Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП) - Чалкер Джек Лоуренс

И, однако, что-то тревожило меня, какое-то маленькое несоответствие. Оглядевшись, я внезапно сообразил, в чем дело.

Это была вовсе не клиника Службы безопасности – наоборот, я очутился в какой-то тесной каюте, правда, с довольно высоким потолком. Маленькая койка, миниатюрная раковина, стандартный пищепорт. В стену вделан выдвижной сортир. И больше ничего. Или еще что-то?

Я присмотрелся повнимательнее. Так и есть. За каждым моим движением, следят, а возможно, здесь существует еще и ментальный контроль. Между дверью и стеной – ни единой щели, открыть ее изнутри нечего и думать. Внезапно я все понял.

Тюремная камера! И тут, к своему ужасу, я уловил слабую вибрацию – не слишком заметную и не особенно неприятную, но я прекрасно знал, что она означает. Я на борту космического корабля.

Я встал, испытав мимолетное головокружение, и осмотрел свое тело. Оно оказалось несколько миниатюрнее, чем старое, но было обычным телом обитателя цивилизованной планеты. И на удивление молодым, я даже еще не успел покрыться волосами в определенных местах. Потрясенный, я застыл как изваяние, а в голове крутилось:

- Я ТЕПЕРЬ НЕ Я! Я ОДИН ИЗ НИХ, МОИХ ЗАМЕНИТЕЛЕЙ!!!

Обхватив руками голову, я повалился на койку. Это невозможно! Я точно знаю, кто я, помню каждое мгновение своей жизни...

Первоначальный шок сменился гневом – гневом и бессилием. Отныне я только копия, полномасштабная кукла, и кто-то контролирует каждое мое движение, каждую мысль. Я возненавидел его, этого кукловода, возненавидел с нечеловеческой страстью и без всякой рациональной причины. Сейчас он, в комфорте и безопасности, пристально наблюдает за мной, а когда все закончится, вернется обратно, к сытой и безмятежной жизни, а я...

Меня зашвырнут на одну из планет Ромба, как какого-нибудь преступника, заключенного на веки вечные и без всякой надежды на амнистию. А потом? Когда я выполню задание? И тут меня озарило. Да мне ли этого не знать! Меня будут постоянно отслеживать и моментально прикончат, если я сболтну что-то лишнее, а по окончании миссии убьют в любом случае – просто так, для верности.

Впрочем, профессиональная подготовка уже начинала сказываться: мысли постепенно освобождались от оков паники и ужаса. Я сосредоточился на том, что мне было известно.

Контроль? Конечно. Да еще какой! Я вспомнил слова Крега о какой-то линии дистанционной связи. Ну как тебе это нравится, сукин сын? Доволен, поди?

Я вновь попытался взять себя в руки. Все это полнейшая чушь. Во-первых, я знаю, что ОН, то есть я, думал тогда – и в этом мое преимущество. А ОН, то есть Я, да и вообще все окружающие полагали, что я проклятый выродок, которого необходимо уничтожить.

Чертовски трудно принять, что ты совсем не тот, кем себя ощущаешь, а всего лишь этакий кентавр из двух разных людей. Столь же нелегко осознать, что твоя прошлая жизнь – пусть и в какой-то степени чужая – ушла навсегда. Отныне не будет комфортабельных планет, шумных казино и смазливых шлюшек. И денег, которыми ты так привык сорить, тоже не будет. Но пока я пребывал в прострации, ужасаясь таким потерям, мой дух уже приспосабливался к сложившейся ситуации. Именно поэтому для предстоящего задания и отбирали людей, похожих на меня, – с редкой способностью привыкать и приспосабливаться практически ко всему.

Несмотря на чужое тело, я продолжал оставаться самим собой. Индивидуальность – это память, мысли и характер человека, а отнюдь не бренная оболочка. Это всего лишь обычная маскировка, успокаивал я себя, только на редкость совершенная. Как и тому, кто был мною на самом деле, мне казалось, что эта личность, эти воспоминания принадлежат другому парню ничуть не больше, чем мне самому. Вплоть до того момента, как я поднялся с кресла в клинике, я действительно являлся кем-то другим. Старый “я” в промежутках между заданиями, был ненастоящим “мною”. Он, этот ничтожный хлыщ, не обладающий даже постоянным существованием, был искусственным созданием. Подлинный “я”, запечатанный, словно джинн в бутылке, в памяти мощных компьютеров, выпускался на волю только в случае крайней необходимости и представлял собой не менее серьезную угрозу диктаторскому режиму Конфедерации, как и те, с кем ему предстояло бороться.

