Хо - Raptor

Своим видом, это наводящее трепетный ужас нечто, больше напоминало совершенно иных созданий нашего мира — скатов — мрачных обитателей морских глубин, грациозных, и, вместе с тем, отталкивающих. Было ли это невероятное существо реальным, или же клубящийся туман рисовал в тёмном пространстве зловещие метаморфозы — кто знает? Вряд ли кто-то из здравомыслящих людей подозревал о существовании подобных монстров, словно перепутавших небо с океаном. То, что парило сейчас за окном, кружа вокруг одинокого корабля, и демонстрируя своим полётом образец идеальных аэродинамических качеств, по природе своей не имело ничего общего с обычными хрящевыми рыбами, населяющими моря и океаны реального мира.

Если бы кто-то из психически здоровых людей имел несчастье увидеть это паранормальное существо, то первые возникшие ассоциации непременно заставили бы его вспомнить манту — морского чёрта. Самого крупного из скатов и самого безобидного из них. Действительно, плоское туловище, остроконечные крылья-плавники, узкий хвост и раздвоенная голова — демонстрировали предельное сходство с типичным представителем морской фауны.

Говорят, что во время грозы аэроскаты принимают на себя удары молний, как живые громоотводы. Таким образом они собирают и аккумулируют в своих телах необходимое им небесное электричество. Хотя, возможно, это пустой вымысел — не более.

Зловещий чёрный гигант бесшумно парил среди тумана, совершая медленные взмахи своими широкими крыльями, похожими на края распахнутого плаща. Под стать призраку он был нереален, наполовину растворённый туманом, сокрытый в глухой непроницаемой темноте безликого неба. Его пугающая фигура, не менее трёх метров в поперечнике, казалась поистине внушительной. Медленно заваливаясь на левое крыло, скат приступил к повороту. Плавно обогнув корму корабля, он спустился пониже, и полетел вдоль правого борта, на уровне второй палубы, едва различимо шелестя краешками своих острых крыльев. Водяной конденсат растекался по его гладкой спине причудливыми узорами. Широкий рот вдруг открылся и надулся точно мешок, обнажая мельчайшие ряды зубов и ребристую глотку чудовища. Вместе с этим, послышался гулкий протяжный вой. Печальный, похожий на завывание далёкого ветра. Это был голос ската, уныло зовущий кого-то. Зачем звучала эта тревожная песня жителя таинственных сумерек? Кого он вызывал из тумана? Наверное, такого же бродягу из рода небесных рыб.

Но это всего лишь бессмысленная лирика, порождённая творческой фантазией. Сумеречный скат не умел петь, и никого не искал в тумане. Своей огромной пастью он ловил какую-то невидимую питательную взвесь, наполнявшую прохладный сырой воздух, который, проходя через огромные жабры, создавал тот самый тоскливый потусторонний звук. Эти мощные фильтры, напоминающие воздухозаборники самолёта-невидимки, располагались за головой летающего монстра. Каждый раз, выпуская отфильтрованный воздух вместе с моросью, они грозно раздувались.

Неподалёку послышался голос другого ската. Более мелкий собрат ночного чудища пролетел выше, над кораблём, пересекая его путь. Когда встречный сородич проносился мимо мачты, его на секунду осветил топовый огонь, прежде чем он вновь скрылся во тьме. Приняв порцию невидимой пищи, трёхметровый гигант слегка отклонился влево, и помчался почти над самой прогулочной палубой, мимо вереницы тёмных окон, лишь одно из которых светилось впереди, озаряя своим скупым светом небольшой участок ночной палубы, обволакиваемой сплошным курящимся туманом.

Чёрные глаза ската, расположенные по бокам сплющенной головы, внимательно сфокусировались. Пролетая мимо светлого окна, монстр скосил левый глаз, мельком заглянув в него. Пытался ли он что-то разглядеть в этой каюте, или же его привлёк сам свет, источаемый окном — так и осталось загадкой. Луч искоса полоснул мрачное тело нереального создания, цвета сажи газовой, выхватив его из тьмы на пару мгновений. Яркий отблеск сверкнул в чёрной роговице большого бездушного глаза, квадратной искрой, и тут же потух. Скат вновь нырнул в непроглядную темноту, скрывшись в ней без следа. И лишь глухой трубный клич, повторившийся через минуту, свидетельствовал о том, что ночная тварь улетела не далеко, и продолжает неустанно кружить над дремлющим кораблём. Подобно смерти.

Жёлтый подрагивающий отсвет, проливаясь через окно, падал на мутный фрагмент палубы, по которому, то корчась, то замирая, метались какие-то уродливые тени, непонятно кому принадлежащие. А там, по ту сторону грязного стекла, в помещении находящемся под защитой яркого электрического света, на разобранной койке лежало несчастное человеческое существо.

Praecipites Vigilate!

Болезненные вежды открылись, слепо повинуясь глубинному зову. Страх, копившийся в душе, уже настолько воспалил сознание, что восприятия атрофировались, оставив лишь сплошную линию непрекращающихся кошмаров, от чего истерзанный разум находился в состоянии постоянного шока. Нелегко описать всё то, что чувствовала Анастасия в эти минуты. Она осталась одна в каюте, и никого не было рядом с ней. Что-то необузданное, животное, сейчас усиленно тянуло её вперёд — навстречу с тем, чего она боялась больше всего, в то время как остатки человеческой сущности упорно сопротивлялись этому.

Беспорядочные мысли сметали одна другую. Ей мерещились невероятные по своей омерзительности образы, возникающие повсеместно: в тёмных углах, шкафах, под койками, и особенно — за окном. Там постоянно кто-то шевелился. То глухо топая по палубе, то заглядывая в окно и тут же исчезая, то царапая стекло острыми когтями. Настя не хотела туда смотреть. Она вообще старалась держаться как можно дальше от темноты. Но лежать с закрытыми глазами было ещё страшнее. Так она чувствовала себя ещё беззащитнее. Нужно идти… Но зачем? И куда?! Поймав себя на этой страшной мысли, девушка похолодела от ужаса. К ней пришло осознание, что с каждой минутой она всё больше и больше поддаётся этому критическому соблазну, теряя волю и подчиняясь кому-то, настойчиво пытающемуся ей управлять.

Возня на палубе становилась всё более отчётливой. Лампы в каюте то мерцали, то начинали светить тусклее, заставляя Настю отчаянно молить бога, чтобы тот не дал им погаснуть окончательно. Напряжение нарастало. И чем сильнее увеличивался этот гнёт, тем больше ей казалось, что кровать поглощает её. Перина медленно проваливается, и матрас с одеялом неторопливо обволакивают тело, превращаясь в единое целое. Терпеть это жуткое ощущение дольше не было сил, и в порыве исступления, Настя сбросила с себя одеяло. Проваливающееся углубление перины оказалось ложным ощущением. Койка не претерпела никаких деформаций. Но девушка поняла, что не может больше лежать на ней.