цепочке в ванной, и где в ее присутствии в мужа тыкали паяльником и другим бытовым электричеством, требуя с мужа выкуп в пятьсот тысяч долларов, и потом отпустили ее собирать деньги.

Женщина немедленно позвонила в милицию, и там ленивый голос сначала долго выяснял личность заявительницы, а потом, поколебавшись, посоветовал ей позвонить лейтенанту Тихомирову, потому что человека, который, по словам женщины, распоряжался всем в квартире, преступники называли Сазан.

Через десять минут милицейский уазик летел в Беляево по указанному адресу.

В голове у Сергея было весело и злобно. Ну теперь-то Робин Гуд по кличке Сазан так просто не отвертится. Значит, защищаем справедливость?

Берем человека, тычем в него паяльником и защищаем справедливость?

Ай– яй-яй, директор АОЗТ, задержанный милицией на даче своего друга!

Обшарпанная девятиэтажка стыла среди голых деревьев, на лестничных клетках, развесив рот, благоухал мусоропровод, и на площадке между шестым и седьмым этажом маялся одинокий парень в черной куртке. Из кармана куртки торчала рация. Вытянув голую шею, парень разглядывал Сергея и Дмитриева, которые, оживленно разговаривая и размахивая руками, поднимались вверх по лестнице.

– И тут я говорю этой бабе, – громко начал Сергей.

Парень навострил ухо, надеясь услышать, что поддатый мужик в синем плаще сказал бабе, но его интерес так и не был неудовлетворен. Проходя мимо него, поддатый мужик слишком широко взмахнул руками, покачнулся и схватился за перила, – и в следующее мгновение его нога быстро и точно въехала парню в середину брюха. Парня отбросило в объятия Дмитриева.

Дмитриев ловко поймал парня за локти и завернул их назад, а Сергей одной рукой показал парню пистолет, а другой – свое удостоверение.

– Иди вверх и звони. Без фокусов. Понятно? – сказал Сергей.

На площадке шестого этажа хлопнул лифт, и из лифта высадилось трое ментов в камуфляже. Автоматы в их руках свидетельствовали о серьезности их намерений. Парень молча поднялся по лестнице и позвонил в дверь, загораживая глазок.

– Кто там?

– Свои, – сказал парень.

Дверь щелкнула и открылась.

– Руки вверх! – звонко скомандовал Тихомиров, устремляясь в комнату.

Сидящая за столом компания – человек пять – дружно и недоуменно подняла руки.

– Где пленник? – рявкнул лейтенант Тихомиров.

– Какой пленник? – удивился Валерий.

– Черкасов Василий Матвеич.

– Я Черкасов, – грустно сказал один из ужинавших, средних лет человек с белыми волосами и кроткой улыбкой.

Сердце Тихомирова нехорошо забилось.

Валерий сидел, улыбаясь, напротив Черкасова. Он откинулся на спинку дивана. На нем была рубашка с короткими рукавами, и видно было, как кровь отливает от красивых, поднятых вверх рук и собирается над повязкой у правого локтя.

– С чего вы взяли, что он пленник? – спросил Валерий. – Он мой гость. Он тут живет.

– И давно?

– Видите ли, – сказал, улыбаясь, бандит, – мой друг Васька Черкасов поссорился со своей женой, и я разрешил ему пожить на этой квартире.

– Вот так, начальник, – сказал один из сотрапезников. – А что баба наплела вам всякие небылицы, так она же истеричка. Мужа хочет вернуть.

– А ну, – сказал Тихомиров гостю, – снимите рубашку.

Черкасов растерянно оглянулся.

– Я?

Один из оперативников подошел к Черкасову, взял его за шкирку и вытряхнул из рубашки. На животе директора фирмы «Алена» отпечатался красный паленый след от утюга.

– Утюгом тоже жена прогладила? – спросил Тихомиров. – Перепутала с выходной юбкой?

– Э-э, – сказал Черкасов, – это я сам виноват. Я тут выпил немножко и заснул. А утюг на меня свалился.