Прайд (СИ) - Анатолий Махавкин

Он умолк. Я позвала, но никто не откликнулся. Я осталась совсем одна. Дерьмо! Полученные ответы оказались хуже вопросов. Ну и да, он так и не представился.

Что-то затрещало и до моих ушей донеслись отдалённые крики. Сначала одинокие, а затем превратившиеся в настоящий хор диких воплей. Кто-то пробежал совсем рядом и взвизгнув, упал. За стеной происходило нечто непонятное.

Внезапно дверь в камеру хрустнула и улетела наружу. На пороге стоял красивый беловолосый парень в свободной чёрной рубашке и тёмных брюках, заправленных в сапоги, на шнуровке. На шее незнакомца висел блестящий медальон с головой льва.

Вот дьявол!

Я провела рукой по груди. И как я могла не обращать внимание? Словно помрачение нашло! У меня тоже было такое украшение, но с головой львицы.

– Кошка, – кивнул парень, – так я и думал.

– Мне не нравится, как это звучит, – проворчала я, поднимаясь.

– Хорошо, львица Зебба, – он отвесил мне короткий поклон, – позволь мне, в конце концов, представиться: лев Серра. Ты, кстати, не желаешь избавиться от ненужных украшений?

Львица! Как я могла забыть? Я раздражённо сорвала металлическое кольцо с лодыжки и восстановила любимую одежду: блузу, с треугольным вырезом до пупка и облегающие штаны. Туфли? Пусть будут открытые, на высоком каблуке.

– Очаровательно, – одобрил Серра, – проголодалась?

– А ты как думаешь? Надеюсь, ты оставил мне парочку?

Как я могла, даже на мгновение, принять себя за одну из этих?.. Отвратительно!

На выходе я обернулась и окинула взглядом место своего заточения. Тёмная сырая камера, с оборванной цепью, уходящей в стену. Но, именно здесь, я вновь стала львицей.

– О чём думаешь? – от Серра приятно пахло океанской свежестью.

– О том, какой у тебя хороший голос, – я поцеловала его в щёку, – словно мост, через мрак.

Мы смотрели в глаза друг другу.

Этот мост, проложенный через тьму, он никуда не делся. Мы, по-прежнему ощущали установленную связь.

И да прибудет она вовеки.

СНЕЖНЫЙ АНГЕЛ.

– Интересно, тебе хоть немного знаком человеческий фольклор?

Серра просто обожает вычурно выражаться. Эта привычка осталась у него ещё с тех времён, когда он странствовал с кошкой, имя которой никогда не произносит. Кроме тех случаев, когда тихо беседует с её медальоном.

– Ты это о чём? – я помотала головой, стряхнув порядочный сугроб, успевший оседлать макушку, – какой, к чёртовой матери, человеческий фольклор? И почему я должна интересоваться всякой ерундой?

Его смех скорее ощущался, чем слышался. Лев всегда смеялся абсолютно беззвучно. Вот и сейчас мощная грудь содрогалась под тонкой материей лёгкой куртки. Мой кот замер около заиндевевшего валуна, похожего на спящего медведя и жёлтые глаза лучились весельем. Снежный ветер заставлял белоснежные волосы кружиться в безумном танце, время от времени, закрывая ими красивое лицо.

– Стало быть, человеческий фольклор – всякая ерунда и порядочная львица не станет опускаться до презренных людишек?

Ну вот, опять. В такие моменты очень хочется исцарапать его смазливую мордашку. Ну зачем Серра постоянно пытается напомнить о нашей человеческой сущности? Не самое приятное напоминание.

Я громко фыркнула, а после несколько раз демонстративно втянула – выпустила когти. Кот, с интересом, наблюдал за этими манипуляциями. Кажется, они его весьма забавляли.

– Ладно, – буркнула я, когда бешенство слегка поутихло, – теперь можешь переходить к тому, о чём хотел поговорить. Только давай, без этих твоих прелюдий! Они хороши только в сексе.

– Ну уж нет, – он покачал пальцем, – совсем не получится. Знаешь, что такое: снежный ангел?

В памяти вертелось нечто смутное, но у меня не было ни единого желания ворошить старые воспоминания. Поэтому я лишь сморщила нос. Серра отлично выучил все мои жесты и гримасы. Известна ему была и эта.

– Если лежать на снегу и шевелить руками и ногами, получится отпечаток странного существа, похожего то ли на бабочку; то ли на рыбу. Люди называют этот оттиск снежным ангелом. Не спрашивай – почему, я не знаю.

Я привстала на том колючем обломке скалы, где сидела и осмотрелась: камни, снег, ещё камни, обледеневший кустарник, низкое тёмное небо и стремительно летящие облака. Ничего подобного. Серра опять беззвучно смеялся.