А я был славным агентом. Лучшим, как сказал Крег. Вот потому-то я здесь, в этом теле, в этой камере, на борту этого корабля. Меня не лишат памяти и не убьют, если я выполню задание. Ненависть к другому моему “я”, сидящему где-то неподалеку, внезапно прошла. Когда все закончится, его мозги хорошенько прочистят, выкинув все мало-мальски достойные воспоминания, а возможно, и просто убьют, если мы – его отражения – разузнаем слишком много даже для хорошего агента. В лучшем случае он возвратится к своей пустой, полурастительной жизни.

А я, напротив, останусь здесь и буду продолжать жить. И это будет действительно подлинный “я”. Я стану даже более настоящим, чем он, мой прототип.

Впрочем, я был стреляный воробей, и время иллюзий для меня прошло. Убрать меня можно без всяких проблем, было бы желание. Достаточно мне оступиться, и они сделают это с автоматического спутника, не терзаясь излишними сомнениями, и я это прекрасно понимал. Но я понимал еще и то, что беззащитен только до тех пор, пока не овладею ситуацией и своим новым домом, теперь уже постоянным.

Но если я обыграю их, нового суперагента, чтобы обезвредить меня, сюда никто не пошлет – чтобы не повторилась история с его предшественником. В худшем случае это поручат какому-нибудь лоху.

Впрочем, задание свое мне выполнять все равно придется – выбора у меня нет; я недосягаем для своих контролеров, лишь пока занимаюсь этим. А там поживем увидим.

Как обычно, мысль о грядущей опасности подействовала на меня как наркотик. Ну что ж, головоломка разрешима и цели достижимы. Достаточно только бросить вызов и вступить в поединок, наслаждаясь своим интеллектом и физической силой. Прежде всего нужно определить степень угрозы, исходящей от пришельцев. Впрочем, меня лично она больше не касается – отныне я вечный пленник Ромба. Если пришельцы победят, Ромб Вардена выживет – как их союзник в борьбе с Конфедерацией. Если проиграют – ну что ж, просто нынешняя ситуация продлится неопределенно долго. Значит, проблема пришельцев – сугубо интеллектуальная задача, решение которой представляет чисто спортивный интерес. Именно этим она и привлекательна.

Другое задание – выследить местного властителя и при случае убить его – на практике может оказаться наиболее трудным: ведь мне предстоит работать в совершенно незнакомой среде и, стало быть, наверняка потребуются союзники. А это еще одна проблема. Впрочем, если удастся свалить властителя, это существенно укрепит мое социальное положение. Если же нет – все проблемы решатся автоматически. Правда, такие мысли всегда были мне ненавистны, но зато великолепно подстегивали. Организация убийства – борьба не на жизнь, а на смерть. В ней побеждает только один, и постоянно думающий о своем поражении обречен на провал.

Неожиданно мне пришло в голову, что разница между мной и властителем лишь в том, что я тружусь во имя закона, а он – или она – вопреки ему. Но, с другой стороны, здесь именно ОН является живым воплощением закона, а вот я – его нарушителем. На редкость симметричная в плане морали ситуация.

Одно только плохо: я изначально оказываюсь в невыгодном положении. Как правило, всю необходимую информацию вкладывают в агента заранее, но на этот раз обычная процедура почему-то не состоялась. Возможно, тому виной четыре различных задания: излишние сведения существенно затруднили бы передачу информации в мозг исполнителя. Что ж, придется выкручиваться самому. Я не самым ласковым словом помянул тех, кто готовил эту операцию, и в этот момент в камере негромко прозвенел звонок. Я подошел к пищепорту, и навстречу мне выскочил горячий поднос, пластмассовая вилка и такой же нож. Стандартный тюремный сервиз.

Жратва был просто отвратительной, но я и не надеялся на лучшее. Обогащенный витаминами сок, однако, оказался вполне сносным. Я оставил себе легкий стакан из нерастворимого материала, а остальное затолкал обратно в порт, и панель моментально захлопнулась.