Полное собрание впечатлений - Александр Каневский

Погиб мой кот красиво, по-мужски: местные коты, которым надоело его лидерство, объединились и устроили ему засаду. Виля дрался, как Д'Артаньян: половину из них раскидал и изувечил, но силы были не равны, его смертельно покусали. На последнем издыхании он добрался до пятого этажа и испустил дух под нашей дверью.

Мы с сыном похоронили его за гаражами и на его могиле посадили маленький тополёк, который вскоре вырос и устремился к небу.

С тех пор прошло много лет. Но когда я сейчас слышу за окнами кошачьи вопли, я понимаю, что это кошки уже новых поколений оплакивают Вилю, мужественного рыцаря и отважного любовника, оплакивают качества, которые сегодня так редки, увы, не только в кошачьем мире.

Когда Виля жил у нас, дочь была ещё очень маленькой, я водил ее в садик на соседнюю улицу. Этим садиком много лет заведовала старая, опытная Клавдия Михайловна. Она обожала детей и была беспощадна с подчинёнными. Её хриплый голос всё время кого-нибудь распекал.

Летом садик выехал на загородную дачу. Там, на хоздворе, прогуливались несколько индюшек во главе с важным руководящим индюком. Он считал себя здесь самым главным и следил за порядком.

Когда Клавдия Михайловна стала распекать кого-то из воспитательниц, индюк бросился к ней, стал напротив, надулся и заорал, стараясь её перекричать: «Балды-балды-балды!..» Клавдия Михайловна прибавила голос, чтобы «перекрыть» индюка, но он в свою очередь забалдычил ещё громче. Заведующая прервала свою нотацию, поскольку её воспитательный эффект был явно сорван, и стала гоняться за критиканом. Он от неё удрал, но, как писал Михаил Зощенко об одном из своих героев, «затаил хамство». Стоило Клавдии Михайловне повысить голос, индюк из любого конца двора стремглав мчался к ней и передразнивал её своим пронзительным «балды-балды». Кончилось это трагически для индюка: Клавдия Михайловна приказала его зарезать. Но кричать на воспитательниц с тех пор перестала. Так непокорный индюк хотя и посмертно, но добился педагогической победы!..

И ещё одна трогательная история.

В квартире жила старая глухая пуделица и маленький волнистый попугай, который знал много слов и довольно внятно их произносил, складывая из них фразы. Он обожал пуделицу, садился к ней на спину, расчёсывал клювом шерсть и, не уставая, говорил ей нежные, ласковые, прекрасные слова:

– Моя дорогая… Моя любимая… Моя самая хорошая…

А она лежала, закрыв глаза, в старческой дрёме и ничего не слышала.

Я наблюдал эту умилительную сцену с великой грустью: как обидно, что самые добрые, самые нужные слова нам говорят, когда мы их уже не слышим!

Эту историю я вспомнил не случайно: мы сейчас очень много и горячо вещаем о нашей любви к природе – дай бог, чтоб она нас ещё успела услышать!

Недавно из подмосковного леса в город забежал лосёнок. Он мчался по улицам, а за ним неслась толпа, люди кричали и размахивали руками, очевидно, от удивления, от радости, от восторга.

Одни отставали, подключались новые, бежали следом, как эстафету, передавая его друг другу. На одной из улиц загнанный лосёнок рухнул замертво… Никто не хотел его убить. Над ним стояли в раскаянии, жалели, кто-то даже плакал. Никто не хотел, но загнали до смерти.

Этот случай может стать эпиграфом к рассказу о нашем отношении к природе: не хотим, не специально, не по злому умыслу – но губим, губим, губим. И летят под колеса нашей урбанизации тёплые, преданные тела. Сколько легенд о собачьей верности передаются из поколения в поколение, в скольких песнях воспеты беззаветная собачья храбрость и преданность человеку!..

Так почему же столько бездомных псов слоняются по нашим улицам?..

Почему столько собачьих трупов на наших дорогах?!

Поляки говорят: «Неправда, что любовь нельзя купить за деньги, – купите собаку!» И хочется крикнуть на всю страну: кому не нужна эта любовь – не покупайте!

А купив, не выгоняйте из дому пинком под зад!

А если ваши пути пересекутся – притормозите, не сбивайте их колесами машин!..

Потому что при виде этих бездыханных собачьих тел польская поговорка начинает звучать зловещё: «Неправда, что любовь нельзя убить, – убейте собаку!»

Глава четвёртая. Трое в одной машине без собаки

Мы едем в Германию: я, жена Майя и дочка Маша.

У въезда в Брест нас остановил какой-то паренёк:

– Подвези!.. Во Дворец бракосочетания!.. Скорей!.. Опаздываю!

