Дорога на Уиган-Пирс - Джордж Оруэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я попытался дать какое-то представление о том, чтó чувствовал человек, оказавшийся в Барселоне в разгар уличных боев, однако не уверен, что мне удалось передать всю странность и непохожесть этого времени. Когда я мысленно возвращаюсь к случайным встречам в те дни, мне вспоминаются люди, не принимавшие участия в событиях, которые казались им бессмысленной тратой времени. Помню хорошо одетую женщину с продуктовой корзинкой на руке: она вела на поводке белого пуделя, а в это время на соседней улице раздавалась стрельба. Возможно, она была глуховата. Помню мужчину, бегущего по абсолютно пустой площади Каталонии с белым платком в каждой руке. И группу людей в черной одежде, которые в течение часа тщетно пытались перейти площадь Каталонии, но каждый раз, когда они показывались из-за угла, пулеметчики из ПСУК, засевшие в гостинице «Колон», открывали огонь и прогоняли их по непонятной причине: люди были явно не вооружены; я думаю, то была похоронная процессия. Помню плюгавого мужчину, работавшего смотрителем в музее над «Полиорамой», который относился ко всему как к светскому мероприятию. Смотритель от души радовался, что его навестили англичане; они такие simpatico[253], говорил он, выражая надежду, что, когда беспорядки закончатся, мы снова его навестим (что я, кстати, и сделал). А другой мужчина, тоже невысокого роста, стоя в подворотне, добродушно кивнул в сторону площади Каталонии, где шла ожесточенная драка, и сказал (словно речь шла о погоде): «У нас, похоже, снова 19 июля!». Помню работников сапожной мастерской, где я трижды заказывал себе ботинки, – перед боями, после них и во время короткого перемирия 5 мая. Это была дорогая мастерская, и работали в ней члены УГТ и, возможно, ПСУК – во всяком случае, они были в политическом отношении по другую сторону баррикад и знали, что я состою в ополчении ПОУМ. Но относились к этому совершенно спокойно. «Жаль, что такое творится! И для бизнеса плохо. Хоть бы всё кончилось поскорее! Неужели стрельба на фронте не надоела!» И дальше в таком же духе. В Барселоне было много людей (возможно, даже большинство), относившихся к этим событиям безучастно, словно то был рядовой воздушный налет.
В этой главе я описал свои личные впечатления.
В следующей постараюсь остановиться на более крупных проблемах и рассказать, чтó произошло на самом деле, какие были результаты, кто был прав, кто виноват и кто нес ответственность за эти события. В боях в Барселоне многие заложили основу своего политического капитала, поэтому важно дать беспристрастную оценку этим событиям.
На эту тему написано так много, что получилась бы не одна книга, но не будет преувеличением, если я скажу, что девять десятых всех материалов – вранье. Газетные публикации того периода написаны журналистами, находящимися на большом расстоянии от событий, их статьи не точны в передаче фактов, а подчас и заведомо подтасованы. Широкой публике давали ознакомиться с одной стороной событий. Как все, кто находился в то время в Барселоне, я знал только то, что происходило в моем ближайшем окружении, – однако видел и слышал я достаточно, чтобы опровергнуть многие лживые слухи. Повторю еще раз: если вас не интересуют политические разногласия и борьба между крупными и мелкими партиями с мудреными названиями (вроде имен китайских генералов), пропустите эту главу. Крайне неприятно входить в детали межпартийной полемики: всё равно что залезть в выгребную яму; но до истины необходимо докопаться, насколько это получится. То, что представляется всего лишь ничтожной сварой в далеком городе, гораздо важнее, чем может показаться на первый взгляд.
Глава 11
Никогда нельзя уже будет получить полный, точный и объективный отчет о событиях в Барселоне – ведь необходимых документов не существует. Будущим историкам придется разбираться в многочисленных взаимных обвинениях и пропагандистских материалах партий. У меня самого почти нет документов; я сужу, опираясь на то, что видел собственными глазами и слышал от других очевидцев, которым могу полностью доверять. Однако я могу опровергнуть откровенную ложь и представить события в некоторой перспективе.
Прежде всего – что все-таки произошло на самом деле?
В течение какого-то времени обстановка в Каталонии обострялась. В первых главах книги я привел некоторые факты борьбы между коммунистами и анархистами. К маю 1937 года атмосфера настолько накалилась, что взрыв казался неизбежным. Непосредственной причиной разногласий стал приказ правительства сдать всё личное оружие в соответствии с решением создать хорошо вооруженную, не связанную с политикой полицию, в которую не принимались бы члены профсоюза. Всем было понятно, чтó это означает: дальше последует захват ключевых отраслей промышленности, находящихся под контролем СНТ. Кроме того, нарастало недовольство рабочего класса из-за растущего неравенства богатых и бедных и повсеместного ощущения, что революцию саботируют. Многие были приятно удивлены, что 1 мая обошлось без беспорядков. 3 мая правительство приняло решение захватить телефонную станцию – на которой с начала войны работали члены СНТ – под предлогом, что станция плохо работает и официальные звонки прослушиваются. Шеф полиции Салас (непонятно, превысил он свои полномочия или нет) послал три грузовика с вооруженными полицейскими для захвата станции, улицу перед зданием предварительно очистили полицейские в штатском. В это время отряды жандармов заняли другие стратегически важные объекты. Каковы бы ни были истинные мотивы этих действий, все верили, что это сигнал для жандармов и ПСУК (коммунистов и социалистов) начать общее наступление на СНТ. По городу разнесся слух, что захватывают здания, принадлежащие рабочим профсоюзам, на улицах появились вооруженные анархисты, остановилась работа на предприятиях, и сразу же пошли стычки. Всю ночь и утро следующего дня повсюду возводились баррикады, и бои не прекращались до утра 6 мая. Но обстрелы с обеих сторон носили преимущественно оборонительный характер. Здания осаждались, но, насколько мне известно, ни одно не было взято штурмом; не прибегали и к помощи артиллерии. Грубо говоря, СНТ, ФАИ и ПОУМ контролировали рабочие предместья, а вооруженные полицейские формирования и ПСУК – центр города и официальные учреждения. 6 мая объявили перемирие, но вскоре бои возобновились снова – возможно, из-за попыток жандармов разоружить рабочих из СНТ. Однако на следующее утро люди по собственной инициативе стали покидать баррикады. Приблизительно до ночи 5 мая преимущество было на стороне СНТ, и многие жандармы сдались. Но у рабочих не было ни признанного руководства, ни четкого плана действий – и, если говорить откровенно, не было вообще никакого
