В объятиях смерти - Патриция Корнуэлл

- Допустим, ты права, - сказала я. Допустим, эти волокна - с автомобильного коврика. Все это по-прежнему не объясняет, откуда взялись шесть различных ковровых нейлоновых волокон. Маловероятно, что у этого парня в автомобиле шесть различных ковриков.

- Да, маловероятно, - согласилась Джони. - Но волокна могли быть занесены в его автомобиль. Возможно, что его работа так или иначе связана с этими ковриками. Например, ему целый день приходится залезать и вылезать из автомобиля.

- Автомобильная мойка? - спросила я, представив себе автомобиль Берил. На нем не было ни единого пятнышка ни внутри, ни снаружи.

Джони задумалась, на ее лице отразилось напряжение.

- Очень может быть что-нибудь в этом роде. Если он работает на одной из этих автомобильных моек, где обслуживающий персонал чистит салоны и багажники, то ему действительно целый день приходится иметь дело с различными ковровыми волокнами, и он неизбежно собирает часть их. Другой вариант - он работает механиком по автомобилям.

Я потянулась за своим кофе.

- О'кей. Давай перейдем к другим четырем волокнам. Что ты можешь рассказать о них?

Джони заглянула в свои записи.

- Это волокна акрила, олефина, полиэтилена и динэла. Первые три, опять же, соответствуют волокнам коврового типа. А волокно динэла я не слишком часто встречаю. Из этого материала шьют шубы и чехлы для автомобилей. Знаете, такие, из искусственного меха. Еще парики. Но именно это волокно динэла довольно высококачественно и больше подходит для одежды.

- Это единственное одежное волокно, которое ты нашла?

- Я склоняюсь к этому, - ответила Джони.

- По-видимому, Берил была одета в бежевый брючный костюм...

- Он не из динэла, - сказала она. - По крайней мере, ее слаксы и куртка не из него. Они из смеси хлопка и полиэстера. Может быть, ее блузка была из динэла, но это невозможно выяснить, так как она не нашлась. - Джони достала из упаковки очередное стекло и положила его на предметный столик. Что же касается оранжевого волокна, о котором я говорила, - единственного из всех акрилового, то оно имеет такую форму поперечного сечения, какую я никогда прежде не встречала.

Чтобы лучше объяснить, она нарисовала эскиз: три кружка, соединенных в центре, напоминающие трилистник Клевера без черенка. Волокна изготовляются пропусканием расплавленного или растворенного полимера через очень тонкие отверстия мундштука. Нити, или волокна, которые получаются в результате, будут иметь в поперечном сечении ту же форму, что и отверстия мундштука, так же, как полоска зубной пасты сохранит в поперечном сечении форму отверстия тюбика, из которого она выдавлена. Я никогда не видела раньше профиля в виде листа клевера. Большинство акриловых нитей имеют в поперечном сечении форму земляного ореха, собачьей косточки, гантели, круга или гриба.

- Вот, - Джони подвинулась, освобождая мне место перед микроскопом.

Я прильнула к окуляру. Волокно выглядело как угреватая волнистая лента, разнообразные оттенки ярко-оранжевого были слегка приперчены двуокисью титана.

- Как видишь, - пояснила Джони, - цвет довольно бестолковый оранжевый, неровный и умеренно густой, с частицами, уменьшающими блеск, чтобы волокно выглядело матовым. Все равно, оранжевый - кричащий цвет, настоящий карнавальный оранжевый, который я нахожу странным для волокон одежды или ковров. Диаметр - средний.

- Что делает его скорее соответствующим ковру, - отважилась я, несмотря на странный цвет.

- Возможно.

Я начала вспоминать материалы ярко-оранжевого цвета, которые мне встречались.

- А как насчет дорожных жилетов? - спросила я. - Они ярко-оранжевые, и они хорошо согласуются с мусором автомобильного типа, который ты идентифицировала.

- Вряд ли, - ответила Джони. - Большинство дорожных жилетов, которое я видела, сделаны из нейлона, а не из акрила, причем ткань, как правило, очень плотная, гладкая, которая, скорее всего, не теряет волокна. То же самое - форма транспортной полиции.

Она помолчала, а затем задумчиво добавила:

- А еще мне кажется, что ты вряд ли найдешь в них частицы, уменьшающие блеск - ты же не хочешь, чтобы дорожный жилет был тусклым.

Я отодвинулась от микроскопа.

- В любом случае, мне кажется, это волокно настолько отличается от других, что должно быть запатентовано. Кто-то должен узнать его, даже если у нас нет известного материала для сравнения.

- Бог в помощь.

- Да, я знаю, промышленные секреты, - тяжело вздохнув, сказала я. Текстильный бизнес так же скрывает свои патенты, как люди свои любовные похождения.

Джони подняла руки и принялась сзади массировать себе шею.

