Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

— Ничего интересного не нашли.

— Дай протокол! — Кораблёв снова вооружился красным карандашом, прочёл вслух строчку: — «С участием специалиста в области криминалистики Гурьевой Л.Н.» Да уж, с экспертом тебе не подфартило.

Лариска — баба ленивая, сроду ничего не находит, потому что не ищет. Ты другого эксперта взять не мог, следователь по ОВД?!

— Александр Михайлович, Гурьева сегодня дежурит. Мне её дали…

— Так-так. Осмотр машины подозреваемого в совершении особо тяжких преступлениях длился целых двадцать минут. Кирилл Сергеич, ты испытываешь моё ангельское терпение. Да ты по винтикам эту долбанную «бэху» разобрать должен! Извини, Кирилл, но это халтура, а не осмотр! И чего, следов пальцев рук там не было вообще?

— Александр Михайлович, эксперт сказала, что раз Сутулов ехал за рулём, то какой смысл… — произносимая по инерции фраза к концу затухла.

Февралёв понял, что оправдание выглядит детским лепетом.

— Как Жидких среагировал на перстень убитой? Чего молчишь?!

— Я забыл его показать, — следователь виновато потупился.

— Лучше бы ты голову дома забыл!

Крылатая фраза из репертуара средней школы не вызвал у важняка ассоциаций. Все десять лет он был круглым отличником и никогда не врал учителю, будто забыл дома дневник, чтобы не марать его двойкой. Соответственно, не слышал в ответ ехидной учительской коронки.

— Какие у оперативников соображения? Они чего делают?!

Февралёв затараторил, что убойщики его бросили, а выделенный в помощь Малов никакого содействия не оказывал, а только подгонял: «скорей, да скорей». И про игру опера в «шарики» важняк тоже рассказал. Словно несправедливо наказанный ребёнок, он жаловался взрослому на больших мальчишек, разбивших стекло его мячом.

У Кораблёва раскраснелось лицо, а ранние залысины, прямо-таки, запунцовели. Тонкие ноздри раздулись и затрепетали. Он выудил из пачки сигарету, резко щёлкнул зажигалкой — как выстрелил. Сначала он вознамерился позвонить Борзову, потом — Сомову, однако после пары отчаянных затяжек принял иное решение. В записной книжке нашёл номер начальника областного УУР Волчукова.

— Юрий Фёдорович, добрый вечер. Острожская прокуратура, Кораблёв. Удобно говорить? За содействием к вам обращаюсь…

И.о. прокурора в нескольких фразах изложил претензии к милиции. Он умел говорить ёмко, приправляя факты эмоциональными характеристиками.

— Такой хоккей нам не нужен[345], Юрий Фёдорович! Прокукарекали доблестные убойщики, а там — хоть не рассветай. Получается, прокуратура крайняя…

— Некрасиво вышло, — согласился Болчуков.

Многомудрый сыскарь не считал прокурорских офисным планктоном. За тридцать лет службы он видел, кто на что горазд. Единственный из милицейских начальников регионального уровня открыто признавал, что на современном этапе прокурорское следствие милицейскому даёт сто очков вперёд. По прежней должности полковник курировал Острожский куст, регулярно выезжал сюда на резонансные убийства. Кораблёва помнил, как живого, башковитого, и, что важно, рискового следователя.

— Александр Михалыч, я разберусь, — заверил весомо. — Направлю к вам начальника ОРЧ. Не возражаешь? — возраст позволял Волчукову «тыкать», не задевая самолюбия собеседника.

— У меня есть такие полномочия? Хе-хе, — Кораблёв дал понять, что с юмором у него порядок.

Прощаться на всякий случай не стали. Выказывая полную заинтересованность в решении вопроса, Болчуков добавил:

— Если что, Александр Михалыч, звони на мобильный. Новый номер, кстати, запиши мой. Это корпоративный, для узкого круга…

Кораблёв сноровисто забил комбинацию цифр в мобильник и озорно подмигнул следователю.

— Мы не девочки, чего нам стесняться? Правильно я говорю, Кирилл Сергеевич?!

Важняк в ответ неуверенно кивнул, осознавая, что отныне приобрёл среди оперов репутацию стукача.

