Сборник статей и интервью 2003г (v1.2) - Борис Кагарлицкий

Разумеется, те, кто неспособен по отдельности конкурировать с пропрезидентскими партиями, могут попытаться, объединившись, создать оппозиционный блок.

В минувший понедельник такая попытка - сформировать из левопатриотического пространства структуру, претендующую на конкуренцию с партиями власти, - была предпринята. Научно-практическая конференция «От противостояния - к социальной ответственности» собрала представителей КРО, КПРФ, Военно-державного союза, Евразийской партии, Партии труда, Российской коммунистической рабочей партии (РКРП) и других. В роли неформального лидера новых патриотов - Сергей Глазьев.

Конференция оставила больше вопросов, нежели ответов.

Во-первых, не совсем ясно отношение левых тяжеловесов к самой идее объединения. Зюганов, чье присутствие было анонсировано, прислал вместо себя секретаря ЦК по сельскому хозяйству Владимира Кашина, а в исполкоме НПСР утверждают, что вообще не имеют отношения к этой конференции. В этом явно сказывается давно назревший конфликт между Зюгановым и Семигиным.

Во-вторых, за кадром остался вопрос о балансе у нового блока собственно левых идей и державно-патриотических. Председатель Военно-державного союза Леонид Ивашов уже заявил, что коммунистическую и социалистическую идею поддерживают около 22% населения, а вот державно-патриотическую - 59%. И предложил идти на выборы двумя блоками - «красным» и государственническим.

Это разделение, на первый взгляд ослабляющее оппозиционный блок, в действительности не лишено резона. Государственно-патриотические идеи представлены у партии власти ничуть не хуже, чем у левой оппозиции. Патриотическая риторика в России давно стала инструментом бюрократии и чиновничества, используется исключительно в их интересах, а народность патриотизма носит виртуальный характер и обеспечивается преимущественно националистами, в число которых можно с оговорками включить и коммунистов.

В-третьих, само по себе консолидированное выступление левых на думских выборах не может быть конечной целью объединения. Роль нынешней Думы в современной России - легитимизация инициатив, спускаемых из администрации президента. Целью может быть только выдвижение единого кандидата на выборах президентских. Таковым вряд ли может стать Геннадий Зюганов. Он не воспользовался хорошими шансами на победу в 1996-м, и теперь его время ушло. Но и Сергей Глазьев утверждает, что не претендует на звание «лидера всех оппозиционных сил», поскольку «личные амбиции - главное, что нам сегодня мешает».

Мы постарались найти ответы на эти вопросы.

С партией власти у нас все ясно. По крайней мере, считается, что ясно. «Единая Россия» себя на это место назначила, и пока иного приказа из Кремля не поступало - так тому и быть. А вот с оппозицией все куда менее понятно. На протяжении первых трех лет правления Путина «оппозиционные» политики соревновались по части демонстрации своей лояльности к президенту. В последние несколько месяцев ситуация вдруг начала меняться. Сказывается приближение парламентских выборов? Вряд ли. Скорее политические круги предчувствуют изменение общего положения в стране.

С первых же месяцев «путинской эры» было видно, что жить этому проекту предстоит ровно столько, сколько продержатся высокие цены на нефть. Однако вопреки предсказаниям скептиков (в числе которых был и автор данной статьи) мировые цены на топливо оказались на редкость устойчивыми. В итоге у Кремля появилась возможность поддерживать стабильность и даже создавать видимость «наведения порядка», не делая совершенно ничего. Именно в этом самоуверенном и многообещающем ничегонеделании как раз и состоит сущность «путинской модели». Политиков можно было заменить бюрократами, а стратегические решения - мелкими административными перестановками и аппаратными интригами.

Увы, с окончанием иракской войны поползли вниз цены на нефть. Разумеется, ничего катастрофического пока не происходит. Но российские элиты слишком хорошо знают реальное положение дел. Они понимают, насколько все у них шатко. Потому растет нервозность. Предвыборные интриги - лишь ее частное проявление.

В стране неожиданно появился спрос на оппозицию. И тут выясняется, что за прошедшие годы наши депутаты совершенно позабыли, что это такое. Даже притвориться оппозиционерами толком не могут. Ясно, что не опереточному Жириновскому изображать народный гнев против режима. Союз правых сил очень любит критиковать правительство. Но еще больше наши правые либералы любят заседать в правительстве.

