Собрание сочинений в трех томах. Том 1. Волшебный берег: Повести и рассказы - Любовь Воронкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дедушка сказал.
Нюра засмеялась:
— Это он тебе нарочно сказал. Всё равно ручей до моря не дойдёт!
Но Таня даже рассердилась. Как это не дойдёт, если дедушка сказал!
— Значит, если я по рекам пойду, то тоже к морю выйду? — спросила Нюра.
— Конечно, к морю выйдешь, — ответила Таня.
— Вот бы поглядеть это море!.. — сказала Алёнка.
Таня живо подобрала ноги на мостки и вскочила:
— А пойдём!
— Куда? — удивилась Нюра.
— Море поглядим!
— «Море поглядим»! — повторила Нюра и снова рассмеялась: — Ну ступайте, ступайте поглядите. А потом придёте, расскажете, какое там море есть!
— А что смеёшься? — сказала Таня. — Вот пойдём да посмотрим. Алёнка, пойдём?
— Пойдём, — сказала Алёнка.
Они сбежали с горбатого бережка. А Нюра закричала:
— Смотрите в море не утоните!..
Не успели Таня и Алёнка отойти от пруда, как их увидел Дёмушка:
— Алёнка, куда? И я с вами!
— Не ходи, — сказала Таня, — мы далеко.
Но Дёмушка уже бежал к ним:
— И я далеко!
— Мы идём море смотреть. А ты куда?
— И я море смотреть.
— Пусть идёт, — сказала Алёнка, — всё равно от него теперь не отвяжешься.
На лугу их догнал Снежок. Он бежал и разбрызгивал лужи лапами. Белая шерсть висела на нём клоками, а лохматый хвост был завёрнут крючком.
— А вот и ещё один! — сказала Алёнка. — Ваш Снежок бежит. Тань, прогони его домой, заблудится ещё!
— Да, прогонишь его! — сказала Таня. — Уж от Дёмушки не отвяжешься, а от него и подавно!
Так и пошли все четверо по берегу бурливого ручья, через зелёный лужок, сквозь ракитовые кусты — смотреть море.
НЕУДАЧНАЯ ОХОТАРучей бежал через лужок. С одной стороны подымались ракитовые кусты, а с другой к ручью подступало колхозное поле.
Идти было весело — пели дрозды в кустах, в небе звенел жаворонок, на пашне рокотал трактор, весенний ветерок гулял на просторе…
— Ух, а грачей-то на пашне! — удивилась Таня.
— Червяков ищут, — сказала Алёнка.
Трактор медленно тащил плуги. Острые лемеха глубоко взрезали и отваливали сочные, сырые пласты.
Далеко-далеко уходили чёрные борозды, до самого леса. Их было много, уже половина поля почернела. А трактор шёл и шёл вперёд, тащил и тащил плуги.
Грачи шли вслед за плугами, выбирали из земли червей и личинок и совсем не боялись людей.
— Сейчас одного белоносого поймаю, — сказал Дёмушка.
И полез на пашню.
— Лезь, лезь! — сказала Алёнка. — Завязнешь — кто будет вытаскивать?
— Не завязну, — ответил Дёмушка.
— Лезь, лезь, — сказала Таня, — а мы уйдём!
— А я догоню! — откликнулся Дёмушка.
Бежать по вспаханной земле было трудно, ноги вязли и проваливались. Но Дёмушка всё-таки бежал. Вот уже до свежих борозд добрался. Вот уж и трактор идёт перед ним, идёт и рокочет грузно, спокойно, ровно… А сзади, за блестящими лемехами, ложатся глубокие борозды, отваливаются пласты, разламываются, рассыпаются в комья… и грачи идут, как домашние куры, даже и головы не поднимают на Дёмушку!
Дёмушка стал к ним подкрадываться, растопырил руки, идёт потихоньку…
Таня и Алёнка стояли на лужке у ручья и глядели: поймает или не поймает Дёмушка грача?
А Снежок тоже глядел и на Дёмушку и на грачей. И вдруг понял: Дёмушка грачей ловит! Снежок весело тявкнул, взмахнул хвостом и пустился через пашню помогать Дёмушке.
Но из его помощи ничего не вышло. Грачи как увидели Снежка, так сразу и взлетели всей стаей. Снежок прыгал за ними, лаял… Но грачи летают высоко, разве их достанешь?
— И кто тебя звал? — сказал ему Дёмушка. — Бежит, как будто он ловить умеет!
Так и вернулись охотники ни с чем. Таня и Алёнка посмеялись над ними и пошли дальше.
А грачи покружили над полем, покричали и опять спустились на пашню. И снова пошли по рыхлым сырым бороздам, отыскивая жуков, червей и личинок…
ВСТРЕЧА С ЛЯГУШКОЙСнежок бежал впереди, а сам всё оглядывался на Таню — идёт она или нет? И, видя, что она идёт, весело бежал дальше и обнюхивал по пути все кротовые кучки, все пеньки, все кустики. У ракитника он остановился: неужели в кусты лезть? Но увидел, что ребятишки в кусты вошли, и побежал дальше. Снежок далеко убегал в сторону, в сквозистую чащу. А потом звонко лаял и выскакивал обратно к ручью. И очень веселился.
