Творения. Книга третья - Святитель, митрополит Московский Иннокентий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Точно то же они думали и о железе и меди, которые они, по словам их, находили на берегах своих еще задолго до прибытия русских (вероятно, также с какого-нибудь погибшего у берегов их судна, и вероятнее, японского или Китайского), строго воспрещали употреблять их на что-либо; но где запрещение, там и нарушение запрещений; так и из алеутов находились смельчаки, которые, несмотря на запрещения и кары, который им предсказывали за нарушение, отваживались употреблять их в свою пользу, выделывая из них (камнями) копья, носки для стрелок, ножи и проч. Но выделка эта всегда производилась тайно, в уединенном месте, со страхом и частыми омовениями.
Но потом, когда более ознакомились с русскими и узнали, что русские такие же люди, как и они, тогда перестали считать железо, медь и все прочие чужеземные вещи нечистыми, перестали и русских называть духами или дьяволами, но дали им название (слово на местном наречии), т. е. шапошники или в шапках, с покрытою головою; такое название русским они дали потому, что алеуты мужчины, в прежнем быту их, никогда не покрывали голову, выключая того, когда они ездили в байдарках; и шапка была принадлежностью ездока в числе других вещей и орудий, употреблявшихся при поездке в байдарке.
Песня атхинских алеутов[159]
(Текст на местном наречии)
Как то делает не удалый, чтобы также сделать, я скрылся
и поехал;
И когда оглядываясь я ехал, увидел зверя сивуча, что он ловко
выныривает;
Остановившись против его, я стал думать:
Хотя и не удалому, но, кажется, можно учинить над ним,
что хочется;
И думая, что в предприятиях моих и мне удавалось, взял с кормы
моей байдарки стрелку, снял ножны (с носка) и положил пред
собою.
Поехал и, приближась к нему, стрелил его, но стрелку не посадил
в него;
Он остервенился и нырнул,
Я за ним ехал и стрелял в него; но ничего не мог сделать с ним,
как только перепортил носки у стрелок моих.
Хоть я поехал с тем только, чтобы никого мне не видеть,
Но я озирался, как бы кого увидеть, и не увидал;
И если бы было мне с кем плакать, то я так был в таком
состоянии.
Постояв тут, поехал домой; приехав, когда я пристал на берег,
Обратил свои уши к прислушиванию того, что я любил; и считал
себя искусником в оном, к голосу бубна и не услышал.
Так! как я думал, так и есть, что вы здесь вот находитесь.
И так возьмите свои бубны и воспойте.
Здесь плясун перестает петь, и председящие начинают бить в бубны и петь; он же пляшет и представляет промышленника.
Повесть (Текст на местном наречии). Перевод повести
На острове Танага, и на месте, называемом (Название на местном наречии), у жителя уналашкинцы увезли сына; почему тот и погнался за ними, но не находил своего сына; и оттого, какого уналашкинца ни догонял, застреливал до смерти; но все не нашел своего сына. (Потом) житель острова Оглюды, по имени (Имя на местном наречии), был братан жителю островка Соленого[160]; и потому поехал побывать у него; прибыв туда, пристал на нерпичьи лежбища и начал промышлять нерп; но в это же время (тот) его братан, отправившейся также за промыслом нерп, увидя тут его и, не зная, что он есть его братан, убил его и возвратился. Наутро поехал к нему узнать, кто именно убитый, и узнал, что он убил своего родственника; почему и впал в бесконечный плач и в страшное горе, чем, сказывают, кончил жизнь свою.
Сказка (Текст на местном наречии). Перевод сказки
Была одна женщина, которая подговорила сестренницу свою ночевать с ее мужем; но после, одумавшись, убедилась совестью; почему и отправилась и поселилась в медвежьей берлоге, где и продолжала свое рукоделие, и когда кончила оное, отправилась оттуда; идучи, наконец, пришла к богу, который находился в упражнении своем, и начала ему говорить; что так сама она довела своего мужа до того, что ей трудно дойти до него, и потому она его, бога, усердно просит, чтобы он обратил его к ней; на что и говорил ей оный бог: если ты так, то по сей моей земле Аляксе ступай на восток; говорит ей также, что делать, т. е. ежели идучи, дойдет она до болота, то бы, свернувшись в свою одежду, катилась по оному болоту, (также говорит ей) потом, если идучи, дойдет она до вертящегося круга, то бы вошла в него, и к которой стороне обратившись, войдет туда, к той же обращаясь, что бы пребывала там; таким образом, если трудно будет ей от оного шуму, то бы вышла оттуда, (говорит ей); она же, исполнивши все то, что ей говорили, возвратилась к мужу; с коим увидясь, отдала ему свое рукоделие; и он, улыбнувшись ей, принял от нее рукоделие, и тогда уже совершенно взял ее в жены.
II. Записки о колошах
Под именем Колошь или Колюжей известны народы, населяющие северо-западный берег Америки, от 45° до 60° градусов, т. е. от реки Колумбии до горы св. Илии, и преимущественно живущие по островам, прилежащим к материку Америки, и известным под именем Архипелага Принца Валлийского и Короля Георга III[161].
Колоши совсем другого происхождения, нежели алеуты и все прочие народы, населяющие Российскую Америку. Это показывает их наружный вид, который очень резко отличается от тех: большие, черные и открытые глаза, лицо правильное, нескуловатое, рост вообще средний, важная осанка и поступь грудью вперед — ясно показывают, что они не монгольского, т. е. не того происхождения, к которому принадлежат алеуты и прочие североамериканские народы; но совершенно особого, американского.
И предание Колош о первоначальном происхождении их не противоречит этому мнению. Ситхинские колоши говорят, что они пришли не с запада, как алеуты, но с востока, с берегов Америки, находящихся против Шарлотских островов.
Колоши сами себя называют (слово на местном наречии) с прибавлением (слово на местном наречии), т. е. люди повсеместные, или люди всех селений. Но откуда они получили название Колош или Колюжей? Неизвестно. Англичане их называют: или общим именем Индейцев (Indiens), или — street natives, т. е. уроженцы проливов (Принца Валлийского и проч.). Правда, иногда можно услышать, что колоша назовет себя
