Черный поток. Сборник - Йен Уотсон

Паспорт он передал Изе. Она внимательно изучала французский документ.

— Значит, ты в Бразилии всего несколько месяцев — а между тем отлично говоришь на португальском. Где ты изучал язык, в Португалии?

— Нет, в Мозамбике.

— Тут нет визы в Танзанию.

— Зато есть виза в Мозамбик. Я переходил границу в свободной зоне, вместе с вашими товарищами по оружию, партизанами ФРЕЛИМО.

— Вот как, — пробормотала женщина недоверчиво. — Похоже на правду. Что ж, проверим.

Тем временем Жоам перелистал прочие бумаги Пьера и его дневник, прочитав наугад несколько отрывков.

Пьер навис над ним.

— Это заметки о народе, который близок к полному вымиранию. И сознает это. О народе, который сражается тем способом, который ему известен. В понятиях собственной культуры.

— Есть и другие способы борьбы, — оборвала его Иза.

— Именно! Есть путь борьбы, известный мне и вам. Это борьба политическая. Но бессмысленно этим дикарям принимать политические позы. Ах, как же все было иначе там, у народа маконде!

— Что ж, продолжай, мусью. Расскажи нам о маконде и ФРЕЛИМО. В подробностях.

Пьер криво усмехнулся.

— Чтобы выстроить себе алиби?

— Тебе нечего бояться, если ты человек доброй воли.

И Пьер поведал им о народе маконде, кочевавшем меж границ Танзании и Мозамбика, — о независимой африканской республике и колонии, которую правительство в Лиссабоне заставило стать неотъемлемой частью португальской метрополии, используя в качестве авторитарных аргументов крейсеры «Хьюи Кобра», бомбардировщики и напалмовые налеты. В городах и деревнях плакаты: белые солдаты с разноцветными младенцами на руках и под ними слова: «Мы все — Португальцы».

И все же три четверти земель Мозамбика находилось вне контроля Португалии уже более десятилетия. Рассказал Пьер и о том, как он переправлялся через реку Рувума на челноке в провинцию Кабо Дельгадо, куда пролегал путь партизан и где, вдали от португальского владычества, находилась свободная зона деревень, санитарных пунктов и школ. Охранялась она китайскими боеголовками класса «земля-небо», что делало заходы на низколетящих вертолетах и газовые атаки невозможными. Главная опасность исходила от бомбардировщиков, которые шли на большой высоте: нерегулярные бессмысленные налеты, вырывавшие черные дыры в диком кустарнике, наполнявшие диспенсарии изувеченными телами и змеями боа, отяжелевшими от убоины. Пьер рассказывал об атаках на дамбу Кабора Басса, что на Замбези, отложивших проект эксплуататоров на многие годы, повысив тем самым шансы этой крошечной крестьянской империи Португалии. Рассказал и о своем участии в одной из таких атак.

В конце концов они поверили Пьеру, расслабились и вернули ему бумаги и даже карабин.

— Твой друг индеец оказал тебе неоценимую услугу, мусью, — сказала Иза. — Капитан, которого ты видел, — сам Флорес Пайшау, собственной персоной. Один из самых жутких ублюдков. Свинья, какой свет не видывал, потрясающий мерзавец. Вымуштрован на американских военных базах в контр-повстанческих операциях. Мучитель. Профессиональный живодер. Держись от него подальше.

— То, что вы очутились здесь, не означает ли, что огонь освободительной борьбы распространяется по всей Бразилии? — срывающимся голосом спросил у нее Пьер.

— По всей Бразилии! — эхом откликнулась Иза, и голос ее был больным и усталым. — Как можно охватить всю Бразилию? Не будьте так наивны. Все, на что способно наше марионеточное правительство в управлении Амазонкой, — это затопить район, сняв таким образом все проблемы! И мы здесь для того, чтобы разрушить иллюзию. Правительственные чинуши просто заложили амазонский бассейн Америке. Строят дороги для «Вифлеемской Стали» и «Королевских Ранчо Техаса». Эти «Великие Озера» разобьют нашу страну на две части. Одна из них станет американской колонией, устроенной специально для откачки сырья и минералов в промышленность США. Другая, режим в стиле Виши на бразильской почве, — станет супермаркетом, лавкой для пассивного потребителя.

Пьер подумал с тоской: «Эти люди так же близки к последней черте, как и я. И их враг — мой враг».

— Мы должны дать всему миру понять, что думают патриоты об этой цивилизаторской авантюре! — воскликнула Иза. — Довольно играть с нами. Доводить до нищеты. Выкачивать наши ресурсы. Удерживать нас от разработки собственных богатств. Северная Америка крайне нуждается в этом. Так называемая «гуманитарная помощь» состоит в том, что Латинская Америка помогает Северной сотнями миллионов долларов ежегодно! И наличность всегда течет одним путем. К Северу! Эти амазонские дамбы — величайшая тайна нашей политики и в то же время величайшее извращение. Поэтому мы боремся с ними.

