Лорды Белого замка - Элизабет Чедвик

– Если король это сделает, я буду винить вас в неменьшей степени, чем Фулька! – жестко отрезала Мод. – Это вы за ним приехали, батюшка, и начали соблазнять его всеми этими разговорами о хартии.

– А что? Хорошее дело, только сейчас все зашло уже слишком далеко, пора остановиться. И не надо говорить со мной в таком тоне, дочка.

Мод сжала кулаки. Ей хотелось не просто говорить, а кричать.

– Где сейчас Фульк? – резко спросила она.

Отец посмотрел на потолок, потом на пол. И саркастически поинтересовался:

– Похоже, в этом доме вообще не имеют никаких понятий о гостеприимстве?

– Где Фульк? – выкрикнула Мод.

– Если ты так уж хочешь знать, он уехал на турнир в Оксфорд. – И ле Вавасур неопределенно махнул рукой вдаль.

– На турнир?! – рассвирепела Мод. – Наши земли собираются конфисковать, сюда каждую минуту могут явиться королевские чиновники, а Фульк отправился махать копьем, даже не удосужившись послать мне записку!

– Тут, видишь ли, какое дело. Бароны, которые отказались принести клятву, собрали в поле армию. Это не столько турнир, сколько способ совершенствовать боевые навыки.

– Ах, совершенствовать навыки! – яростно завопила она. – А как насчет остальных обязанностей? Как насчет меня, как насчет наших детей? О нас Фульк не думает?

Если даже отец и собирался на это что-то ответить, Мод просто не дала ему такой возможности.

– Я вам не безответная жена де Браоза, которую можно вместе с ребенком бросить в подземелье, – заявила она, постучав себе пальцем в грудь. – И не собираюсь терпеть подобное! Вот что, батюшка, когда завтра утром вы поедете на север, я отправлюсь вместе с вами. Пора мне проведать свое вдовье наследство.

С этими словами она резко повернулась и вышла, оставив не на шутку озадаченного ле Вавасура в зале.

Кларисса принесла гостю вина, усадила его на табурет у очага и прислала двух внуков развлекать деда. После чего поспешила вслед за Мод.

Она увидела, что та распахнула дорожный сундук, с яростным наслаждением стукнув крышкой о стену, и теперь швыряет туда вещи: две смены белья, пару платьев, верхнюю котту без рукавов и несколько длинных накидок.

– На турнир! – фыркнула она, обернувшись к запыхавшейся Клариссе. – Нет, ты слышала: Фульк отправился на турнир!

Девушка наклонилась к сундуку и аккуратно сложила платья, которые беспорядочно навалила туда Мод.

– Слышала, – пробормотала она. – Но, может быть, ему просто необходимо находиться сейчас вместе с остальными лордами, своими единомышленниками?

– С самого начала не надо было с ними связываться! – отрезала Мод, вытаскивая из-под кровати пару башмаков.

– Нельзя превратить волка в комнатную собачку, – рассудительно заметила Кларисса. – Да вам и самой не захочется, чтобы это произошло, я думаю.

В эту секунду Мод почти ненавидела приемную дочь. Это хладнокровие, это кроткое выражение лица. Так и хотелось залепить Клариссе оплеуху, чтобы вывести ее из себя.

– Нечего тут умничать! – взорвалась Мод. – Ты вечно сидишь в углу и при этом воображаешь, что понимаешь в жизни больше других, а сама не смыслишь ровным счетом ничего!

Девушка смотрела на нее спокойно, не отводя взгляда, хотя в ее серо-золотистых глазах колыхнулась обида.

– Может быть, оттого, что я сижу в углу, меня не замечают, однако я вижу и слышу больше, чем многие другие. И знаю, что, несмотря на все ваши слова, вы бесконечно любите мужа и что он отдал бы за вас жизнь.

– Прямо-таки жизнь? – Мод кинула в сундук пояс из тесьмы. – Я в этом уже не уверена. Ах, Кларисса, мне не достучаться до Фулька и не дотянуться до него: между нами бесконечность, и имя ей – Иоанн.

– Значит, вы действительно хотите уехать?

Мод сжала губы.

– Я не потерплю, чтобы меня считали пустым местом, – заявила она. – Пусть на своей шкуре узнает, каково это, когда тебя бросают.

Осенний ветер рвал с ветвей последние листья, когда Фульк въехал в Уиттингтон. Среди буков в Бэббинвудском лесу паслись свиньи из поместья, крестьяне запасали на зиму валежник и собирали между корнями деревьев грибы, что бы пополнить свой скудный рацион. Фульк вдруг поймал себя на том, что от души завидует их простой жизни, но быстро прогнал эту мысль. Если зима будет суровой, этим людям грозит смерть от голода. Если начнется война, их дома могут сжечь, а их самих убить. Все богатство крестьянской семьи измерялось одной коровой, тремя свиньями и пятью курицами, а не акрами земли и количеством поместий. Так что это они наверняка завидовали его великолепной лошади и подбитому мехом плащу.

Ворота замка были гостеприимно открыты. Из башенок на крыше курился дымок, добавляя терпкости осеннему воздуху. Уильям вышел поприветствовать брата, когда тот спешился. Фульк написал ему и попросил приехать из Уодборо в Уиттингтон, чтобы занять должность коменданта замкового гарнизона, пока споры с Иоанном не уладятся.

– Рад тебя видеть! – воскликнул Фульк, обняв крепкого и жилистого брата.

– Я тебя тоже! – усмехнулся Уильям. – Что-то молодчики Лливелина стали очень беспокойными. С лета у нас тут был уже не один набег. Их явно не волнует, что ты с ними вроде как на одной стороне.

Фульк оглядел бревна, из которых был выстроен донжон: ну просто подарок для осаждающих. Хорошо, что борьба между Иоанном и его противниками не докатилась пока до этого отдаленного угла Валлийской марки. Но, не дай Бог, Ранульфу Честеру взбредет в голову атаковать Уиттингтон! Судьба замка будет предрешена, и тут уж даже самый опытный и искусный комендант гарнизона не поможет. У Лливелина не было сложной осадной техники, но для деревянной башни огонь тоже прекрасно подойдет, особенно в жаркое и сухое лето.

– На земли Пантульфа, – продолжал между тем Уильям, – валлийцы тоже совершали набеги, хотя семейству Корбет удалось спастись. Я, разумеется, предпринял в ответ пару набегов, чтобы маленько поумерить их воинственный пыл. Так что последние две недели все тихо.

Оставив лошадь на попечение конюха, Фульк направился в зал.

– Я договорился о перемирии до весны – правда, не с королем, а с Уильямом Маршалом. Встреться я с Иоанном, меня бы сейчас здесь не было.

Уильям, шагавший рядом, заметил:

– Лливелину не понравится, что ты подписал договор о перемирии.

– Ясное дело, ведь он думает лишь о благе Уэльса, – ответил Фульк, не желая углубляться в эту тему.

Войдя в зал, Фульк в недоумении огляделся. Там царил холостяцкий беспорядок: грязный тростник проминался под ногами, старый воск переливался за края подсвечников, скатерти на столах были все в пятнах и усыпаны крошками.

– Разве Мод с детьми еще не вернулась из Йоркшира? – спросил он, хотя ответ и так был очевиден.