Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром - Василий Звягинцев

Вскользь оброненный, с обычной долей самоиронии, термин, которым Шульгин окрестил членов своей группы, так к ним и пристал, поскольку соответствовал действительности не только по форме, но и по сути их теперешней деятельности.

Как еще назвать людей, выполняющих сложную диверсионную задачу в глубоком вражеском тылу, причем являющихся не солдатами регулярной армии одной из воюющих сторон, а в полном смысле наемниками?

Правда, сейчас нравственные проблемы никого из них не занимали, даже Герарда Айера, который был самым упорным и последовательным противником какого угодно вмешательства в дела земные, а тем более космические. Но с тех пор, как его убедили, что единственный путь в родное время (пусть даже не наверняка) лежит через Валгаллу, он успел доказать, что в XXIII веке кого зря в экипажи дальних разведчиков не принимают.

Так вот — тот пейзаж, что лежал сейчас перед ними, настолько отличался от типично валгалльского, что не мог быть ничем иным, как частью совсем другой, неизвестной планеты, перенесенной оттуда или смоделированной на месте пришельцами, не чуждыми самой обычной ностальгии.

Почву покрывал плотный слой синевато-желтой растительности, похожей на тундровый мох или на водоросли, которыми обрастают прибрежные камни в южных морях. Чтобы ландшафт не выглядел слишком монотонным и мрачным, его устроители добавили деревьев — низких, с корявыми черными стволами и плоскими игольчатыми кронами, похожими на расправленные для просушки шкуры гигантских ежей. Этот лес, а может, и сад, наподобие бесконечных садов Молдавии, тянулся до горизонта, и даже в сильный бинокль нельзя было увидеть, где он кончается. Между деревьями, где поодиночке, а где обширными скоплениями, были разбросаны отливающие малахитовой зеленью валуны, примерно от метра до трех в диаметре.

И в довершение всего небо над этим потусторонним пейзажем тоже было иным. Всего в сотне метров позади оно сияло нормальной синевой, а по другую сторону границы его покрывали низкие, свинцово-серые, а кое-где желтоватые неподвижные тучи.

— Понятно… — сказал Шульгин, опустив бинокль.

— Что именно? — поинтересовался Левашов. — Если можно, конечно.

— Почему Ирина предпочла просить у нас политического убежища. Нормальному человеку здесь в два счета свихнуться можно.

— Но если это ее родина… — воспринял всерьез Сашкины слова Айер.

— Но ведь факт налицо. Не захотела возвращаться к родным… э-э-э… березам. Тем более, что Андрей злонамеренно возил ее по Сочам, Селигерам и прочим Домбаям… Представь, после Домбая — сюда. Пожизненно!

Герард наконец уловил шульгинский юмор и вежливо хмыкнул.

— Ну что? Отдохнули? Налились бронзовой силой? Тогда вперед.

…Их высадка на Валгалле была организована в лучших традициях разведывательно-диверсионных операций середины XX века.

Короткий, двухсекундный пробой пространства-времени с помощью установки Левашова, высадившей группу рядом с разрушенным фортом.

Если аггры его зафиксируют, то скорее всего предположат, что земляне интересуются именно фортом, чем-то в нем, что не успели забрать при своей поспешной эвакуации. Так считал Антон, исходя из своей модели, и Шульгин с Левашовым не нашли в его расчетах изъяна. Правда, Шульгин попробовал включить в схему предположение о знании агграми принципа логических связей высших порядков, но Антон его быстро и доказательно отвел как неплодотворное.

Осмотревшись на месте, «рейнджеры» убедились, что форт разрушен что называется дотла, как будто здесь побывали не высокоразвитые инопланетяне, а варвары и вандалы, одержимые страстью к бессмысленным погромам.

Но грустить и горевать на родном пепелище времени не было. Азбука тайной войны предписывает как можно скорее покидать место десантирования, по возможности путая следы. С этой целью Антон предоставил землянам легкий антигравитационный диск, вмещающий как раз четверых, скоростной и маневренный.

— А как же насчет правил? — ехидно спросил его Шульгин. — Ты же доказывал, что нельзя нам доверять не соответствующую нашему развитию технику?

— Теперь можно. Теперь уже все можно. Если сработаете как надо, претензий предъявлять будет некому.

— А вдруг не сработаем? — не успокаивался Сашка, профессионально изводивший Антона бесконечными придирками.