Чтобы подсластить пилюлю, заместитель прокурора позвонил Борзову. За послеобеденное время Сан Саныч довёл себя до кондиции, соответствующей разгрузочному вечеру «тяпницы». Отвечал кратко и залихватски: «есть», «так точно», «камера заряжена, Михалыч». Потом свирепо зашипел на кого-то, вероятно, пытающегося завладеть телефонной трубкой: «Тише, бл. дь, я с прокуратурой базарю!»

Поняв, что метать бисер бесполезно, Кораблёв нажал «отбой» и сразу набрал начальника ЭКО Айвазяна. Здесь в ход пошла восточная дипломатия. Прокурорский не стал навешивать отрицательные ярлыки лентяйке Гурьевой. Сказал, что из-за дежурства у Ларисы Батьковны дефицит времени. Между тем, следователь решил провести повторный осмотр автомобиля, нужен опытный эксперт.

— Сами понимаете, какое дело, Арутюн Аветисович.

— Разумеется, Александр Михайлович. Помните, как мы с вами по убийству Зябликова и Калинина работали? — начальник ЭКО разговаривал вкрадчиво, с нетипичным для средней полосы России мягким выговором.

— Как такое забыть? Тогда вы лично следы изымали.

— Мне нужно отъехать, Александр Михайлович, — кавказец извинялся, хотя не был виноват. — У земляка сын родился. Поздравить нужно. Я сейчас направлю к следователю Максима Елина. Такая кандидатура вас устроит?

— У-у-у, — одобрительно загудел Кораблёв. — Макс — профи.

— А я отмечусь на мероприятии, вернусь в УВД и подключусь. Постараюсь побыстрее.

И.о. прокурора хотел поблагодарить Айвазяна за добросовестный подход к делу, но в разговор вклинились короткие гудки. Кто-то нетерпеливый пытался до него дозвониться. Догадка насчёт персоны настойчивого абонента заставила прервать беседу с любезным армянином. Кораблёв оторвал телефон от уха, глянул на дисплей. Интуиция не обманула, на экране значились три непринятых вызова от контакта «Любимая».

Саша безотлагательно набрал номер жены.

— Звонили, баронесса? — спросил с улыбкой.

— Ты забыл, о чём договаривались?! — у Оли вошло в привычку предъявлять претензии, опуская приветствия.

— Как можно? — изобразил шутливую обиду Кораблёв, лихорадочно соображая, где собака порылась.

«Чёрт! Ольга же просила к шести быть дома. Ей к маникюрше, а Антошку оставить не с кем».

— Так ещё вагон времени, — из тактических соображений Саша не признал оплошности.

— Десять минут — вагон?!

— За десять минут можно добежать до канадской границы![346] Я уже выехал, — не краснея, соврал Кораблёв, хватая из шкафа барсетку.

Зажал ладонью телефон, прошептал Февралёву:

— Через полчаса буду…

Самым быстрым шагом, на который он был способен, Саша пересёк фойе, пронёсся по коридору и выскочил на заднее крыльцо. Сбегая по ступенькам, нажал на брелок сигналки, извлекая из него сдавленный писк.

Серебристый ухоженный «Hyundai Accent» дожидался в тенёчке, который отбрасывала рябина с аккуратно побелённым стволом. Другим сотрудникам парковаться тут не разрешалось.

Водил Кораблёв виртуозно. Резвый кореец быстро набрал скорость, плавно и послушно вошёл в поворот. В городе, конечно, не разгонишься больше сотни. Кругом натыкали светофоров, дебилы-пешеходы под колёса бросаются. Камикадзе! Хватает также «чайников», которые права купили, а ПДД прочесть не удосужились. Своим прошлогодним приобретением Саша доволен. «Hyundai» второго поколения — прекрасная лошадка для каждодневной эксплуатации. В планах заместителя прокурора откатать на ней ещё сезон, а затем поменять на тачку классом повыше.

Оля дожидалась возле троллейбусной остановки «Улица Коммунистическая». Кораблёв увидел супругу издалека. Трудно было не обратить внимания на высокую, фигуристую, эффектно одетую красотку. А та, заметив принявший к обочине знакомый автомобиль,