Мы, Мигель Мартинес. Война (СИ) - Тарханов Влад

Меня больше всего радовало наличие в этой группе эмигрантов более ста семей инженеров и технологов, которые очень нужны были молодому советскому государству. Особенно меня порадовало наличие в отправившихся в Страну советов группу специалистов из химического предприятия BUFA, которое было основано в Ольденбурге еще в 1883 году. Пока что тут производили лаки и красители, но больше всего занимались производством химикатов, необходимых в промышленности и сельском хозяйстве, например, разработаны технологии получения аммиака, как и многих других веществ. Номенклатура была довольно обширная. В любом случае, нам специалисты и технологии этой фирмы пригодятся.

Глава девятая

Растратчик

Глава девятая

Растратчик

Москва. Кремль. Кабинет Сталина

11–12 января 1934 года

— Понимаешь, Коба, это же немыслимо! Зачем эти деньги потратили! Это же очень большие средства! Очень! Я в наркомате каждую копейку считаю, не знаем, какое предприятие подтянуть, мне специалистов не хватает! Вот так!

Разгоряченный друг и соратник Сталина, Серго Орджоникидзе, нарком тяжелой промышленности, член Политбюро и ЦКК ВКП(б) почти сорвался на крик, но всё-таки смог успокоиться. Взял себя в руки, но лицо его раскраснелось, стало похожа на оставленный на плите чайник. А вот Сталин был на удивление спокоен, он подхватил рукой со стола трубку и прохаживался вдоль кабинета, медленно и спокойно, почти бесшумно. Ковёр скрадывал шаги одетых в мягкие сапоги ног.

— Успокойся, Серго, тебе вредно волноваться. Врачи говорят, сердечко ни к черту!

— Вах! Врачей слушаться, так вообще жить нельзя, да! Это не ешь, то не пей, не волнуйся! А как не волноваться? Скажи, почему из моего наркомата деньги взяли для эвакуации немцев, они что, совсем сдурели?

— Во-первых, не всё с твоего наркомата взяли, в разные фонды мы залезли. Серго, в разные. Только ты скажи, разве эти деньги были потрачены зря? Нам что, химики не нужны, тебе химики не нужны? У нас сейчас сколько заводов химической промышленности введены в действие?

— Тринадцать.

— А по планам за пять лет мы должны удвоить их количество! Так нам любое количество специалистов в тему, а еще учитывая, что там к нам едет главный технолог немецкого предприятия, да еще со всей документацией, это же дорогого стоит! Я не говорю об вот этом товарище.

Сталин подвинул папку с данными личного дела, которое ему предоставили по линии разведки. Подумал о том, что сладкую парочку: Марию Фортус и Рамона Касельяса удалось тоже эвакуировать. Операция с немецким заводом BUFA — это их заслуга. Впрочем, из Германии пока что тонким ручейком, но потянулись и ученые, пусть только первая пятерка приехала, но им предоставили лучшие лаборатории и помощников, создали все условия для жизни, в Москве строился очередной дом с квартирами повышенного комфорта, причем строился ударными темпами. И как раз для немецких ученых. А Орджоникидзе пока вчитывался в скупые данные начальника лаборатории немецкого химического завода и то, над какими направлениями его лаборатория занималась. Усы его топорщились, он понял, какого ценного специалиста удалось им заполучить.

— Смотри, у нас установка по производству аммиака где запущена?

— В Чернореченском комбинате и дает она восемь тонн выхода в сутки. — без запинки ответил Серго, что-то, а многие данные он держал в голове.

— Это катастрофически мало, Серго! Катастрофически! Война будет. Нам надо будет много взрывчатки, значит, надо много аммиака. Очень много! Каких восемь тонн, нам бы тысячу тонн получить в сутки и то маловато будет! Как ты посмотришь на то, чтобы мы всю химическую промышленность свели в один наркомат химической промышленности? Тебе меньше головной боли будет[1].

— Коба, ты считаешь, что я не справляюсь? — Серго снова начал волноваться, вроде бы успокоился, но вот вновь разгорячился.

