Мы, Мигель Мартинес. Война (СИ) - Тарханов Влад

А 24 декабря в Росток прибыл сам Эрнст Тельман. Полученное вооружение его серьезно обрадовало. Ведь кроме винтовок и патронов к ним, было доставлено 106 пулеметов «Максим», 30 трехдюймовых полевых орудий времен Великой войны с запасом снарядов к ним, 8 танков Т-18, 8 танков Т-26 и 2 самых новых танка БТ-2, там же находились и 6 самолетов Р-6 в разобранном состоянии. Важным оказалось и значительное количество продовольствия, доставленное караваном. Недостатка его пока что не ощущалось, но в условиях Гражданской войны дефицит еды, голод мог стать тем фактором, который в итоге станет решающим. И это советское руководство знало на своем примере. Поэтому и посылало всё, что только смогло найти. И если в СССР был неурожай, то в Испании такой проблемы не было. Борьба продолжалась!

Глава восьмая

Эвакуация

Глава восьмая

Эвакуация

Германия

Декабрь 1933- январь 1934 года

25 декабря я вместе с Линой прибыл в Росток. Мандат от товарища Сталина давал мне серьезные полномочия. Там встретился с Тельманом. Тот выглядел уставшим, но бодрился и старался держаться молодцом, тем не менее, ворох дел постепенно погребал его под собой. Проблема была в том, что мозаичное левое правительство раздирали противоречия между разными направлениями фракций и платформ пытающихся завладеть штурвалом и направить государство по только им ведомому курсу. Пока что эти трения удавалось как-то сгладить, но никто не понимал, когда и что может случиться, когда и кто из их сборища взбрыкнёт. И на вот это удержание единства приходилось тратить слишком много энергии. Слишком много…

Вместе с Эрнстом я застал Вилли Леова. Друг и ближайший помощник лидера коммунистов обсуждали чисто армейские проблемы, распределяя полученное оружие. Вместе с ними был молодой энергичный статный военный, в котором я узнал Рокоссовского. Оказывается, вместе с караваном в Росток приехала и группа краскомов, среди которых был и Константин Константинович, командовавший до этого кавалерийской дивизией. Именно он должен был возглавить этот передовой отряд интернационалистов, которые будут на практике руководить войсками — среди приехавших ранее военспецов через Чехословакию было больше штабистов и специалистов по логистике, боевой подготовке.

(Константин Рокоссовский — тридцатые годы)

— Полковник Макс Качински. — коротко представился будущий маршал. Ну что же псевдоним ему выбрали правильный — с польскими корнями. В Германии было немало выходцев из Польши, многие из которых онемечились и стали вполне немецкими родами. И легкий акцент, да это как раз надо постараться поправить, так вот, этот чуть неправильный говор тут пока в тему.

— Мигель Мартинес. — представился я, впрочем, все участники встречи знали, кто я на самом деле, но конспирация диктует свои правила игры. А мы в стане воюющей страны, точнее, не воюющей, а раздираемой гражданским противостоянием, что еще хуже. Ведь самая отвратительная война именно гражданская, самая жестокая и беспринципная.

— Чем могу помочь? — Тельман постарался сделать вид, что я его не сильно отвлекаю, но я понимал, что в действительности отвлекаю и от именно военных проблем.

— У меня полномочия проконтролировать отправку в СССР оборудования, которое скопилось на складах Ростока. Но, ситуация осложнилась, как я понимаю, наши эсминцы сопроводить корабли не смогут. Испанцев надо срочно отпускать.

— Эти корабли были разгружены в первую очередь. Но тут у нас возникла одна проблема… — подал голос Леов.

— А каковы ваши полномочия? — поинтересовался Рокоссовский.

Предъявляю мандат от товарища Сталина. Фактически — я сейчас руководитель всех советских специалистов в Германии. Рокоссовский читает с интересом.

