Сазан - Юлия Латынина

– Э-э, – сказал Черкасов, – это я сам виноват. Я тут выпил немножко и заснул. А утюг на меня свалился.

– Пошли, – сказал Тихомиров директору.

– Куда?

– С нами. Хочу послушать, какую историю он расскажет без вашего присутствия.

– Он расскажет такую же историю, – сказал Валерий.

– Никуда я не пойду, – сказал Черкасов. – Что это, вообще, такое? Я сижу и ужинаю с друзьями, вдруг треск, грохот, врывается стадо милиционеров, топчут ковер в прихожей! По какому праву?

Один из парней за столом потихоньку опустил руки и поволок в рот длинный кусок севрюги.

– Руки на место, – рявкнул Тихомиров.

Парень пожал плечами и снова поднял руки.

– Да что же это такое? – взвизгнул Черкасов. – Если у меня жена дура, так это не значит что вся милиция должна плясать под ее дудку. Дайте поужинать!

Дмитриев длинно и непечатно выругался, и в избытке чувств пнул ногой стенку. Стенка негодующе крякнула.

– Значит, – сказал Тихомиров, опуская пистолет, – вы здесь живете один?

– Да?

– А это гости?

– Да.

– И долго у вас гости останутся?

– Вот поужинаем и поедем, – сказал Валерий.

– Очень хорошо, – сказал Тихомиров, – мы подождем в подъезде, пока вы поедете.

– Зачем в подъезде, – сказал Валерий, – в подъезде грязно, и пьют там только водку. Садитесь-ка с нами.

Тихомиров пожал плечами и сел за стол. Бандиты, как по команде, опустили руки, и потеснились, найдя местечко для четырех стражей порядка.

Черкасов с достоинством застегнул на обнаженном брюхе рубашку, и кто-то принес новым гостям чистые тарелки. Через пять минут милиционеры уверенно работали вилками.

Черкасов взял тарелку, положил на нее длинные золотистые ломти севрюги, несколько кусочков заморского сыра и черненьких, как девичьи глазки маслин, водрузил на тарелку ложку красной икры в обрамлении розочки из масла и нарезал аккуратно розовой ветчины и красно-коричневой, сверкающей белым глазком колбасы. Сверх всего этого он положил какой-то странный, незнакомый Сергею хлеб, и поставил тарелку перед Сергеем.

– Вы чего не едите? – спросил он.

– Мне кажется, – тихо сказал милиционер, – за этим столом кормят исключительно человечиной. Жженой человечиной.

Черкасов сглотнул.

– Но хотя бы выпьете?

Сергей поднял глаза: Валерий, перегнувшись через стол, протягивал ему рюмку. В рюмке плескалась прозрачная водка.

– Да, – сказал Сергей, – пожалуй, выпью. За закон и порядок, Сазан.

Когда Сергей проснулся, было уже светло. Голова раскалывалась, но не так, как с похмелья. Он лежал без сапог на том самом шикарном диване, на котором вчера сидел Валерий, и над его головой шумела незнакомая беляевская улица. Кроме сапог, с Сергея ничего не сняли. Сергей откинул плюшевое одеяло, которым его укрыли, и проверил кобуру. Пистолет был в кобуре, а обойма – в пистолете.

Сергей встал, и, перебирая босыми ногами, прошел на кухню.

На кухне Валерий, посвистывая, мыл вчерашние тарелки, и радио рассуждало о законопроекте по борьбе с преступностью. Заслышав шаги, он выключил радио, обернулся и приветственно помахал мокрым концом полотенца.

Как будто у Сазана не было целой армии шестерок – мыть посуду и вытирать сопли.

– А где Черкасов? – спросил Сергей.

– Уехал. Помирился с женой и уехал. К жене, между прочим.

– А остальные?

– Тоже уехали.

– А мои люди?

– О, – улыбнулся Сазан, – ваших людей увезли еще вчера. Они были шибко пьяные.

– Я не был пьяный. Я выпил только две рюмки. Одну за закон и порядок, а вторую… – Сергей стал вспоминать, за что он пил вторую рюмку.

– За Феликса Джерзинского.

Сергей совершенно точно помнил, что он не пил за Дзжержинского, да и не мог пить.

– Я выпил одну рюмку, – сказал Сергей, – зато с клофелином.

– Да право, – сказал Валерий, – что бычитесь? Хлестнули на пустой желудок, да и свалились. Небось пили-то последний раз еще при советской власти?

Сергей сел на диван у пластикового столика. Валерий закрутил кран и, отворив холодильник, стал вытаскивать блюда с остатками вчерашнего застолья. Остатков было довольно много. Над тостером повисла сладкая дымка от подогреваемого хлеба.

Сергей намазывал на теплый хлеб венчики расплывающегося масла, клал сверху золотистую соленую рыбу и ел. Его дочка давно уже не видела такой рыбы, но на этот раз Сергей был очень голоден. Ел он с удовольствием, и кивнул, когда Валерий разлил по чашечкам ароматный, только что сваренный кофе. Валерий был хороший хозяин.