«ЯБЛОКО» на протяжении прошедших лет сохранило облик интеллигентной благопристойности. Все знают, что «яблочники» - приличные люди, которые в силу этого в коррумпированном правительстве не участвуют, а если участвуют, то выходят из партии. Но амплуа приличного политика, взятое на себя Григорием Явлинским и его партией, плохо совмещается с ролью политической альтернативы, которой требуются напор, яркие лозунги, массовость и воля к власти.

Итак, остаются опять коммунисты, которых Анатолий Баранов когда-то назвал ведомством по оказанию оппозиционных услуг населению. Беда в том, что услуги были совершенно некачественные - как у всякой монополии. Но в отличие от либеральных публицистов я не уверен, что в данном секторе положение резко улучшится с появлением у КПРФ конкурентов. Хотя бы потому, что КПРФ на сегодня - естественная монополия. Конкуренции не предвидится. Но что-то делать надо! Хоть в общество прав потребителей обращайся!..

Некоторый проблеск надежды возник во время красноярских выборов, когда Сергей Глазьев завоевал неожиданно большое количество голосов (по некоторым оценкам, победа была у него просто украдена). К Глазьеву по старой советской традиции потянулись ходоки из сибирских регионов, приглашая его баллотироваться у них на губернаторство. Но Глазьев для КПРФ не вполне свой. Мало того что не член партии, он вообще человек из другого круга. Собственно, в этом одна из причин его успеха. Но для партии развивать такой успех означает радикально менять собственные методы и даже идеологию. В понедельник Глазьев сделал важный политический шаг. Он собрал конференцию, на которой прозвучали слова о необходимости создания нового оппозиционного блока. Не столько альтернативного КПРФ, сколько дополняющего коммунистическую оппозицию широким спектром левых политических сил. Но вот вопрос: где эти силы? Состав зала, перед которым выступал Глазьев, наводит на мрачные мысли. Из множества мелких групп, по большей части аутсайдеров и неудачников, вряд ли удастся создать мощное движение. Разумеется, малочисленность той или иной команды еще не обязательно признак слабости. Можно быть маленькими, но смелыми и гордыми. Увы, беда наших маргинальных левых групп в том, что как раз смелости и гордости им не хватает. На протяжении последних лет команды, оставшиеся за рамками КПРФ, не смогли завоевать моральный авторитет (единственное, что действительно может компенсировать политическую слабость). Сегодня эти группы стремятся всплыть на поверхность, цепляясь за Глазьева. Но есть риск, что вместо этого они сами утащат его на дно.

Короче, если Глазьев действительно хочет преуспеть, ему и его окружению предстоит строить движение практически заново, опираясь не столько на отработанные в 1990-х годах кадры, сколько на политический ресурс самого общества, где оппозиционные и левые настроения все более сильны. Его дальнейшая политическая судьба зависит от того, решится ли он пойти по такому пути.

Конечно, вопрос о власти в России решается не на выборах. Избирателям и в 1996-м, и в 2000 годах лишь предлагали узаконить решения, принятые без их участия. И все же выборы, особенно парламентские, могут выразить настроения общества, продемонстрировать, что в стране происходят перемены, с которыми власти придется считаться. Даже в наших, не вполне демократических условиях нужна оппозиция, способная во весь голос сказать то, что начальство не желает слышать. В противном случае единственно подлинным выразителем недовольства становится господин «Против всех».

Борис КАГАРЛИЦКИЙ

ОНИ ПРЕДПОЧТУТ СИНИЦУ В РУКАХ

Мне инициатива Глазьева не совсем понятна. Мы имеем ситуацию, когда КПРФ фактически монополизировала всю левую часть политического спектра. В этих условиях создание каких угодно блоков, куда не войдут зюгановские коммунисты, бессмысленно. Шансов же, что коммунисты войдут в блок, нет абсолютно никаких.

Вспомните, НПСР был создан, чтобы собрать все политические организации патриотического толка вокруг КПРФ. Они находились в поле зрения Зюганова, обсуждали второстепенные вопросы, но как только дело доходило до выборов, КПРФ сразу же все брала в свои руки. Составлением предвыборных списков занимался непосредственно аппарат КПРФ.

Глазьев мог бы стать лидером левых только при одном условии: если это решение вызреет в недрах компартии. Но коммунисты уже давно не стремятся к новым политическим завоеваниям, в первую очередь им важно сохранить все, что у них имеется.