Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого - Василий Головачев

Игнат перешел на экстрасенсорное восприятие, стены необычного сооружения стали бесплотными, и он увидел-ощутил некие геометрически правильные конструкции, обнимающие ряд таких же сфер, уходящие на многие десятки километров по радиусу от того места, где очутились беглецы из тающего мира гиперптеридов.

Лилия подлетела к нему, потянула за руку:

– Вокруг такая мешанина…

– Попробуй выйти за ее пределы.

Девушка послушно закрыла глаза. Через минуту открыла:

– Там сплошная темнота, слева… аж жутко становится! – Она передернула плечами. – Кажется, что она сейчас прыгнет на нас! А справа далеко-далеко светят звезды.

– Мы на краю какой-то темной области космоса. Не удивлюсь, если это ВП.

– Великая Пустота? – удивилась она. – Как это может быть?

– Аварон всего лишь аварийный выход в чужое метро, а какое метро самое древнее?

– Угаага?

– Умница. Вот нас и вывернуло по какой-то боковой линии прямо к ВП.

– Ну, не знаю, как-то все слишком неожиданно… да и на терминал метро этот полосатый шар не похож.

Игнат оглянулся на Хорста, обследующего решетчато-стержневые стенки сферы.

В свете прожектора было видно, что тело Селима трансформировалось, превратилось в чешуйчатый слиток жидкого металла, и лишь голова осталась головой человека, хотя кожа лица и черепа поголубела, приобрела пятнисто-муаровый рисунок.

Лилия тоже заметила изменения в облике спутника, округлила глаза.

Игнат успокаивающе сжал ее руку, подплыл к Селиму ближе:

– Похоже, нас выкинуло на окраину ВП.

– Знаю.

– Знаете? – вырвалось у Ромашина.

– Я сам попросил аварон сориентировать выход на ближайшую к ВП платформу.

– Как это – попросили?

Селим оторвался от изучения стен.

– Это важно?

– Нет, – пробормотал Игнат после паузы. – Я думал, мы катапультируемся на…

– Землю?

– Или близко к ней…

– Успеем, однако. – Селим усмехнулся, вырастил себе руки и ноги, снова превращаясь в человека. – У нас есть уникальная возможность посмотреть на то, что затеяли тут втихаря местные негуманы. Точнее, ваш негуманский УММ. Так что не казни себя за несанкционированный визит в мое меркурианское убежище. Я сам долго ломал голову над тем, как бы прояснить задумки УММ в отношении ВП. Теперь попробую узнать это из первых рук.

– Из чьих… рук?

– Может быть, рук у них и нет. Не суть важно. Этот геометрический хаос вокруг – вовсе не искусственное сооружение, как может показаться вначале.

– А что?

– Слой перестроенного вакуума вокруг ВП, который наши глаза и остальные чувства видят как бесконечные геометрические кружева. Но Черви Угаага побывали и здесь, оставив свои следы.

– Вы имеете в виду…

– Станции метро.

– Я ничего не вижу…

– Их терминалы встроены в эту геометрическую «пену», то есть в пограничный слой преобразованного вакуума. Кстати, это легко про… – Селим не договорил.

Весь объем сферы потряс невидимый удар.

И тотчас же стержни и полосы ее стенок вскипели, форма их и самой сферы претерпела множественную трансформацию, очень быструю, и она превратилась в куб.

Игнат замер, вслушиваясь в тишину недр геометрического «хаоса».

– Вот и ответ, – хмыкнул Селим.

– Какой ответ?

– Это реакция слоя на «свист».

Игнат онемел. К нему подлетела встревоженная Лилия, тоже прислушивающаяся к тишине полости, из сферы ставшей кубом.

– Мне показалось…

– Не показалось, – качнул головой Игнат. – В стену где-то далеко отсюда воткнулся «свист».

– Что значит – воткнулся? «Свист» – это всего лишь пакет информации…

– Ошибаетесь, фрау, – сказал Селим, отворачиваясь и начиная свой таинственный поиск со «свечой» аварона в руке. – «Свист» не имеет к передаче информации никакого отношения. Вот что, я отлучусь на полчаса, а вы подождите меня здесь.

В сплошном слое стержней и полос показалась щель.

«Мустанг» протиснулся в нее, раздвигая шире, за ним скользнул Селим.

Игнат хотел было спросить, куда он собрался и не лучше ли им держаться вместе, однако щель за спиной Хорста сомкнулась, и бывший полковник исчез. Стало темно.

В спину Игнату ткнулась Лилия.

– Извини, не рассчитала… Что он ищет?

– Попробуй перейти на экстразрение, – ответил Игнат уклончиво. – Сможешь проследить за ним?

– Попробую.

Слоистая стена полости перед ней выступила из темноты призрачной ажурной пеленой: полосы и стержни излучали инфракрасный свет в далекой длинноволновой части спектра и микроволны, и экстрасенсорная внечувственная сфера девушки воспринимала этот невидимый свет.

За слоистой пеленой проступили другие полости, петлистые коридоры и пузыри, складываясь в своеобразную «пену».

Селим – призрачно-золотистая пиявка – двигался по одному из коридоров, постепенно удаляясь. Вскоре он затерялся в эфемерном пересечении полостей, туннелей и перегородок «пены».

– Он не заблудится? – неуверенно спросила Лилия.

– Не беспокойся за него, сейчас он больше человекомоллюскор, – сказал Игнат, – чем просто человек. Отец рассказывал, на какие подвиги он способен.

– Я беспокоюсь за нас, – простодушно призналась девушка.

Он повернулся к ней, притянул к себе: в инфракрасном свете Лилия была похожа на красивый цветок.

– Еще раз прости меня за эту прогулку. Я не должен был…

– Я сама хороша, не остановила тебя вовремя.

Он засмеялся.

– Хороша парочка, как сказал полковник: сумасшедший эмтор и не менее сумасшедшая ксенологиня. Похоже, я не случайно тебя встретил в Никола-Ленивце.

– Теперь мне тоже так кажется.

– Ты мне поверила?

– Да, и это мой недостаток. Я верю всем, – она вдруг погрустнела, – за что и получаю тумаки и шишки.

– Недостатки женщины – это достоинства, которые мужчина не в состоянии оценить.

– Я серьезно.

– Знаешь, лучше верить в человека, чем относиться к нему с подозрением. Хороших людей все равно больше.

Лилия отключила шлем, Игнат инстинктивно сделал то же самое, и они поцеловались. Девушка тут же спрятала голову под защитный колпак.

– Не воздух, а сплошная углекислота.

– Вообще странно, что в этой полости есть воздух и температура держится не ниже нуля.

– Ты забыл, что мы вышли в камере метро, встроенного в стены этого пенистого континуума.

– Точно, – сообразил он с удивлением. – Забыл. Вот что он искал.

– Кто?

– Селим. Он искал выход из камеры. Может, и мы попробуем выйти?