– У вас есть жена? – спросил Сергей.

– Знаете же, что нет.

– Ну, не жена. Любовница.

– Зачем вам это? Хотите взять в оперативную разработку?

Сергей отхлебнул кофе: кофе был вкусный. Боль в голове поубавилась.

– Ну и зачем вам понадобилось оставить ночевать меня на диване? – спросил Сергей. – О чем вы хотели поговорить?

Валерий молча помешивал ложечкой кофе.

– Скажите мне честно, – сказал Сергей, – не для протокола, – ведь вы украли этого Черкасова? Ведь вы его пытали, на глазах жены пытали, взяли кабель и кабелем били по морде? За сколько вы его отпустили?

Валерий помолчал.

– Скажите, Сергей Александрович, – как по-вашему, человек должен платить долги или нет?

– Допустим.

– Ах допустим. Ну, а если конкретно, – если человек взял подложный паспорт и по нему поимел банк на двести тысяч долларов, и не хочет платить долг, потому что у него другой паспорт, – он должен его платить или нет?

– Черкасов обманул банк? «Межинвестбанк»? И вы его выследили?

– Я этого не говорил, – улыбнулся Валерий.

– Итак, вы его поймали, чтобы он вернул долг Александру Шакурову. С процентами. И у него они нашлись?

– О, – сказал Валерий, – у него они нашлись. Это очень оборотистый человек, и он вовсе не проел эти деньги. Он превратил их в очень много имущества и сделал очень много добра. Но он взял ссуду по подложному паспорту и ужасно не хотел ее отдавать.

– Есть такая инстанция, как суд.

– Судья очень мало стоит. Судья стоит гораздо дешевле, чем двести с процентами. И потом, это несправедливо. Судья наложил бы арест на все его имущество, партнеры Черкасова перепугались бы, услышав обо всей этой истории, Черкасов бы разорился и попал в зону. И чем бы все это кончилось?

В зоне бы появился еще один опущенный, а кредитор, скорее всего, так и не получил бы своего долга.

– А вы устроили все наилучшим образом?

– Я выполнил роль настоящего суда.

– Утюгом?

Валерий улыбнулся.

– Ну, – сказал он, – в каком-нибудь тринадцатом веке такому Черкасову попало бы не только что утюгом…

– Мы не в тринадцатом веке.

– Ошибаетесь, Сергей Александрович. Мы – в тринадцатом веке.

Государства нет. Люди делают, что хотят. А долго делать, что хочешь, нельзя – и люди начинают организовываться.

Есть люди, организованные сверху. Бывшие министры, нынешние миллиардеры. Вы знаете, как у них. У них своя охрана и свое правосудие, и кореши-генералы тренируют их парней на армейских базах. Есть люди, организованные снизу. У них не так много денег, и они вынуждены не приказывать бандитам, а сотрудничать с ними. И самое интересное будет тогда, когда те, кто продает родину сверху, встретятся с нами, людьми из низа. И мы станем выяснять, кто кого. Это будет настоящая демократическая революция в особом российском стиле.

Все остальное – это не страшно. Если какой-нибудь шизик пришьет старушку в подъезде, – это, знаете ли, не имеет ко мне отношения. Мне не нужны люди, которые могут пришить старушку в подъезде ни за что ни про что. Это первые кандидаты в наполнитель для железобетона. Я, кстати, справлюсь с ними эффективней, чем вы, потому что суду нужны доказательства, а мне достаточно подозрений.

Сергей молча ждал, что будет дальше.

– Уберите ваших людей из подъезда на Садовой, – сказал Сазан, – уберите с Кропоткинской. Занимайтесь полезными делами, – переводите старушек через улицу и ловите сексуальных маньяков. А Гуня и без вас получит свое.

– Мне пора, – сказал Сергей.

Он долго возился в передней, надевая сапоги.

Валерий шуршал на кухне пакетами и наконец вышел, держа в руке большую пластиковую сумку. Сумка была доверху набита деликатесами.

– Что это? – спросил Сергей.

– Человечина. Дочке. Пусть поест.

– Моя дочка не станет есть краденого.

Валерий усмехнулся.

– Вы не слишком легко отказываетесь за дочку?

Сергей почувствовал, что немилосердно краснеет, а съеденная за завтраком ветчина шевелится в животе. Он взял пластиковую сумку и побежал вниз.

– Сергей Александрович!

Валерий стоял на верхней площадке.

– Ну?

– Перед тем, как стрелять в следующий раз из пистолета, – прочистите ствол. Мы туда забили пулю другого калибра. Если бы вам вздумалось пострелять, он бы разорвался у вас в руках.

«Рыцарь, – подумал Сергей. – рыцарь, как же! А я-то, дурак, решил, что Сазан не побоялся остаться без оружия в одной квартире с вооруженным милиционером».