Собрание сочинений в трех томах. Том 1. Волшебный берег: Повести и рассказы - Любовь Воронкова

В бане уже никого не было — Таня с бабушкой пришли позже всех.

Лавочки в бане были белые-белые, начисто промытые. От печки так и несло жаром, над большим котлом поднимался пар к потолку, а на потолке собирались крупные капли и падали вниз сквозь пар прямо на Таню. И Таня каждый раз кричала:

— Ой, бабушка! С потолка дождь идёт!

Таня мылась и плескалась в деревянной шайке и не боялась проливать воду на пол, потому что пол и так был залит водой.

— Бабушка, а можно я на полок влезу? — спросила Таня.

— Ну что ты! — сказала бабушка. — Там жарко, угоришь.

Но Таня всё-таки полезла. А на лесенке остановилась. На полке в жарких сумерках что-то чернело, притаившись в углу.

— Бабушка, — сказала Таня шёпотом, — а на полке у нас кто-то есть… Вроде барсук…

— Ну, какой там барсук! — сказала бабушка. — Все барсуки теперь в лесу, в норках спят!

— А может, он из норы-то выскочил — да сюда, погреться?

Таня поднялась на одну ступеньку. Потом на другую. И вдруг засмеялась.

— Бабушка, а это веник! — закричала она. — Это просто веник там у стенки притаился! А я думала — может, барсук…

Таня стащила с полка мокрый, распаренный веник. Бабушка покачала головой:

— Вот какой у тебя барсук-то лохматый! Дай-ка его сюда, я тебя попарю.

Бабушка вымыла Таню и сказала:

— Ну, одевайся, домой пойдём.

Но Тане уже не хотелось уходить:

— Подожди, бабушка, дай мне ещё помыться!

— Вот ведь ты какая у нас поперешная, — сказала бабушка, — в баню зовут — не идёшь, из бани зовут — тоже не идёшь!

Бабушка закутала Таню в большую шаль. Они шли по узкой тропочке, снег хрустел, и большие морозные звёзды мерцали сквозь кусты.

Когда Таня и бабушка вошли в избу, дед сказал:

— Ну, вот и наши из бани идут. С лёгким паром вас!

Один за другим проходили зимние дни — то вьюжные, то снежные, то морозные и румяные. И с каждым днём всё ближе да ближе подходил Новый год.

Как-то раз Таня пришла с улицы с громким плачем.

— Ты что? — спросила бабушка. — Руки отморозила?

— Я не отморозила руки! — прорыдала Таня.

— Ну, тогда что же? Мальчишки отколотили?

— Нет, не отколотили!

— А тогда что же стряслось?

— В школе ёлку будут делать… А нас не возьмут… Говорят — до школы далеко, маленькие замёрзнут… А мы и не замёрзнем даже ни капельки!..

— И правда, — сказала бабушка, — куда вы такую-то даль по морозу потащитесь!

— Да-а! «По морозу»! А там ёлка будет вся наряженная!

— Эва беда какая! А мы возьмём да свою нарядим!

— А где она у нас?

— Вот дед поедет за хворостом да и срубит.

— А чем наряжать?

— Найдём чем.

— И Алёнку позовём?

— Конечно, позовём.

Таня вытерла слёзы и сразу повеселела. После обеда дедушка стал запрягать лошадь.

Бабушка сказала ему:

— Дед, не забудь, сруби нам ёлочку. Да получше выбери.

— Какая встретится, ту и выберу, — сказал дедушка.

Но Таня закричала:

— Ой, дедушка, ты не такую выберешь! Надо пушистенькую. И чтобы прямая была. И чтобы густая. Дедушка, давай я сама с тобой поеду, а то ты не такую привезёшь!

— Поедем, — сказал дедушка. — А замёрзнешь — не реветь.

— Не буду реветь, — сказала Таня.

И тут же забралась в розвальни.

Лошадь бежала рысью по гладкой дороге.

В лесу было тихо, деревья стояли совсем неподвижно. Они словно увязли в снегу да и заснули.

Села какая-то птица на ветку и стряхнула сверху снежок прямо Тане на голову.

— Дедушка, а ведь холодно деревьям в лесу стоять, — сказала Таня.

— Конечно, холодно, — сказал дедушка, — и вьюжно и морозно.

— А как же они терпят?

— Так вот, терпят и молчат — переживают тяжёлое время. Как и человек всё равно.

— Человек-то не молчит, — подумав, сказала Таня, — человек-то возьмёт да заплачет.

— Ну, кто заплачет, тот человек не настоящий. Настоящий человек беду молча выносит.

Таня вспомнила, как она утром плакала, и примолкла.

В лесу, около самой дороги, лежала куча хворосту. Дедушка её ещё с осени приготовил.

— Я буду хворост на сани складывать, — сказал дедушка, — а ты пока что ёлку себе выбирай.

Таня пошла по лесной дороге.

