В горах Таврии - Илья Вергасов

Через час прибыла разведка, наблюдавшая днем за деревнями, и доложила: "Гитлеровцев в селах не прибавилось". Это сообщение снова успокоило партизан, и все, как обычно, улеглись спать.

С полуночи часовые стали докладывать об отдаленном шуме машин. Начальник охраны не придал этому серьезного значения и своевременно не доложил командиру отряда, сделав это только перед рассветом. Командир выставил дополнительные патрули, приказал всех разбудить и быть отряду в боевой готовности.

Тринадцатого декабря в восемь часов утра юго-западная застава, находившаяся в одном километре от штаба в районе Биюк-Озенбашской тропы, заметила густую вражескую цепь, направляющуюся в сторону отряда. Был дан сигнал боевой тревоги. Все заняли свои места.

Через пятнадцать минут были обнаружены гитлеровские цепи, идущие со стороны Ялта - Гурзуф.

Командир отряда хотел выйти из окружения без боя, но разведка всюду обнаруживала противника. Выходить решили на восток, именно потому, что по условиям местности выход на восток был всего затруднительней. Расчет был прост: противник, не предполагая, что партизаны решатся на этот опасный выход, оставит на этом участке незначительные силы.

В девять часов утра над мертвой яйлой установилась предгрозовая тишина. Партизаны лежали в снегу, а фашисты шли на сближение, не торопясь, без единого выстрела, очевидно в надежде застать отряд врасплох.

Когда вражеский авангард в составе более ста солдат и офицеров почти вплотную подошел к партизанской цепи, по команде командира второй группы Петра Коваля и политрука Александра Кучера был открыт уничтожающий огонь. Весь гитлеровский авангард был уничтожен. Лес наполнился треском автоматов, били минометы, станковые пулеметы...

Командир отряда Мошкарин находился на правом фланге. Начальник штаба Тамарлы со своим авангардом, согласно плану, стал продвигаться по опушке леса на восток.

Коваль под напором врага стал отходить к землянкам. Фашистам удалось прорваться туда, убить раненых и еще двух партизан. Коваль повел свою группу вслед за начальником штаба.

Николай Николаевич поджидал партизан.

- Товарищ начальник, уходите скорее, - говорили ему партизаны.

- Ничего, ребята, вперед, вперед! Я подожду всю группу Коваля.

Авангард Тамарлы завязал бой с небольшим немецким заслоном. Этим боем руководил парторг отряда Подопригора, бывший лектор Ялтинского горкома партии.

Тамарлы дождался всех партизан, убедившись, что живых позади уже не осталось, повернулся и... упал...

Врач Фадеева бросилась к нему.

- Доктор, назад, фашисты! - крикнули партизаны.

Фадеева их не слушала. Она успела добежать до Тамарлы, нагнулась, чтобы послушать его сердце, и - тоже была убита.

Группа Мошкарина, отбросив наседавших на правом фланге гитлеровцев, стала отходить к роднику Бештекне и, немного отдохнув, двинулась в глубь леса. Здесь была допущена ошибка: вместо того, чтобы идти только лесом, группа пошла дорогой в сторону деревни Кучук-Озенбаш*.

_______________

* Теперь с. Ключевое.

По правой стороне тропы высились обрывистые скалы, с левой был покатый спуск, заросший редким лесом. Но эта тропа, как и все близлежащие, контролировалась карателями, и партизаны неожиданно попали под жесточайший огонь.

Трудно даже сейчас говорить об ошибках командования отряда. Несомненно, были совершены ошибки, но надо отдать должное ялтинским партизанам: в труднейших условиях, при многократном превосходстве сил противника, подвергшись почти внезапному нападению, они не растерялись, дрались самоотверженно и беспощадно били врага. Уничтожить отряд врагу не удалось. Основная масса партизан прорвалась из окружения. Противник, по данным разведки, в этом бою понес очень значительные потери.

Долго еще в разных районах крымских лесов гремели выстрелы - фашисты пытались уничтожить партизанские отряды. Но партизаны маневрировали умело, и, не добившись за семнадцать дней наступления сколько-нибудь серьезных успехов, гитлеровцы отошли.

В конце декабря, однако, немецкое радио сообщило сводку главной квартиры фюрера:

"В результате принятых решительных мер на Южном берегу Крыма партизанские отряды уничтожены, и опасность удара с тыла под Севастополем миновала".

Для нас эта сводка была доказательством того, что существование наше расценивается врагом как реальная "опасность удара с тыла". А миновала ли она, жизнь еще покажет.

Центральный партизанский штаб выпустил листовку "Обращение к народу Крыма". В ней командующий сообщал о результатах вражеского наступления на партизан: "Немцы понесли колоссальные потери, только убито более восьмисот солдат и офицеров. Главная цель ими не достигнута: партизанские отряды на своих местах, еще более боеспособные и закаленные. Сейчас врага еще больше беспокоят наши ежедневные удары".

Печатались листовки в партизанской типографии. Она была заранее вывезена из Симферополя. Разумеется, в условиях частых "прочесов" сохранение типографского хозяйства в лесу было делом нелегким. Типографией у нас занимались два симферопольца - Кокушинский и Певзнер.

Очень интересно было наблюдать, как длинный-предлинный Кокушинский и маленький худой Певзнер всячески уговаривали Македонского, чтобы он помог им подальше от глаз спрятать их хозяйство.

- И чего вы пристали со своими цацками? До бумаг ли сейчас? отшучивался Македонский.

Кокушинский начинал горячиться, доказывал:

- Ты знаешь, что такое печатное слово. Может, оно поважнее твоей операции!

Одним словом, уговорили Македонского. Он так сумел запрятать типографское хозяйство, что при любом "прочесе" типография была в безопасности. Кокушинский и Певзнер справлялись с многочисленными обязанностями: они были и журналисты, и редактировали материал, и сами набирали, корректировали, печатали, разносили газеты и листовки по отрядам. Зимой 1941 - 1942 г. аккуратно выпускалась ежемесячная газета "Крымский партизан".

В последних трудных боях отряды показали свою высокую боеспособность. В декабре каждому партизану пришлось неоднократно участвовать в жестоких схватках. Люди закалились, поняли, что можно нападать не только на отдельные вражеские машины, но и успешно бороться с превосходящими в несколько раз силами организованных, регулярных войск противника.

В лес проник слух о разгроме захватчиков под Москвой. Из отряда в отряд, от партизана к партизану шли эти слухи, зачастую преувеличенные, конечно, в нашу пользу, - до невероятных размеров. Поговаривали чуть ли не о занятии нашими войсками Смоленска и Киева.

Так как радио у нас не было, мы посылали за новыми сведениями специальных ходоков. Когда же благодаря комиссару третьего района Никанорову в одном из Симферопольских отрядов было налажено радио и приемник принял точную сводку Информбюро о разгроме немцев под Москвой, радости партизан не было предела. Никаноров не забывал и наш район, ежедневно присылал нам сводки.