История с продолжением - Екатерина Белецкая

– Рыжий, отвали от меня. Иначе я за себя не отвечаю, – процедил Юра.

– Да ладно тебе… вот послушай…

– Ребята, спите, – попросил Гаяровский, – мало ли что может случиться ночью…

– Да ничего не будет, – успокоил его Лин. – Сами убедитесь. А вот так гудит редуктор заднего моста…

– Убью, – пообещал Юра.

– С ума посходили. Все только тем и заняты, что друг друга убивают, – пожаловался Лин. – Утром меня чуть Вадим Алексеевич не убил, теперь вот ты… Надоели…

Гаяровский пошел обратно в палату. Первым делом он включил в ней свет, затем проворно стащил с Пятого одеяло.

– Что такое?… – спросил Пятый, поворачиваясь.

– Сними штаны, – невинным голосом попросил Гаяровский. – Ты хромал, мне надо посмотреть, что с ногой. Ты ведь поэтому не можешь сейчас встать?

Пятый молча поднялся ноги. Его слегка пошатывало от долгого лежания, но оно все же нашел в себе силы накинуть халат и подойти вплотную к Гаяровскому.

– Идем, – приказал тот. – Тут особо не разгуляешься.

…Два часа они почти непрерывно ходили по коридору. Иногда, когда ноги совсем уже отказывались слушаться Пятого, Гаяровский позволял тому на несколько минут присесть. Пятый был измучен, от недоедания и кучи лекарств, которыми его накачали, у него кружилась голова, путались мысли. Тем не менее Гаяровский был неумолим – он видел, что Пятый во время отдыха старался как-то опереться на руки, чтобы отдышаться. Признак так себе. Однако на третьем часу Вадим Алексеевич заметил, что Пятый теперь стал отдыхать по другому – садился, откинувшись на спинку кресла, дышал спокойней.

– Прошло? – спросил Гаяровский. – Ты как?

– Спать хочу, – Пятый говорил неразборчиво, еле слышно.

– Ну, пойдем тогда… Слушай, а что ты там, на предприятии, делал, когда с тобой было такое же?

– Падал, – тихо ответил Пятый. – И не всегда мог подняться… как теперь…

– Вставай, – попросил Гаяровский. – До палаты надо дойти, понимаешь? Я не могу нести тебя руках.

– Одну секунду, – попросил Пятый. – Сейчас…

В палате он сразу же повалился на кровать. Гаяровский укрыл его, сел рядом, послушал. “Ничего не понимаю, – подумал он. – Легкие чистые, ничего нет. Словно и не было…” Пятый уснул мгновенно, в ту же секунду, как голова его коснулась подушки. Гаяровский выключил свет и тихо сел на соседнюю койку.

Утро, морозное, светлое и яркое, вступило, наконец, в свои права. Пятый проснулся, но несколько минут пролежал тихо, приходя в себя. Ничего не болело. Слабости не было. Даже спать не хотелось. Он открыл глаза и обнаружил, что на соседней койке спят буквально вповалку Гаяровский и Юра.

В палату вошел Лин с банкой воды, воткнул в эту банку кипятильник. Пятый приподнялся на локтях и тихо позвал:

– Рыжий… – но Лин сделал страшные глаза, прижал к губам палец и показал на Юру и Гаяровского. Пятый кивнул.

…Кофе они пили молча. Когда допили, Лин показал пальцем на дверь, потом на себя и на Пятого. Они тихо вышли в коридор и только тогда Лин с легким возмущением сказал:

– Я тебя сторожить не нанимался. С какой такой радости ты выкидываешь такие номера?

– Ты о чем? – не понял Пятый. – Я не понял…

– Не понял он!… – возмутился Лин. – То башкой треснется, то девку выгонит, то в драку полезет – с нам потом сиди, карауль тебя?! Ты на Гаяровского посмотри – мужик без малого трое суток дома не был, у него жена с ума сходит!… А Юрка?… Он же нас бить должен, а не охранять, ему положено. Ты в своем уме или где?

– В своем, – ответил Пятый. – Что еще ты мне хотел сказать?

– Мы сегодня же едем к Валентине, она говорила, что тебя тут оставлять опасно. Просто потому, что ты сам себе навредишь. Вдруг тебе в голову стукнет еще кого-нибудь выгнать или на кого-нибудь наорать? Ведь так и помереть недолго… ладно. Пошли будить людей и собирать манатки. Будем считать, что в больнице ты полежал.

– Ой, рыжий… – Пятый сел на банкетку, запустил руки в волосы и зажмурился. – Почему мне всегда так не везет?…

– Ты забыл, кто ты есть? Ты есть ходячая флюктуация напастей. Это надо – одно сотрясение мозга и три сердечных приступа за четверо суток!… Я так никогда не сумею, это точно. Даже если очень постараюсь.

– Да, тут нужен талант, – согласился Пятый. – Лин, а у нас случайно не осталось…

– … какой-нибудь еды и пары сигарет? – закончил за него Лин. – Осталось, не сомневайся. Сейчас, принесу. Только вот… один маленький момент…

– Рыжий, я про этот момент все знаю, – предостерегающе сказал Пятый. – Не стоит мне напоминать про то, что я всем истрепал нервы, что…

– Я не о том, – Лин посерьезнел, присел рядом с Пятым. – Понимаешь, я бы не хотел, чтобы тебя предавали. Да, мы не идеальны, но… перестань, наконец, подставляться!… Кому это надо!… И еще…

– Лин, но…

– Мы все очень устали, дай нам отдохнуть, – попросил Лин.

– Рыжий, ты опять не спал? – догадался Пятый. Лин кивнул, уже без бравады, бесконечно устало. – Лин, прости… я не хотел… м-да, пожалуй, что я повторяюсь… Рыжий, я… Просто я сильно расстроился… из-за того, что сказал Юра, и поэтому… Лин, пойми, со мной такого раньше не было…

– Да ладно, сильно… С лица спал, смотреть тошно, – усмехнулся Лин. – Оставь. Это твое личное, не стоит это всё трогать.

– Ты прав, не стоит, – кивнул Пятый. – Мне больно, рыжий. Очень больно. И я просто не знаю, что мне теперь со всем этим делать. Честно.

– Верю, – ответил Лин. Он встал с банкетки, потянулся, зевнул. – Ладно, пошли питаться, больной ты наш… головой стукнутый…

Валентина взяла к себе домой только Пятого, да и его – очень неохотно, она, как на зло, ждала в этот день гостей. Лин отправился к Юре, по его словам – просто отдохнуть, но на самом деле – повеселиться в свое удовольствие. Лин загодя спер из смотровой половину коробки сердечного (чтобы можно было безболезненно пить) и шприц. Гаяровский это безобразие, понятное дело, пропустил, поскольку сильно устал.

…Валентина была, мягко говоря, не в восторге от того, что Пятого пришлось из больницы забрать домой. Во-первых, но все еще неважно соображал, во-вторых – постоянно засыпал, причем в самых неподходящих местах. И, что самое плохое, засыпал ненадолго. Нет бы просто лег – и все. Для начала Валентина обнаружила его подпирающим стену в коридоре, потом он тихо прикорнул в ванной, куда вроде бы пошел мыть руки. Валентина отправила его спать в комнату, но через полчаса он снова вошел в кухню. Сел, вытащил из пачки сигарету, принюхался, поморщился…

– Что за гадость вы тут готовите? – спросил он с удивлением и недоумением.

– Тебя спросить забыли, – огрызнулась Валентина, – тоже мне, критик… Это свинина. Очень хорошая, дорогая, рыночная свинина.