– Да нет же, Зебба, – он посерьёзнел, и я заметила тень мечтательности в его глазах, – тут скорее само понятие… Взгляни на неё, разве она не похожа на прекрасного снежного ангела?

Я послушно посмотрела вниз.

Да, Серра был прав. Деревушка действительно выглядела вымершей. Не лаяли вездесущие собаки – наглые лохматые твари с обрубленными хвостами, не мычала, запертая в стойлах, скотина и не было слышно обычной человеческой ругани. В общем, отсутствовали обычные звуки присущие всем поселениям, которые мы посетили до этого.

– Можно не маскироваться, – рассеянно бросил Серра, рыская взглядом по сторонам, – если там кто-то и остался, он тяжело болен либо умирает

А я уж было начала менять цвет волос. Даже немного обидно: выбор между рыжим и русым дался ого-го как нелегко! Маскировка, в общем-то, идея моего компаньона. Мне, лично, без разницы – заметят наше появление или нет. Вопли: "Белые демоны! Белые демоны!" даже немного забавляют. А ловля, перепуганных до полусмерти, людишек, веселит намного сильнее.

– Хорошо, – согласилась я и начала медленный спуск с невысокого холма, откуда мы изучали деревеньку. – как думаешь, куда исчезли люди? Ушли?

– Не похоже, – кот следовал за мной так тихо, как это умел только он, – здания в очень хорошем состоянии, нет никакого смысла их покидать, да ещё и в такой лютый мороз.

– Мороз, да, – как я могла забыть? – какие ещё идеи?

– Возможно – эпидемия. Хотя нет, вряд ли, на погосте не заметно свежих захоронений.

Проклятье, как он умудряется замечать всё это? Для меня, домики, замеченные с горки, ничем не отличались от других таких же: обычное селение на берегу замёрзшей реки, в окружении невысоких деревьев, напоминающих белые скелеты.

– Ворота, – глубокомысленно заметил лев и указал пальцем, куда нужно смотреть, – не заперты.

И верно, массивные бревенчатые ворота, позволяющие проникнуть за высокий частокол, глухо поскрипывая, пошатывались под порывами снежного ветра. Между полуоткрытыми створками вьюга успела набросать небольшой сугроб. Ну и что?

– Если там никого нет, зачем мы вообще идём, чёрт побери? – осведомилась я, – во имя твоего неутолённого любопытство?

– Ага, – ехидно согласился кот и тенью нырнул внутрь.

– А я ведь даже не голодна! – в сердцах воскликнула я, направляясь за ним, – ну на кой чёрт мне это нужно? Шли бы себе спокойно, никого не трогали, так нет, нужно непременно заползти в какие-нибудь вонючие человеческие норы и узнать, куда исчезли все эти крысы!

– Не ворчи, – Серра внимательно изучал тушку перерубленной пополам собаки, – смотри: она бежала вдоль ограды, а не к воротам. Значит нападавшие проникли внутрь без боя.

– Нападавшие? Я что-то пропустила?

– Угу.

Даже не потрудившись пояснить свои слова, кот беззвучно скользнул между приземистыми тёмно-коричневыми домиками, медленно погружающимися в растущие сугробы. Повсюду глаз натыкался на человеческие следы, уже успевшие основательно порасти колючими кристалликами. Не так уж давно, здесь топталась большая человеческая толпа.

Скрипнула, отворяясь дверь одного из домиков, и я не удержалась, заглянула внутрь. Темно. Пришлось включить ночное зрение. Ничего другого я и не ожидала: маленькая комнатушка с низким закопченным потолком. Большую часть пространства занимает огромная печь. Похоже, на ней не только готовили, но и спали.

Какая-то жалкая утварь в беспорядке лежала на полу, трёхногий стол бессильно задрал ножки к потолку, а воздух пропитал густой запах человеческой крови. А вот и она: полосой прошлась по стене, каплями стекая вниз по щетинистым брёвнам. Ещё больше этой гадости расплескалось в самом тёмном углу. Очаровательно! А трупов – нет.

Кровь, – сообщила я коту, который, в некоторой задумчивости, замер на перекрёстке двух крошечных переулков, – там, в доме. Но тел не видно. Похоже, ты был прав, когда упоминал нападавших.

– Кровь? – он удивлённо покосился на меня, – да в проклятущем поселении всё буквально провоняло этой мерзостью. Поэтому я и говорил о нападении. Кроме того, мне попались ещё две собаки. Кто-то истребил всех сторожевых псов, прежде чем приниматься за людей.

– Может быть я столь невнимательна, потому как меня это ни капли не волнует? – язвительно осведомилась я, пиная носком сапога, влекомую ветром чашку, с отбитой ручкой, – пусть твои разлюбезные люди хоть и вовсе друг-дружку поубивают. Они же обожают это занятие.