— Вот как? Хорошо. Мы с камрадами обсуждали проблемы фронта. Сейчас решали, как и чем усилить Любек, туда перебросим практически всё тяжёлое вооружение и артиллерию. Время у нас есть, хотя и не слишком много. Но главная проблема — это ситуация в Ольденбурге.

Я понимающе кивнул головой. Вообще до сих пор не мог понять, каким образом во главе ополченцев Ольденбурга оказался Эрнст Юнгер. Да, писатель, да. военный, причем профессионал, но невысокого ранга. Были у него и теоретические работы в области военного дела, впрочем, не мне давать оценку его творческому пути. При этом всём, Юнгер восхищался Гитлером, с интересом относился к идеям национал-социализма, но нещадно критиковал окружение Адольфа, того же Геббельса. И как он оказался в стане левых, если был правым по своим убеждениям, для меня это оставалось загадкой. Скорее всего, сыграли его связи с Никишем и Хильшером, первый вообще был в правительстве, так что так карта легла.

— Юнгер сразу заявил о своей преданности Веймарской республики и выступил против переворота Гинденбурга. Организовал отряды красной гвардии (то есть ополчение), сумел захватить арсеналы полиции и даже совершил налет на Бремен, правда, закончившийся поражением. Сейчас отряды Южной армии давят по всем направлениям. И надо решить вопрос с их эвакуацией. У него было тринадцать тысяч штыков, плохо вооруженных, но всё-таки сила. Сейчас отступает меньше половины, и нам необходимо найти какой-либо выход, камрад Мигель.

— Как я понимаю, вариантов не так много? — спрашиваю, глядя на Рокоссовского.

— Верно, камрад, я считаю, что необходима эвакуация. Даже если мы перебросим подкрепления, шансов нет. Да и не перебросить тяжелое вооружение — противник патрулирует побережье в этом районе.

— Я так понимаю, что и эвакуация из-за этого под вопросом?

В ответ Рокоссовский пожал плечами.

— Я так понимаю, что вы думаете, как использовать для этого имеющиеся у нас транспорты? И это учитывая риски того, что рейхсмарине может их просто топить… Задачка непростая. А где остановился камрад Кузнецофф? — спрашиваю, понимая, что без Николая Герасимовича эту проблему не решить.

* * *

Аурих

26 декабря 1933 года

Эрнст Юнгер склонился над картой. Ситуация его не радовала. От слова «совсем».

Всё-таки удар на Бремен это была неподготовленная авантюра в надежде на группу матросов-анархистов, которые должны были понять восстание в городе, они были отправлены из главной военно-морской базы мятежников в составе отряда морской пехоты, имеющей своим заданием прикрыть город и помочь подавить там республиканские силы. Правда, в термине «мятежники» была некоторая двоякость — Гинденбург как раз объявил мятежниками своих оппонентов. Более того, поговаривали, что вот-вот должна произойти коронация и в стране будет восстановлена монархия. В том, что королем (императором) Германии объявят того же старика президента никто не сомневался. Возвращение Гогенцоллеров никто себе и вообразить не мог, во всяком случае, в этой обстановке. Но эта авантюра дорого обошлась Западной армии, которой и командовал Эрнст. Матросов-анархистов вовремя изолировали, самых активных, не слишком долго размышляя, поставили к стенке, а остальных разбросали в штрафные роты, которые должны были доказать свою верность, идя в штыковые атаки на передовой, под прицелами пулеметов расстрельных команд в тылу. К сожалению, арсеналы флота имели достаточное количество тех же пулеметов, да и пушки были — пусть не в таком большом количестве, но кое-что сняли со старых кораблей, что-то смогли привести в порядок, а еще было припрятано какое-то количество стрелковки. И всем этим снабдили оперативную группу «Ольденбург», которой командовал Ханс Крох — служивший в полиции Бремена он организовал там переворот в пользу Гинденбурга, оказался весьма деятельным командиром и временно стал командующим городским гарнизоном.