— Тогда тем более ни меня, ни тебя такая мелочь не должна волновать. Снявши голову…

На диске они пролетели километров пятьсот к югу, по сложному ломаному маршруту. В заранее выбранном месте вышли к реке, и Айер резко спланировал на низкий каменистый остров ближе к левому берегу.

Минуты хватило, чтобы сбросить на берег надежно упакованные контейнеры с оружием, снаряжением и запасом продовольствия. Герард включил автопилот, и диск, беззвучно скользнув над водой, растаял за кромкой леса.

На случай, если аггры засекли момент высадки и отслеживали своими локаторами полет, на диске имелись имитаторы биополей каждого из землян.

— Нарочно мы по нужде остановку сделали… — прокомментировал эту уловку Шульгин.

В одном из контейнеров имелась большая надувная лодка с подвесным мотором, на которой «рейнджеры» переправились на правобережье, в узкий распадок между гранитных скал.

Там, никуда больше не торопясь, поужинали.

— Кто бы мог подумать, что в ваше время происходили такие невероятные события, — сказал Корнеев, глядя, как Шульгин и Левашов, распаковав очередной контейнер, собирают портативные автоматы «Хеклер-Кох», набивают патронами магазины, вставляют запалы в фотопарализующие гранаты.

— В ваше или в наше — какая разница, — ответил ему Левашов. — Вопрос совсем не в этом. Куда забавнее, что разумные существа, которые запросто вперед-назад гоняют время, мгновенно пересекают вселенную и умеют из ничего создавать такие штуки, как антоновский Замок, в конце концов не придумали лучше, как обратиться за решением своих проблем к питекантропам вроде нас.

— Гордиться должен… — бросил Шульгин.

— А я считаю, все это великолепно подтверждает принцип Оккама, — сказал Герард. — К чему искать сложные решения, когда есть простые. Очевидно, наш вариант наиболее рационален. Вместо битвы галактических титанов — аккуратная, бескровная диверсия.

— Молодец, Герард, очень все четко. А поначалу сомневался — как это можно, вмешательство в объективный ход истории, волюнтаризм и нигилизм? Все можно, поскольку в любом случае мы не знаем, что из наших поступков воспоследует. — Шульгин закончил сборку последнего автомата, передернул затвор, щелкнул бойком, потом вставил на место магазин. — Иль погибнем мы со славой, иль покажем чудеса…

Корнеев вдруг высказал мысль, которая, судя по всему, мучила его уже давно, потому что он успел ее не только обдумать со всех сторон, но и аргументировать достаточно убедительно. О том, что возможно, Антон тоже не совсем тот, за кого себя выдает. Резидент или пусть тайный дипломатический представитель — это представить можно. Если бы он только присутствовал на Земле, собирал информацию, составлял отчеты. Но он далеко выходит за эти пределы, организует сложные акции, ведет, прямо сказать, тотальную войну. И при всем этом опирается только на нескольких местных авантюристов, чего уж тут деликатничать. Несоответствие получается. Судьбы галактик ставятся в зависимость от ловкости, смелости, беспринципности, если хотите, не слишком развитых и вряд ли до конца разумных личностей. Сообразуется это с тем уровнем цивилизации, что так называемый Антон представляет? И не следует ли предположить, что он сам — тоже авантюрист, преследующий неизвестно какие, скорее всего не очень чистые цели?

— Резонно… — заметил Левашов. — Только что из того?

— Пока мы Андрея с Лешкой не вытащим, говорить не о чем, — кивнул Шульгин. — Если для этого нужно стрелять — будем стрелять. И все остальное тоже придется исполнять, пока на Землю не вернемся. А там и Антона спросим, куда он денется…

Оттого, что Шульгин говорил тихо, без выражения, скучающе глядя в предвечернее небо, слова его прозвучали тем более веско.

— Но вообще у него распланировано на редкость грамотно. Сначала сделать все, что он хочет, а только тогда ребят забирать.

— Если бы иначе — где гарантии, что мы доведем дело до конца? — ответил Корнеев.

— Да уж, конечно, стал бы я уродоваться…

— Что бы мы сейчас ни говорили, а теоретически возразить нечего. Если принять исходную посылку о сущности аггров, их целях, свойствах времени, то иного выхода, как точно выполнять все указания Антона, у нас нет. Без этого и нам домой не вернуться, и вам спокойно не жить. — Герард невольно подчеркнул сейчас свое германское происхождение и иной, неславянский стиль мышления. Эта разница еще ярче проявилась, когда Шульгин оборвал беседу вопросом-утверждением: «А я что говорю…» — и встал. Хотя говорили они как раз о совершенно противоположных вещах.