- Меня всегда поражало, как нечто сверхъестественное, что агенты ФБР смогли заручиться такой могучей поддержкой в деле Уэйна Уильямса, - сказала она, имея в виду жуткий, двадцатидвухмесячный кошмар в Атланте, когда, по слухам, целых тридцать черных детей стали жертвами одного убийцы. Волокнистый мусор, обнаруженный на двенадцати телах жертв, был связан с жилищем и автомобилями, которыми пользовался Уильямс.

- Может быть, нам стоит связаться с Хейновэллом, чтобы он взглянул на эти волокна, особенно на оранжевые, - сказала я.

Рой Хейновэлл был специальным агентом ФБР в отделе микроанализа в Квантико. Он занимался исследованием волокон в деле Уильямса и с тех пор был завален просьбами следственных подразделений всего мира, которые жаждали, чтобы он посмотрел на все, от пуха до паутины.

- Бог в помощь, - снова шутливо повторила Джони.

- Ты позвонишь ему? - спросила я.

- Я сомневаюсь, что это что-нибудь даст. Он не любит смотреть материалы, которые уже прошли обследование, - сказала она и добавила: - Ты же знаешь этих федеральных агентов.

- Мы обе позвоним ему, - решила я.

Когда я вернулась в свое бюро, меня дожидались с полдюжины розовых телефонных сообщений. Одно бросилось мне в глаза. На нем был написан номер телефона с кодом Нью-Йорка и припиской: "Марк. Пожалуйста, перезвони так быстро, как только сможешь". Я могла придумать только одну причину, по которой он был в Нью-Йорке. Он встречался со Спарацино, адвокатом Берил. Почему "Орндорфф и Бергер" так сильно интересуется убийством Берил Медисон?

Очевидно, номер телефона был прямой линией Марка, потому что он взял трубку на первом же гудке.

- Когда ты последний раз была в Нью-Йорке? - спросил он небрежно.

- Не поняла?

- Самолет улетает из Ричмонда ровно через четыре часа. Рейс без промежуточной посадки. Ты можешь вылететь на нем?

- Чего это вдруг? - спросила я спокойно, чувствуя, как заколотилось в груди сердце.

- Мне не кажется разумным обсуждать детали по телефону, Кей, - сказал он.

- Мне не кажется разумным лететь в Нью-Йорк, Марк, - парировала я.

- Пожалуйста. Это важно. Ты же знаешь, иначе бы я не просил.

- Это невозможно...

- Я провел утро со Спарацино, - прервал он меня. Долго сдерживаемые эмоции боролись во мне с решимостью. - Есть пара новых обстоятельств, имеющих отношение к Берил Медисон и к твоему отделу.

- К моему отделу? - В моем голосе больше не было безразличия. - Что такого ты можешь мне сообщить, имеющего отношение к моему отделу?

- Пожалуйста, - сказал он снова. - Пожалуйста, приезжай.

Я колебалась.

- Я встречу тебя в "Ла Гуардиа". - Настойчивость Марка отрезала мне путь к отступлению. - Мы найдем какое-нибудь тихое место, чтобы поговорить. Билет уже заказан. Все, что от тебя требуется, это забрать его у стойки регистрации. Я зарезервировал тебе комнату, обо всем позаботился.

"Боже мой", - думала я, повесив трубку и направляясь затем в приемную к Розе.

- Мне нужно сегодня лететь в Нью-Йорк, - объяснила я тоном, исключающим вопросы. - Это касается дела Берил Медисон. Меня не будет в отделе по крайней мере до завтра.

Я избегала ее взгляда. Хотя моя секретарша ничего не знала о Марке, я боялась, что мои побуждения так же очевидны, как доска объявлений.

- Есть номер телефона, по которому с вами можно будет связаться? спросила Роза.

- Нет.

Открыв календарь и просматривая запланированные встречи, которые нужно было отменить, она сообщила:

- Звонили из "Таймс", что-то по поводу большой статьи - биографический очерк о вас.

- Забудь об этом, - раздраженно ответила я. - Они просто хотят припереть меня к стенке насчет дела Берил Медисон. Как только я отказываюсь давать информацию о каком-нибудь особенно зверском преступлении, тут же каждый репортер в городе хочет узнать, в каком колледже я училась, есть ли у меня собака, как я отношусь к смертной казни, какой мой любимый цвет, еда, фильм и какие убийства я предпочитаю.

- Я отменю, - пробормотала она, протягивая руку к телефону.

Когда я ушла из отдела, времени оставалось в обрез, чтобы добраться до дома, закинуть несколько вещей в дорожную сумку и преодолеть пробки в часы пик. Как Марк и обещал, билет ждал меня в аэропорту, и уже через час я устраивалась в первом классе - одна в совершенно пустом ряду. В течение следующего часа я маленькими глотками потягивала тоник со льдом и пыталась читать, тогда как мои мысли плыли, как облака в темнеющем небе за овальным окном.