– Расписываться?

– Нет, забрать заявление!

Я спешил в таможню, я не мог его подвезти. Меня до сих пор мучает совесть: наверное, ему всё-таки пришлось жениться.

Слева от дороги промелькнул пруд, над ним кружилось огромное количество чаек-рыболовов. На берегу стоял автобус с тремя красными звёздочками на борту. Моя дочь в детстве была уверена, что звёзды на автобусе означают количество сбитых пешеходов.

Заполненная декларация, таможенные формальности – и мы пересекаем границу с Польшей.

Первая улыбка: «Деревня под названием «Кукурики»». Появилось много велосипедистов и велосипедисток. Ездят в любом возрасте и в любом весе. Впереди оказалась дама таких габаритов, что не обгонишь: дорога перекрыта.

Навстречу грустная лошадь везла побитый «Фиат». Грустный владелец грустно выглядывал из кабины.

Дорогу перебежал рыжий пёс. Я привстал от удивления: «Опять!» Я на трассе шел с максимальной скоростью, а этот Рыжик, как бы издеваясь над техникой, уже дважды перебегал мне дорогу – под Ровно и под Ковелем. Как он умудрялся обгонять машину?! Почему его не штрафовали за превышение скорости?.. Наверное, у него есть связи в ГАИ…

Когда проезжаешь большие и маленькие польские города, обращаешь внимание на количество цветов. Цветочные магазины, киоски, продавщицы с букетами и букетиками. Хлеб и молоко продаются с семи часов утра, а цветы – с половины седьмого. Когда-то в одном из юмористических рассказов я изобразил идиллическую картинку – как мужчины по утрам, перед работой, стоят в очереди за цветами, а те, у кого не хватает на целый букет, скидываются на троих…

Проезжая Польшу, я понял, что был недалёк от истины.

Дорогие мои дороги!

Дороги в Германии – предмет моей зависти как автомобилиста: гладкие, широкие, ухоженные – мчись через всю страну по бетонному монолиту без единого пересечения… Покрытие чистое, обочины подметены, трава причёсана – будто перед вами бежит уборщица с мокрой тряпкой и веником. Через каждые двадцать – тридцать километров – места отдыха, стоянки для машин… Но особенная благодарность – за указатели. Их миллион. О каждом повороте они вас предупреждают трижды, четырежды, а иногда и по пять раз. Даже такой рассеянный и невнимательный водитель, как я, вынужден заметить предупреждение и свернуть там, где надо.

Мимо проносятся мотоциклисты в ярких шлемах и комбинезонах – жёлтых, красных, оранжевых, похожие на космонавтов – кажется, что вот-вот взлетят. Часто обгоняю огромные рефрижераторы из России, сигналю и радуюсь, получив ответное приветствие. Дочь подсмеивается над моей вдруг проснувшейся сентиментальностью, а я продолжаю сигналить.

Я мчусь по этим прекрасным дорогам с огромным удовольствием и благодарностью за заботу обо мне, автомобилисте. Хочется соблюдать все правила, быть удивительно дисциплинированным, аккуратным, примерным, чтобы ни в коем случае не огорчать местную автоинспекцию!

Как надо парковаться

Берлин утопает в сирени. А по этому сиреневому морю, как белые паруса, проплывают белые лошади, запряженные в белые фаэтоны, а на козлах – кучера во всем белом и в белых цилиндрах – свадьбы!..

Коринтштрассе, улица, где живут мои друзья Йорг и Людмила, – небольшая, её, нет на плане Берлина. Спрашиваю у встречных. Молодая пара, грузившая в машину дачные принадлежности, меняет свой маршрут и указывает дорогу. И хотя это не близко – довозят нас до самого дома. Это первая встреча с приветливостью берлинцев. В дальнейшем я постоянно испытывал на себе их вежливость и доброжелательность. Стоило мне спросить у кого-нибудь дорогу, как сразу собиралась толпа, и с одесским темпераментом каждый указывал самый краткий путь – чертили планы, дарили карту с проложенным маршрутом. А однажды какой-то пожилой мужчина просто подсел к нам и, как лоцман, провёл машину к месту назначения. Правда, я проявил встречную галантность и отвёз его обратно. Уверенный, что уж теперь-то я знаю дорогу, он со спокойной совестью откланялся. Я же после двойного путешествия окончательно запутался и, если бы не жена, до сих пор бы ещё петлял по улицам Берлина.

Дело в том, что я очень рассеян, ещё с детства. Когда мама просила принести из кухни чайник, я притаскивал ей табуретку. О моей рассеянности среди моих друзей ходили легенды, которые произрастали из жизненных ситуаций. К примеру, об одной из них поведаю.