Вот хорошая ёлочка, только ветки не донизу… Вот другая, тоже хорошая, только велика очень, в избу не войдёт… Вот и третья, рядом с берёзкой, — маленькая, пушистая, прямая, как раз такая, какую Тане хотелось!

— Я вот эту выбрала, — сказала Таня.

Дедушка срубил ёлочку и положил на воз. И Таню на воз посадил. Бодро пошла лошадка, запели полозья по накатанной дороге. Таня сидела на возу и крепко держала свою ёлочку.

Танина ёлочка стояла в горнице, расправив густые ветки. Она словно проснулась от лесного зимнего сна. По всей избе пахло свежей хвоей.

К Тане пришли Алёнка и Дёмушка наряжать ёлку. Алёнка принесла два пряника, розовый и белый. Дёмушка принёс только один пряник, белый, а розовый он не утерпел — съел по дороге.

Тане бабушка дала целую пригоршню конфет в пёстрых бумажках. Таня и Алёнка продевали нитки и в пряники и в конфеты и вешали их на ёлку.

А когда всё повесили, пришла мать с работы, поглядела:

— Эх, что-то у вас, ребятишки, на ёлке жидко!

— Давайте баранок навешаем, — сказала бабушка. — Я их на праздник целую связку припасла.

Бабушка достала связку, и вскоре все до одной баранки висели на ветках.

Но матери всё-таки не понравилось:

— Ну что это за украшение — баранки!

Она оделась и пошла в село в магазин.

Вернулась мать из села очень скоро, потому что ходила быстро.

Таня увидела её из окна и бросилась навстречу:

— Мамушка, ты что купила?

Мать поставила на стол белую коробку, развязала верёвочку, подняла крышку…

— Ой! — У Тани даже дух захватило от радости. — Игрушки!

— Уж если наряжать ёлку, так наряжать! — сказала мать и засмеялась. — Ну что же ты глядишь? Доставай игрушки, вешай на ёлку.

Бабушка тоже подошла к столу:

— Вот это игрушки так игрушки, всеми огнями сияют!

Бабушка и Таня стали вынимать игрушки из коробки и вешать на ёлку. Тут были и шарики — жёлтые, зелёные, красные; и разные зверюшки из золотого и серебряного картона; и бусы — длинные-предлинные нитки бус. И самое главное — здесь была блестящая ярко-красная звезда. Мать встала на табуретку и прикрепила звезду на самой маковке.

— Теперь только свечек бы… — сказала бабушка. — Ну, а уж где свечек раздобыть, ума не приложу.

В это время пришёл с работы дедушка. Он медленно стягивал с плеч ватную стёганку и глядел из кухни на ёлку.

— О свечках не тужите, — сказал дедушка, — свечки ужо нам учитель из города привезёт. Я ему наказывал.

Таня подбежала к деду:

— Дедушка, а ты хорошенько наказывал-то? Может, ты плохо наказывал, а он и забудет?

— Не забудет, — сказал дедушка. — Ему и для школьной ёлки надо свечек привезти — как же он забудет?

Учитель не забыл — свечек привёз. А ещё привез бенгальских огней и дал деду немного серебряной канители и золотого дождя.

— А когда свечки зажигать будем? — спросила Таня.

— Вечером, — сказала бабушка. — Как стемнеет на улице, так и зажжём.

Таня и Алёнка не могли дождаться, когда настанет вечер.

Они собрали всех своих кукол, нарядили их в самые лучшие платья и усадили под елку. А сами они тоже были нарядные. Алёнка пришла в новой вязаной кофточке, а Таня надела своё самое красивое платье — красное клетчатое с пуговицами на груди.

В сумерки пришёл Дёмушка и привёл своих товарищей — Егорку, Юру Грачёва и Ваню Берёзкина.

— Бабушка, смотри-ка, и все мальчишки к нам пришли! — закричала Таня.

Но бабушка сказала:

— Ну пусть они тоже на ёлке побудут, они ведь маленькие.

Мать пришла с работы пораньше, прибралась в избе, накрыла стол белой скатертью. Таня украдкой взяла шаль и выбежала на задворки посмотреть, не идёт ли Новый год. Но тихо было кругом, неподвижно стояли голые берёзы, и на снежной дороге никого не было.

— Не идёт ещё! — вздохнула Таня и побежала обратно в избу.

Скоро на улице совсем стемнело. Бабушка управилась со скотиной. Пришёл из конюшни дедушка.

— Ну вот, скоро и Новый год пожалует, — сказала мать. — Теперь и зажигать можно!

Мать зажгла на ёлке свечки, и вся изба осветилась. Заблестела на ёлке серебряная канитель, засверкал золотой дождик, красная звезда и все конфетки в пёстрых бумажках засветились и засияли. Тане показалось даже, что и старые куклы, которые сидели под ёлкой, развеселились и заулыбались.

— Давайте мы Новому году песенку споём, — сказала мать. — Девчатки, начинайте, как я вас учила!