Свет далекой звезды - Ирина Леонидовна Касаткина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же однажды он не сдержался. Это случилось перед их последними весенними каникулами. Март близился к концу, почки на сирени уже начали раскрываться, и солнышко временами грело почти по-летнему. Они успешно посдавали все зачеты и, придя к ней домой, предались заслуженному безделью. Дима возился на кухне, а Лена включила музыку — свою любимую "Историю любви", легла на ковер и приняла свою любимую позу — животиком вниз и подперев голову руками.
Когда он зашел в ее комнату, она, покачивая ногой в такт музыке, послала ему воздушный поцелуй. И ему немедленно захотелось вернуть его обратно. Но уже не по воздуху.
Дима сел рядом и наклонился к ней. Но едва его губы коснулись ее губ, у него напрочь отказали тормоза. Он, что называется, слетел с катушек и покатился под откос.
Лена не успела опомниться, как уже лежала на спинке, и его руки совершали вполне целенаправленные действия. Вот расстегнута змейка на ее джинсах, вот его горячая ладонь пробралась под лифчик и легла ей на грудь.
Лена запылала. Ей показалось, что ее бросили в костер — в самую середину. Загорелась каждая клеточка ее тела — от пяток до корней волос. Но одновременно все, что в ней было девичьего, все ее целомудрие восстало, воспротивилось этому недозволенному вторжению.
— Димочка, не надо! — взмолилась она. — Нет! Пожалуйста, остановись!
— Не могу, — сдавленно произнес он и запечатал ей рот поцелуем. И вдруг с ужасом увидел, как из уголка ее глаза выкатилась крупная слеза и медленно поползла по виску к уху.
Он мгновенно отпустил ее и вскочил.
— Не надо! — горько выкрикнул он. — Опять не надо!
И опрометью бросился из комнаты.
— Димочка, не уходи! — закричала Лена. — Умоляю, вернись!
Но он не слышал ее. Выскочил из квартиры, слетел с лестницы и выбежал из парадного. Кинувшись к окну, Лена увидела, как он пронесся через двор и скрылся за воротами.
Не надо! — вспомнила она его слова. — Опять не надо. Значит, у него уже так было. Наверняка, с Мариной. Как и я, она не смогла решиться. И он ее бросил. И теперь, наверно, бросит меня тоже. Как я буду жить без него? Как я теперь ее понимаю! Боже мой, что я наделала!
Она закрыла лицо руками и горько заплакала. И сейчас же в прихожей загремел звонок.
Вернулся! — обрадовалась Лена и бросилась открывать. Но едва она повернула колесико замка, как дверь распахнулась, сильно толкнув ее, и в прихожую ворвался разъяренный Гена. Он захлопнул дверь, схватил ее за руку, затащил в комнату, бросил на ковер и своей широкой ладонью буквально припечатал к нему.
— Что здесь произошло? — вскричал он, нависая над ней. — Что он с тобой сделал, этот скот? Говори! Почему ты плакала?
— Не твое дело! — возмутилась Лена, пытаясь подняться. — Отпусти меня сейчас же! Что ты себе позволяешь!
— Говори! — повторил он и придавил ее к полу второй рукой. Освободиться от них не было никакой возможности. Как будто на нее наступил слон.
— Пусти меня! Ничего он мне не сделал.
— А вот это я сейчас проверю!
И он с силой рванул блузку на ее груди. Пуговицы горохом посыпались на ковер.
— Не смей!
Ее взгляд стальным клинком уперся ему в лицо. Его губы ощутили лишь узкую полоску втянутых губ.
— Не смей, — тихо повторила она, вложив в эти слова все свое презрение.
— А если посмею?
— Не посмеешь!
— А если посмею?
— Не посмеешь! А если посмеешь, пожалеешь. Очень сильно пожалеешь!
Грузинка! — с ненавистью подумал он, отпуская ее. Ему не нужно было ее тело. Что там того тела — одна кожа да кости. Ему нужна была ее душа. Ее любовь.
Она села, придерживая блузку на груди, и свободной рукой принялась собирать застрявшие между ворсинок пуговицы. Присев, он стал ей помогать.
В дверь опять позвонили.
— Открой, — сказала она, не глядя на него. — Если это Юра, скажи, у меня голова болит. Пусть завтра приходит. И захлопни дверь с обратной стороны.
Гена открыл, и в прихожую ворвался Дима.
Убежав от нее без памяти, он пришел в себя только возле своего дома − и ужаснулся содеянному. Что он наделал! Как он мог — ведь он дал себе слово! Она же девочка — он напугал ее до смерти. Даже заплакала!
Неужели он потерял ее навсегда?
Вдруг он вспомнил: она что-то кричала ему вслед. “Димочка, вернись!” — вот что она кричала. Димочка! Значит, она все еще любит его, идиота. Просила, умоляла вернуться. А он бросил ее в такую минуту. Вот болван!
И круто повернувшись, он понесся назад.
Увидев открывшего ему дверь Гену, Дима обомлел. Что он здесь делает — этот "друг детства"? Тоже явился ее утешать? Зачем Лена его впустила?
— Что ты здесь делаешь, сволочь? — закричал он. — Когда ты оставишь ее в покое? Чего тебе нужно от нее?
— Того же — сквозь зубы процедил Гена. — Того же, что и тебе.
Он внутренне собрался и принял боевую стойку.
— Ах ты, сволочь!
Вне себя от ярости Дима кинулся на него. Но его подбородок мгновенно напоролся на встречный мощный удар Гениного кулака. Получив удвоенный импульс Димина голова откинулась назад и врезалась затылком в зеркало, висевшее на стене прихожей. Со звоном посыпались осколки. Но падая, Дима успел схватить Гену за ногу и с силой рванул на себя. Чтобы удержать равновесие, Гена ухватился за вешалку, и та опрокинулась, накрыв их пальто и куртками.
В полуторачасовом перерыве между последней лекцией и заседанием кафедры Ольга решила сбегать домой перекусить. Повернула ключ в замке, но дверь почему-то не открывалась. Что-то держало ее изнутри, и из прихожей слышались какие-то странные звуки — как будто там с проклятиями тягали тяжелые мешки.
Наконец дверь поддалась, и ей удалось протиснуться внутрь. Картина, которую она увидела, надолго врезалась ей в память.
На полу под вешалкой, накрытые верхней одеждой, сопя и пыхтя, мутузили друг друга соперники — Гена и Дима. На стене висело