На лужке травка чуть-чуть наклюнулась, а под кустами было уже густо и зелено. И среди шершавых листьев весело цвела лиловая медуница.
Таня обрадовалась:
— Цветы!
И побежала рвать медуницу. Алёнка тоже не отставала. Только Дёмушка не рвал цветов. Он кидал в ручей то щепку, то веточку и глядел, как они уплывают.
Вдруг Дёмушка остановился, присел на корточки и уставился глазами в густую траву.
— Ты что увидал? — спросила Таня.
— Сейчас посмотрю, — сказал Дёмушка. — Там, может, лягушка…
И полез руками в молодую снытку, которая густо выросла под кустом.
— Не лови лягушек! — закричала на него Алёнка. — Всегда он лягушек ловит!
Таня с опаской посмотрела на траву и спросила:
— Алёнка, а ты лягушек боишься?
— Вот ещё! — сказала Алёнка и тоже покосилась на снытку. — Буду я лягушек бояться!
— Я тоже не боюсь, — сказала Таня. — Есть кого бояться! Подумаешь, зверь какой!
В это время выбежал из кустов Снежок, прошумел по сучьям и по траве и выгнал из травы лягушку. Лягушка выскочила — да прямо Алёнке под ноги!
— Ай! — взвизгнули Алёнка и Таня в один голос и бросились бежать.
И со страху все свои цветы растеряли.
А Дёмушка поймал лягушку, поглядел на неё. Лягушка то открывала, то закрывала свои выпуклые глаза, и лапки у неё дрожали. Дёмушке стало жалко лягушку.
— Ну, иди уж, — сказал он, — прыгай. Только под ноги не лезь.
И пустил её обратно в траву.
Девочки поджидали Дёмушку на солнечной луговинке.
— Ты с лягушкой? — издали крикнула Алёнка. — Покажи руки.
Дёмушка поднял руки и растопырил пальцы. Никакой лягушки у него нет!
— Ну, тогда иди скорее, — сказала Таня, — да смотри не отставай, а то так с тобой и до завтра к морю не дойдёшь!
И пошла вперёд.
— А наши цветы как же? — спросила Алёнка. — Так и останутся?
— Пусть останутся, — сказала Таня, — я их больше не возьму — их лягушка нюхала.
КАК ДЁМУШКА В КУЗНЕ ПОМОГАЛПутешественники спустились вместе с ручьём с горки и вышли на отлогий бережок речки Маринки. Маленькую молчаливую Маринку нынче и узнать нельзя было — так она шумела, так она бурлила, так она неслась и сверкала под солнцем!
— А теперь куда? — спросила Алёнка.
— А теперь — куда Маринка течёт, — ответила Таня, — она дорогу знает!
Так они шли и шли по берегу — туда, куда Маринка течёт.
— Гляди-ка, — сказала Алёнка, а мы прямо к нашей кузне пришли! Как же теперь?
— Ну и что ж? — сказала Таня. — Пускай кузня. А Маринка ещё дальше кузни бежит.
Ворота кузни были широко открыты. В кузне было всё черно от сажи. Невысокий огонь покачивался в горне, и горячее отражение мерцало на краях наковальни. Около кузни лежал плуг со сломанным лемехом — кузнецу Ивану Ильичу этот лемех надо наваривать. Рядом лежала борона, у которой не хватало зубьев — кузнецу надо выковать новые зубья. На узких литых колёсах стояла сенокосилка, у неё расшатались ножи — к этим ножам надо новые болты сделать…
— Лошадь куют! — вдруг крикнул Дёмушка и побежал к кузнице.
Алёнка поглядела на Таню:
— Пойдём посмотрим?
— Пойдём!
На кузню, прямо с поля, привели буланого коня Ландыша. Ландыш потерял подкову с задней ноги, ходить неловко. Его привела молодая колхозница Варя Соколова. Ландыш к ней прикреплён, Варя на нём работает, потому она о нём и заботится.
Ландыша ввели в станок, привязали. Конь тревожно переступал с ноги на ногу, ставил уши топориком, косился, а Варя его всё оглаживала и успокаивала:
— Ничего, Ландыш, ничего. Не в первый раз тебе, не молоденький!
Иван Ильич с подковой в руках подошёл к лошади.
— Вот как ему Ландыш сейчас наподдаст! — сказал Дёмушка.
— Ничего не наподдаст, — сказала Таня. — Вон наш дедушка к какой хочешь лошади подойдёт, и никакая не тронет! А Ландыш что — дурной, что ли?
— А всё-таки боязно! — прошептала Алёнка.
Кузнец подошёл к Ландышу и спокойно взял его за раскованную ногу.
— Ну-ка, ножку, Ландыш! — ласково сказал он. — Ну-ка, дай ножку!
Ландыш покосился на кузнеца умным глазом и приподнял свою белую, с косматой бабкой ногу. Кузнец зажал её меж колен, расчистил копыто, приладил подкову и стал её прибивать. Звонкие частые удары молотка полетели под лугом и отдались где-то в горе…
Не успели подружки и дух перевести, не успели и слова сказать друг другу, а уж звонкий молоток отстучал по всей подкове, по всем восьми гвоздям, и кузнец выпустил из рук Ландышеву ногу. Новенькая подкова сверкнула на солнце, и шипы её ушли в землю под тяжёлым, большим копытом.
