Увидеть Париж – и жить - Дарья Кузнецова

– А твой престарелый воздыхатель тут не замешан? Перебирай всех знакомых, самый лучший друг способен на подлянку, в каждом человеке полно гнили, – с благостной улыбкой сообщил Сергей, уже сделавший несколько глотков из пол-литровой бутылки «Столичной».

– Может быть, это какие-то медицинские штучки местных врачей и дело в самой больнице? – я тоже глотнула водки, чтобы успокоиться.

– Нет, это вряд ли, – покачал головой Сергей.

Потом я напилась, чувствовала себя отвратительно и долго рассказывала моему новому другу о Славе и повторяла как мантру ту истину, что никакая другая женщина не будет любить моего бывшего мужа так, как я. Сергей пытался меня успокоить с помощью ласковых слов вперемешку с нежными комбинациями различных матерных выражений. Он тоже был очень пьян. Еще мой новый друг все время зачем-то просил меня дать ему мой паспорт, говорил, что мне нужно срочно оформить заграничный, визу и купить авиабилеты, у него есть некая гениальная идея, благодаря которой мы сказочно разбогатеем. Вроде бы я дала ему свой документ, удостоверяющий личность. Любимый спросил, куда я хочу полететь, и я ответила, что только в Париж. Когда я проснулась на злополучном матрасе, ужасно болела голова. На столе лежала записка «Пойду в клинику, разведаю, что да как, никуда не уходи, аспирин на столе». Я выпила таблетку, в холодильнике было пиво, которое немного подняло мне настроение. Однако больше подкрепиться было нечем, кроме высохшего куска сыра. Я посмотрела из окна, унылые серые новостройки и чахлые деревца оживляла только горка для малолетних граждан. Меня охватило уныние. Что предпринять дальше? Вернуться к Алине? Не знаю почему, но я чувствовала, что этого делать нельзя. Мне почему-то становилось не по себе при одном воспоминании о несчастной девушке, с которой я подружилась. Но как же быть с долгом Куропатову? Последний мог, судя по его громким заявлениям, с одинаковым успехом достать меня из-под земли и закопать в оную. Вообще, что со мной происходит? Мне уже почти тридцать, как я докатилась до такой жизни, что переспала с бывшим уголовником в квартире, забитой пустыми бутылками? К тому же Сергей забрал вчера мой паспорт, неизвестно, что он задумал, может быть, он в сговоре с моими зложелателями и все закончится очень плохо. Тогда нужно срочно бежать. Я попробовала открыть дверь, но она была заперта снаружи. Чтобы ее взломать, у меня явно не хватит сил, я в изнеможении опустилась на диван. У меня при себе даже нет денег, только около пятисот долларов, отложенных на лечение на банковской карте, вот и все, что я заработала за тридцать лет. Я расплакалась. Ни семьи, ни ребенка, ни нормальной работы, я изо всех старалась, и ничего не получилось в жизни. Виновата ли я в этом? Кто виноват? Что делать? Неужели за одну ошибку Господь наказывает так сурово? А ведь вроде бы по религиозной гипотезе Он любит людей. Я разрыдалась и долго не могла успокоиться. Я металась по квартире из угла в угол как загнанный зверь, переключала каналы телевизора, швыряла пульт, бросалась на матрас и снова вскакивала. Мне было так плохо, что я стала опасаться за свое психическое здоровье. Я не помню, сколько времени прошло. Наконец дверь открылась, и вошел Сергей:

– Кстати, верни мне мой паспорт. Зачем ты его забрал? Что за бред ты вчера нес про гениальную аферу? Может быть, ты человек Куропатова или Николая? Но мне плевать, моя жизнь кончена, просто отдай мне паспорт и я уйду.

– Ну что ты, куда же ты пойдешь? Я просто был пьян, плохо соображал, вспомнилось кое-что, был в молодости один гениальный план, на трезвую голову понял, что это нереально, вот возьми свой документ. Все нормалек, но тебе нельзя валить с хаты, тебя ищут, камеры все засняли, я не при делах, ты взяла заложницу. Но все равно уволюсь оттуда через пару дней.

– Ничего нормального в данной ситуации не вижу, – разревелась я, – меня скоро объявят в розыск, ты типа «не при делах», – передразнила я, – а мне что делать? У меня ничего не осталось, был любимый человек, была работа, какое-то подобие нормальной жизни и все, ничего не осталось! Ничего! Из-за этого гадкого криминала да не знаю по каким еще причинам, черт возьми! Ну, тебе не понять, ты на зоне чалился, ты здесь как рыба в воде, в этом изысканном интерьере, правда?

Сергей нахмурился, потом схватил меня за плечи и сильно сжал.

