Кто в тереме? - Лидия Луковцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Она ж, наверно, кричала, бедная? – предположила Люся.
– Да там у них на пятом этаже Вова-инвалид живет в двушке, у него притон. Он всех привечает – и старых, и молодых, лишь бы с выпивкой приходили. Орут, как резаные, ржут, как кони!
– И музыка постоянно орет так, что дом трясется. Кто там что услышит? Устали жаловаться. Участковый говорит: что я с ним сделаю, у него одна нога. И музыка у него только до 11 вечера, закон соблюдает.
– Мужики хотели было накостылять ему, так кого бить? Инвалид, и от пьянки в чем душа теплится. Скорее всего, от него и вышли.
– Юлька к ней приходила. Со своей… Кирюшей, – раздался голосок сзади.
Женщины дружно обернулись. Позади лавочки неслышно пристроилась и жадно внимала беседе старая знакомая, Катька-зараза. Она уже была в сухой одежде и ботиночках, сменивших мокрые сапожки. Похоже, бабушка ее поняла и простила, и, выплеснув первые эмоции, сдалась Катькиному натиску, отпустила на вечернюю прогулку. А может, ценя минуты тишины, вообще предпочитала, чтобы внучка подольше дышала свежим воздухом.
– А ты чего тут локаторы свои наставила? А ну, брысь, Штирлиц малолетний! Иди к другим детям!
– Юлька к ней приходила с Киркой, я видела! – упрямо повторила Катька.
– И чо-о-о? Юлька ее внучка, и ходит к бабушке чуть не каждый день! Иногда и ночует. Почитай, живет у нее!
– Нет, это Вовкины гости, однозначно! Его надо за химок брать!
– Может, хоть потише в доме станет, если прищучат!
– Это до чего же дошло! Сроду такого не было!
Женщины, которых Вовка-инвалид достал конкретно, единогласно склонялись к единственной версии. Катька тем временем испарилась.
Люся все ждала, когда же будет озвучена еще одна версия, лежащая на поверхности: следствие бизнес-деятельности Антонины Семеновны. И версия была-таки озвучена.
– А не надо самогон гнать! Небось, клиент какой и порезал, деньги вымогал!
Сакраментальную фразу произнесла самая пожилая и, в силу этого, претендующая на безоговорочное признание ее авторитета тетка, тонкогубая, с мешками под глазами. «Почки, наверно», – машинально отметила Люся.
Повисла тишина. Видимо, у троих, как и у Люси, рыльце было в пушку, и они предпочли не спорить с престарелой праведницей. Воистину, чем ближе к старости, тем ближе к святости! Хотя может, праведницей она стала по состоянию здоровья.
– Одно другому не мешает, – наконец нарушила тишину самая молодая, которая зарделась сильнее остальных. – Может, как раз Вовкины гости и были теми клиентами.
– Нет, – сказала еще одна, – клиенты тети Тони вряд ли пошли бы гостевать к Вовке.
– А Вовкины гости вряд ли сподобились бы стать тети-Тониными клиентами.
Их точка зрения совпадала с Люсиной. Одним словом, ясно было только то, что все непонятно.
– А кто же скорую и полицию вызвал?
– Да Дунька же и вызвала. Звонила-звонила матери – та не отвечает, она и забеспокоилась, прибежала проведать, а дверь только захлопнута, не на ключе. А там-то!
Когда обсуждение пошло по второму кругу, Людмила Петровна заторопилась и стала прощаться. Но едва свернула за угол, в нее вписалась Катька, удиравшая от мальчишек. Оказывается, дети играли с другой стороны пятиэтажки, где заходящего солнышка еще оставалось немножко.
Люся перехватила ее, хотела прикрикнуть на преследователей, но Катька ее опередила:
– Не ругайте их! Мы играем!
– Катя, расскажи мне, пожалуйста, что ты видела?
– Когда?
– Про Юлю и Киру. И вообще, что видела?
Катя тетку, конечно, признала. Это она пыталась помочь им с бабулей найти выход из цейтнота, а потом сидела с соседками на лавочке. Да и раньше здесь мелькала иногда. Потому она и не усомнилась в правомочности теткиных расспросов, не стала вырываться из ее рук.
– Да ничего я не видела! Мы с Темкой из подъезда вышли, на крыльце стояли, а из ихнего подъезда выскочила Юлька и побежала, а за ней – эта ее… этот… оно!
– Какое «оно»? Ты про что?
– Ну, этот… Кирюша! Транк… тран… свистит.
– Свистит? А-а-а-а… Ты имеешь в виду… – трансвестит?
– Ну да! Только она не трансвестит, а как-то по-другому. Но тоже – «транс». Мужиком хочет стать. Вообще-то она Кира. У них любовь.
Это было что-то новенькое! Во всяком случае, Дуня об этой стороне жизни своей дочери с сотрудницами не делилась, хотя в коллективе знали всю подноготную о каждом из коллег.
– И что – Кирюша?
– Она за Юлькой побежала. Звала ее: «Юля! Юля! Подожди!» А Юлька, видно, сильно рассердилась, даже не обернулась. Летела, как угорелая!
– Догнала?
– Не знаю, они за домом скрылись. А, вспомнила! Транссексуал она!
– Откуда ты все это знаешь? – ужаснулась Людмила Петровна.
Катька пожала плечами, озадаченная. До сего момента ее не терзали мысли об источниках знаний. Она просто знала, и все. Она могла бы ответить тетке обтекаемо – «оттуда!», но не хотела быть грубой.
Возможно, подобные знания сегодня впитываются человеком с материнским молоком, но скорее – с телевизором или вездесущим интернетом.
– А потом?
– Потом те парни из подъезда вывалились.
– Почему – вывалились? Они шумели?
– Да нет, тихо вышли. Только дверью бабахнули.
– И куда пошли?
– Туда же.
– За Юлей и Кирой побежали?
– Нет, не за ними. Просто пошли в ту сторону. Быстро.
– А в чем они были одеты?
– Ну, куртки… С капюшонами.
– С капюшонами?
– Ну да, в капюшонах они были все!
(Наверное, те, которых муж одной из теток видел).
– А как быстро они вышли? Прямо сразу?
– Нет, не сразу… Мы с Темкой пошли к мусорным бакам кошек кормить, а когда возвращались, они и выскочили.
– Много времени прошло? Долго вы их кормили?
– Не знаю… – с удивлением воззрился ребенок на тетку, пытаясь сообразить. Людмила Петровна осознала, что вопрос дурацкий: счастливые часов не наблюдают.
– А кто-нибудь еще из ребят был в то время во дворе?
– Нет, только нас с Темкой выпустили. Грязно же. Мокро.
– А потом?
– Потом – ничего… Ну, потом еще тетя Дуня пробежала, как ненормальная. А потом вы пришли.
– А как бегают ненормальные? Не так, как нормальные?
– Она бежит-бежит, потом остановится и руку к сердцу прижмет – задыхается. И все бормочет. На диету ей пора.
О, боже! Она не только философ. Ей и проблемы диетологии не чужды. Если уж она и была ослицей, то ослицей крайне наблюдательной. И вообще, разносторонне развитой!
– Ну, спасибо, Катя!
– За что? – удивился ребенок.
И правда, особо вроде бы не за что…