— Нет, я так не считаю. Просто у тебя очень большой круг обязанностей. А вот помощников у тебя маловато. Точнее, толковых руководителей мало. Их у нас вообще дефицит. Очень сильный дефицит. А у тебя просто кадровый голод. Так вот, я у тебя кадры забирать не буду. А весь химпром выделим в отдельный наркомат. А вообще подумай, у тебя действительно слишком много отделов. И если наркомат военной промышленности мы решили у тебя в феврале выделить в отдельный, подумай, может быть есть смысл тебе сосредоточиться на цветной и черной металлургии, а химпром, машиностроение, топливо, стройматериалы и электроэнергетику у тебя забрать? Пусть твои замы подрастут? Подумай, жду через неделю с твоими предложениями. И это не означает, Серго, что я тебе не доверяю. Наоборот! Я хочу, чтобы ты сосредоточился на главном направлении.

— Хорошо. Я подумаю. Всё равно, управления ты у меня заберешь… Химия — это три управления. Сядем, прикинем с Межлауком и Куйбышевым[2], посмотрим, что получается.

— Вот и молодец! Сам понимаешь, кадры решают всё. Нам надо дать им возможность роста — так что жду тебя с обоснованиями и конкретными предложениями. И да, сегодня вечером приходи семьями посидим, мясо еще с вечера замариновал. Посидим, поговорим. Клим тоже обещал подъехать. Жду.

Сталин усмехнулся, когда Орджоникидзе покинул его кабинет, еще было время до визита Кирова, поэтому он попросил принести чаю и бутерброды. Потом передал Поскрёбышеву прочитанные книги и список того, что нужно было срочно найтив библиотеках в ближайшие дни. Большая часть книг была посвящена экономике, в том числе военной. Рассматривая войну как продолжение соревнований экономик, совершенно по-другому можно было оценивать и принципы стратегического планирования. Вот только всё это упирается в один фактор: люди! Любая стройная теория рассыпается в прах, сталкиваясь с человеческой безалаберностью, ленью, косностью мышления. Самое сложное — это привить человеку ответственность и понятие самодисциплины. И никакого другого пути, как заставить, наш человек не понимает. Создавать колхозы пришлось не столько из-за того, что мелкие крестьянские хозяйства были мало эффективны, в принципе, если дать достаточный надел земли, то… и всё равно даже в самых лучших условиях крестьянин-единоличник выращивал зерна столько, сколько нужно было для потребностей его семьи, ну и чтобы налог заплатить да на самое необходимое, ибо, чтобы вырастить больше, надо и пахать больше, а перерабатывать — это ищи дураков! А государству необходимо было производство товарного зерна, во-первых, чтобы накормить город, во-вторых, чтобы иметь неприкосновенный запас на случай войны, в-третьих, чтобы было с чем выходить на мировой рынок.

От экономических размышлений Сталина отвлек Киров, который прибыл на три минуты раньше срока. Они тепло поздоровались. Сергей Миронович провел серьезную чистку в НКВД, точнее, в ОГПУ, при преобразовании в наркомат в него не попала большая плеяда сторонников Ягоды и Троцкого. Конечно, был определенный дефицит кадров, но его быстро пополнили за счет проверенных товарищей из разных регионов.

— Что у тебя? — поинтересовался Сталин.

— Вот, Коба, Берия жалуется. Уже три докладные настрочил.

— И что хочет?

— На Строителя жалуется, пишет, что слишком много уходит на его организацию средств. Спрашивает, зачем нам нужны эти немецкие ученые. У нас что, своих мало? У него фондов не хватает, чтобы им обеспечить приличные условия для работы.

— Скажи, а мы не поторопились, поручив Лаврентию этот проект? Может быть, не оп Сеньке шапка?

— Да нет, пока он справляется. Жёстко рулит. Он вообще бесится из-за того, что не может этих иностранцев заставить работать по двенадцать часов в день. Они свои восемь часов отработали и по домам. И никто им не указ. А Лаврентий хочет выделиться, уже сейчас стал идти с опережением графика.

— Значит, поговори с ним. В этом деле никакой штурмовщины! Вопросы мы решаем важнейшие. Этот проект — будущий щит нашего государства. Гарантия независимости от всех этих капиталистов! Но раз безделием мается, время имеет на пустые докладные и на штурмовщину, пригласим его ко мне четырнадцатого — заодно по проекту отчитается, а еще мы ему ракетное направление дадим. Справится?