– Я здесь как рыба в воде? Да что ты про меня знаешь? У меня был свой завод в регионе, я по нескольку лимонов в месяц зарабатывал. Я наладил производство качественных фармпрепаратов и пошла хорошая прибыль, а потом появились черные рейдеры, ни за что забрали все, угрожали, чуть не убили, но спасибо, просто сел на пять лет за мнимые поддельные лекарства, а в это время мой бизнес конфисковали. Пять лет! Ни за что! Жена бросила. Пять лет дерьма, жестокости самой страшной, какую только можно придумать. Я до сих пор по ночам спать не могу! После тех событий я страшно опустился. Несколько лет пил, стал по фене разговаривать, трахался с кем попало. Я виноват, что опустился?! Скажи мне! – он встряхнул меня изо всех сил. – Конечно, виноват. Но мне кажется, я не мог иначе. Мне оставалось только полезть в петлю. А если я обманываю себя? Скажи мне! Может, мне хотелось полностью изваляться в грязи, опуститься на самое дно? Как ты считаешь? – его взгляд стал каким-то страшным.

– Нет, вы ни в чем не виноваты, какая ужасная история, отпустите меня, пожалуйста, – произнесла я дрожащим голосом.

Сергей неожиданно расхохотался:

– А чего это ты на вы перешла? Извини, на меня иногда находит что-то. Сумасшедшая решила сбежать из больницы, никто не пострадал, ерунда, менты не будут серьезно этим заниматься. Не волнуйся ни о чем.

Он отпустил меня, и мы сели на матрас. Я неожиданно потянулась к нему, и мы слились в поцелуе, нежном и страстном, порочном и целомудренном.

– Ларисочка, дорогая, все еще будет, ты хорошая, ты очень хорошая, такая потерянная, не бойся ничего, я с тобой, я помогу тебе, – бессвязно бормотал Сергей, обнимая меня.

У нас была прекрасная близость, нежная и страстная, я погрузилась в любовь, как в ласкающие волны сияющего, бескрайнего океана. Когда все закончилось, я почувствовала, что мы стали ближе друг к другу.

– Ларисочка, мне кажется, я всю жизнь искал тебя, – произнес, закуривая, Сергей.

– Банально, – улыбнулась я. – Сережа, что же мне теперь делать?

Сергей помолчал некоторое время:

– Знаешь что, Лариса, давай здесь пока поживем, попробуем порешать твои и мои проблемы? Как тебе такая маза? Может, дело какое замутим, а? Большой, мать его, бизнес, – хохотнул он.

– А как же моя работа? Что мне делать? – спросила я.

– Любить меня. Кто сказал, что женщины обязательно должны работать? Их призвание – украшать жизнь мужчин. Хотя, впрочем, ладно, если что-то организуем, обещаю и тебя трудоустроить.

Это предложение показалось мне странным, но я понимала, что ничего другого мне пока не остается. Мне хотелось быть рядом с Сергеем, но в этом чувстве был оттенок мучительной тревоги. К чему все приведет? Как сильно изменилась моя жизнь. Я звонила Николаю и Алине, но они оба были недоступны, что наводило на подозрения.

– Меня мучает такая мысль, мне уже почти тридцать лет и моя жизнь развалилась на кусочки. Почему? Кто виноват? Что и в какой момент я сделала не так? Я чувствую, что оказалась на самом дне. Возможно ли подняться? – грустно вздохнула я.

– Конечно, да, – мы сидели на матрасе, Сергей, бывший на этот раз в старом выцветшем халате, обнял меня одной рукой. – Лариса, неважно, где ты сейчас и что на тебе надето, главное, что у тебя в душе. Если хочешь и готова бороться, подняться можно всегда. Я узнал этот мир, он беспощаден. Но однажды я понял, что в нем есть свет и добро, несмотря на весь этот кошмар, это удивляет, ё-моё, приводит в ужас и восторг. Лариса, дорогая, ты и есть кусочек этого добра, подарок от Господа после стольких лет зла и несчастий.

Вечером мы пили водку. А на следующий день Сергей ушел и пришел поздно.

Я весь день провела с бутылкой пива перед телевизором и обрадовалась, когда он, взволнованный, открыл дверь. У него в руках было что-то тяжелое, завернутое в бумагу.

– Лариса, – начал он чуть дрожащим голосом, – мы с тобой богаты, эти две иконы шестнадцатого века стоят чрезвычайно дорого, нужно продать их одному человеку, ценителю. Мне они достались благодаря чудесному стечению обстоятельств. Эта новгородская Богоматерь и Нерукотворный Спас, ты поможешь мне, милая? – Сергей посмотрел на меня несколько смущенно, в его глазах была немая просьба о помощи. Сейчас он был чисто выбрит и в непонятно откуда появившемся костюме, галстуке, белой рубашке и до блеска начищенных ботинках. Мой друг чем-то напомнил мне школьного хулигана, нарядившегося на выпускной вечер, Данилу, мальчика из моего далекого детства, с которым я целовалась первый раз в жизни.

– Лариса, о чем ты задумалась? Нам нужно спешить.