Она замолчала. Энергия словно разом иссякла в ней. Но глаза продолжали полыхать — не болезненным огнем, но яростью, жаждой действий, смешанной с отчаяньем.

— Знаю, — успокаивающим тоном отвечал Пьер. — Дамбу надо разрушить во что бы то ни стало. Потому что иначе она разрушит… чудеса, спрятанные здесь, в джунглях. Чудесный народ смоет в концентрационные лагеря — к пасторам. Их язык… стал для меня поразительным открытием. Это новое слово в науке, культуре. Вы даже не представляете себе, насколько это связано с будущим человечества! Хотя, к сожалению, вас, ребята, это не заинтересует. Но вы не правы. И еще — похоже, я убил двух зайцев, встретив вас.

— Зачем вы шли на север?

Пьер поежился.

— У меня не было конкретного плана. И меня пугала, пока я не встретил вас, беспомощность. Инстинктивность, бессознательность действий. Эта навязчивая идея отправиться в путешествие. Наш разговор напомнил мне о существовании другого мира, который не значит ровным счетом ничего здесь, среди индейцев. Я чувствую как вы, думаю как вы. Однако что можно сделать в данном случае? Неужели эту чертову дамбу так просто разрушить? Верно, потребуется вагон взрывчатки, чтобы поднять на воздух такую махину?

— Взрывчатка найдется, — пообещала Иза. — К тому же давление воды будет помогать нам. И еще — придется перебить американских инженеров и их лакеев.

— На другие дамбы будут также произведены налеты, — с азартом вмешался второй партизан, Раймундо. — Причем даже в самом Сантарене. И, что бы ни случилось, ложь о развитии Амазонии будет выставлена перед лицом целого мира.

— А что у вас за оружие?

Иза колебалась.

— Но ведь это чистое самоубийство, вы — смертники, не так ли? — спросил Пьер в лоб.

Жоам пожал плечами.

— Местность не особенно благоприятна.

— Дамбу надо взорвать, а то всем хана! — Страсть прорывалась в этой девушке сквозь усталость, и каждая новая вспышка ярости, казалось, вызывала в ней прилив новых сил.

— Все должны узнать о нашем присутствии здесь — мы должны заявить о себе самым шокирующим и символическим образом. Еще в прежние дни борьбы Карлос Маригелла писал, что для нас не существует ни расписаний, ни пределов. Однако ныне ситуация изменилась. Схема янки — чудовищное отклонение от реальности. Огнетушитель, который зальет революцию на годы и годы! Амазония — на сегодняшний день та страна, на которой сомкнулась хватка империализма. Наша задача — вызвать панику среди американцев. Именно в том месте, где, как им кажется, они прикрылись наводнением. Спрятались от ненависти городов и побережья.

Кайяпи все это время праздно сидел в лодке. Наконец Пьер повернулся к нему.

— Кайяпи?

— Да, Пи-эр?

— Эти люди собираются напасть на «забор для воды». Мы ведь тоже должны идти с ними? — спросил он на португальском.

— Если они делают это, нет нужды идти тебе, — отозвался Кайяпи на шемахоя. — Они — твои тени. Ты — существо. Мака-и скоро родится. Ты должен присутствовать. Эти люди сделают твою работу.

— Неужели мнение индейца значит так много? — раздраженно спросил Жоам. — Или этот дикарь все решает за тебя?

Пьер бросил гневный взгляд на Жоама.

— «Дикарь» — говоришь ты!

— Погоди, — поправился Жоам. — Действительно, социализм — для всех. Я имел в виду другое: индеец еще недостаточно сознателен.

«Ты делаешь свой выбор между Марксом и Христом. А что получается в этом случае с шемахоя? Кто бы ни взял над ними контроль — они погибнут. Птицы их мыслей растворились в джунглях. Завязли в птичьем клее хижин с жестяными крышами».

— Желаю вам удачи, — сказал Пьер, заставив себя сделать другой выбор. — Как товарищам по оружию и врагам дамбы. Я, как и вы, хочу уничтожить ее.

— Кроме того, — вмешался Кайяпи, — ты никогда никого не ранил из своего ружья, Пи-эр. Ты слушатель и ученик, не воин. Брухо знает. Почему, ты думаешь, он разрешил тебе прошлой ночью встретиться с мака-и? Почему, ты думаешь, девушка пришла к тебе в гамак? Почему, ты думаешь, я показал тебе, как едят землю? Твоя Говорящая Коробка — вот твое оружие, Пи-эр, а не твое ружье. Я не говорю, что тебе не хватает мужества. Ты встретился с мака-и. Ты — другой человек. Жизнь твоя приняла другую форму. Решай — и да будет твой выбор мудр. Не дай твоим птицам улететь в сторону — не туда, куда им надо.