В горах Таврии - Илья Вергасов

- Комиссар во всех делах главную роль играет. Ведь он каждого партизана в отряде знает, с каждым поговорит, простым словом дойдет до каждой души. Я Василия Ивановича Никанорова еще парнишкой знал. Он комсомолом заворачивал. Тогда был, правда, горяч, а сейчас выдержку имеет. В делах он упорный и партийное слово знает.

Мы уже сидели в новой землянке из толстых бревен. Даже окно у нас было - стекло от вражеской машины.

Где-то послышались пулеметные очереди. Мы вышли и, стоя на пригорке, долго прислушивались. На северо-востоке, у горы Чатыр-Даг, поднялся столб черного дыма.

- Жарко там нашим, - после долгого молчания вздохнул Иван Максимович.

Над лесом поднимались высокие языки пламени. Горели лесные сторожки.

Враг подкрадывался и к нам.

Комиссар Бахчисарайского отряда Черный писал, что ходят упорные слухи о подготовке фашистами крупного наступления на Центральный штаб Мокроусова, находившийся на горе Черной, и на наш четвертый район. Более проверенные данные говорили, что фашисты собираются на рассвете тринадцатого декабря напасть на Ялтинский отряд.

Мы немедленно послали связных к ялтинцам, предложив командиру Мошкарину покинуть свою стоянку.

Македонский спокойно и заранее убрал все свои тылы в безопасное место и был начеку.

Наш штаб тоже подготовился. Ак-Шеихский отряд мы подтянули ближе к себе. Красноармейский - перебросили за Верхний Аппалах, весь запас продовольствия перепрятали.

Утро тринадцатого декабря началось автоматно-пулеметной стрельбой в районе пункта связи Центрального штаба и казармы Чучель. Стрельба то усиливалась, то на миг затихала, возобновляясь с еще большей силой. Через два часа над казармой Чучель показался черный дым.

Стрельба замолкла.

Вдруг тишину прорезал сильный гул. Началась канонада левее Чучели.

- Иван Максимович, как думаете, где это? - забеспокоился я.

- По-моему, на горе Черной. Да, да, там, у Мокроусова, в Центральном штабе.

Теперь шла уже двусторонняя артиллерийская стрельба. Лес наполнился шумом и визгом пролетающих снарядов. Горное эхо усиливало канонаду.

- Начштаба, скорее пошли туда разведку, может, надо Мокроусова выручать, - приказал мне Бортников.

Мы немедленно отобрали и послали в разведку лучших партизан.

А стрельба все усиливалась, четко стали слышны пулеметная дробь, трескотня автоматов. Лес гудел...

Мы ломали себе головы. Почему идет артиллерийская дуэль? Откуда партизаны взяли пушки?

Наконец, возвратились разведчики, возбужденные и веселые.

- Вот здорово получилось! - сиял глазами Семенов.

- Ну что там происходит? Как командующий? - забросали мы вопросами разведчиков.

- Все в порядке. Да Мокроусов почти рядом с нами, на Алабачевской тропе. Вот бумажка от него.

Оказалось, что артиллерийская дуэль велась между немецкими и румынскими подразделениями.

Случилось это так: утром разведчики Мокроусова обнаружили наступающих со всех сторон румын и немцев. Гитлеровцы, очевидно, были уверены, что теперь партизанский штаб в крепких тисках и никуда не уйдет, поэтому смыкали кольцо не торопясь.

Они не учли только одного - опыта Мокроусова, который зорко следил за ними, держа людей в боевой готовности.

Когда гитлеровцы, идущие с Аспорта, смыкали свой правый фланг с румынами, наступающими с запада, левый фланг, бросая ракеты, быстро продвигался к штабу партизан. Но здесь у немцев получилась какая-то заминка. Командующий, воспользовавшись ею, поспешно отошел вправо и проскочил между немецкими и румынскими подразделениями. Наступающие с другой стороны румыны приняли немцев за партизан, открыли огонь. Немцы - в румын, румыны - в немцев. Дошло до артиллерийской дуэли.

Посмеявшись над неудачей врага, мы стали ждать разведку, еще утром посланную в шахтерский поселок Чаир. В два часа она возвратилась с данными, переданными стариком-шахтером Захаровым. В поселок прибыло более пятисот немецких солдат и офицеров, тридцать машин, танкетки, мотоциклы. Какой-то отборный батальон к вечеру должен был покинуть поселок, направляясь в сторону Бахчисарая.

"А что если ударить по этому батальону?" - подумалось мне.

Мне вспомнился бой бахчисарайцев в Шурах. Партизаны с незначительными силами напали на крупный вражеский гарнизон. И успешно! Главное внезапность! Я высказал свои мысли Бортникову.

- Да с кем нападать-то? - усомнился Иван Максимович.

- Как с кем? А Ак-Шеихский отряд? А разные связные, разведчики?

Бортников подумал и согласился:

- Правильно! Всех двинуть в бой! Чтобы проклятые фашисты не думали, что нас уже нет. Пусть их много - а мы все-таки нападаем!

Бортников собрался идти с нами, но мы уговорили его остаться и послали человека за Федосием Степановичем Харченко.

Отобрали сорок семь человек, из них двадцать - из отряда Харченко во главе с ним самим. Харченко с большой охотой согласился с нашими планами. Он сказал:

- Цэ дило. Бо фашисты все наступают да наступают, треба сбить их с панталыку.

Партизаны выстроились на поляне у родника. Мы объяснили задачу. Все были охвачены единым желанием - действовать именно сегодня, сейчас. Возможно, на нас повлияла вся напряженная атмосфера этого дня. С самого утра идет бой, на наших товарищей наступает враг. Мы только выжидаем, а ведь нет ничего хуже ожидания. Совсем другое дело, когда мы сами готовимся к нападению.

Очень подбодрила партизан и весть об удачном маневре Мокроусова и дуэль немцев и румын на горе Черной. Уже не нужны были никакие слова, люди рвались в бой,

- Шагом марш!

Партизаны быстро зашагали за посланной вперед разведкой.

Место для засады нам удалось найти подходящее: с одной стороны дороги - полукругом крутая возвышенность, с другой стороны, за кюветом, двухметровый обрыв к реке. Между кустарниками - толстые старые дубы.

Тридцать семь партизан мы решили расположить здесь, а десять гранатометчиков - по ту сторону дороги, на обрыве.

Устраивались мы на своих местах удобно, не забыв даже подстелить под себя табачные листья.

Прошло с полчаса, весьма кстати пошел крупными хлопьями снег, и через несколько минут наши следы замело.

Поселок был в двух километрах от нас в низине. Ожидание становилось томительным. Тающий снег стал проникать сквозь одежду, мы начали мерзнуть. Вдруг послышались крики и лай собак, загудели машины. Лес наполнился рокотом моторов.

Из-за поворота показались мотоциклисты, две танкетки и два транспортера. Враги двигались уверенно, изредка постреливая на всякий случай. Разведку их мы пропустили.

Метрах в трехстах за разведкой на грузовиках ехали, громко распевая, солдаты.