Психопомп - Александр Иосифович Нежный

В голодоморе, опустошившем Украину, Россию, Казахстан и унесшем миллионы жизней. (Обращаясь к апостолу Петру.) Я хочу, чтобы все услышали из первых уст…

Апостол Петр (секретарю). Пригласите свидетеля.

Входит седая женщина в темном платке; она держит за руку удивительно похожую на нее девочку лет десяти.

Апостол Петр. А почему двое?

Мастема. Это Мария Дмитриевна, а девочка – это она же, семьдесят лет назад. Расскажи, Мария Дмитриевна, и ты, Маша, что ты помнишь о том времени. (Обращаясь к апостолу Петру.) Страшный тридцать второй год. Слушайте.

Мария Дмитриевна (смущенно). У меня сестра родная робила у Харькове и тамо как могла сбирала нам поисты, ну, може, хлиба кусочки, картопля, перловку, кто ни доел, а когда и косточки з останками мяса…

Маша (быстро). И кусочки цукора были три раза, я помню. И сухарики, и буряк. С буряка живот сильно пучило.

Мария Дмитриевна (кивает головой). Да, и цукор… Батька к ней ездил и нам привозил.

Маша. И пока до дому ни приидет, вин в рот ничого не брал. Все нам – дитям. И мамка сувала, ишьте, дитки мои, а сама ничого…

Мария Дмитриевна (вытирает слезы концом платка). Вмерла мамка з голоду. Она весной, а батька зимой вмер. Я опухла вся, ходити тяжко, як старой, и думала, помру.

Маша (тихо). Ночь така тиха. Собаки не брешут, кишки не няв-кают. Всих свили. Я колоски збирала на поле, меня за это батигом постегали до крови.

Мария Дмитриевна. По весне травка зелена, лобода, кропива. Сбирали и ели.

Маша. Тетка Поля, сусидка наша, ничого сбирать не могла. Руки у ней не слухались. Вмерла. Их, и живых еще, но совсем плохих, и вмерших в одну яму валили.

Мария Дмитриевна. Я малая была (кладет руку на голову Маши), но всё хотила зрозуметь, отчего така бида. Люди повинны, але Бог? А если Бог, тоди зачем? Зачем Вин прибрал мамку и батьку, и тетку Полю? Зачем мир так страждает? Шептали, бо Сталин повинен. Весь хлиб позабирал, народ голодной смертью вмер.

Маша. И я думала, прийду к нему аж в самый Кремль, где вин сидит, и скажу ему в очи, лиходей ты, проклятий ти людина, чтоб ти подох, як пес!

Мастема (указывает на Сталина). А вот он.

Мария Дмитриевна и Маша подходят к Сталину. Он пренебрежительно машет рукой.

Сталин (раздраженно). Убэрите от мэня этих вшивых.

Мария Дмитриевна и Маша долго смотрят ему в лицо.

Сталин (кричит). Зачем смотришь?! Тэбе что надо? Глупая баба, что ты смыслишь! Заводы надо было строить! Крэпить мощь страны!

Мария Дмитриевна. Краина – это я. Это родители мои. Это вси люди, которых ты вбил. Кат.

Она плюет Сталину в лицо.

Сталин (в бешенстве). Охрана! Власик, куда смотришь! Рас-стрэлять!

Апостол Петр (усмехаясь). Напрасно зовешь. Нет Власика. Ты его в ссылку отправил на десять лет.

Сталин (твердит слабым голосом). Расстрэлять… расстрэлять…

Мастема. Тебе также предъявляется обвинение в расстреле двадцати двух тысяч поляков, офицеров и представителей интеллигенции, в 1940 году.

Сталин (злобно). Товарищ Сталин нэ имеет к этому отношения. Это дэло рук нэмецко-фашистских захватчиков. Они в сорок первом расстрэляли этих поляков. Комиссия установила. Бурденко, акадэмик, Толстой Алексей, писатель, лауреат, и даже митрополит был Николай и другие акадэмики и профессора. Есть докумэнт.

Мастема. Я предъявлю суду документы весны сорокового года, опровергающие его (указывает на Сталина) фальшивку, – постановление Политбюро, секретный приказ о награждении палачей. Но лучше выслушать свидетелей.

Апостол Петр (секретарю). Пригласите.

Входит человек среднего роста в длинном кожаном плаще. На голове у него кожаная фуражка, на руках длинные, выше локтя, кожаные перчатки. Все – коричневого цвета. У него светлые глаза, широкий лоб, прямой нос – открытое русское лицо. Это Василий Михайлович Блохин – главный палач НКВД. Он видит Сталина, строевым шагом подходит к нему, отдает честь и докладывает.

Блохин (громко). Товарищ Сталин, задание партии выполнено! Список исполнен, условия соблюдены.

Сталин (раздраженно). Шени траки лапораки![63] Ну, что ты орешь. Всэ слышат.

Блохин (громким шепотом). Виноват, товарищ Сталин!

Апостол Петр (Блохину) Когда ты говоришь, задание выполнено, список исполнен – что это значит?

Блохин (смотрит на Сталина, словно спрашивая, как надо отвечать. Сталин не видит; он закрыл глаза). Ну, было задание…

Мастема. Какое? Да отвечай же, тебя Небесный суд спрашивает!

Блохин (покосившись на Сталина и вздохнув). Расстрелять поляков.

Мастема. И?

Блохин. И расстреляли. В тюрьме стреляли. В лесу.

Мастема. Ты стрелял?

Блохин (едва заметно усмехнувшись). Это работа моя. Стрелял из немецкого, из вальтера. Он не так греется, как наши. А приходилось и по двести пятьдесят исполнять, и по триста…

Мастема (сдерживая рвущийся крик). Ты хочешь сказать, что убивал в день триста человек?!

В зале шум. Переговариваются и присяжные.

Апостол Петр (стукнув молотком). Прошу тишины!

Блохин (в недоумении пожимая плечами). Такая работа. Привели, я выстрелил. Мне какая разница кто. У меня и Бабель был, писатель, и Кольцов, журналист. Мелкие такие еврейчики. И Мейерхольд был знаменитый. Он покрупнее. Я привык. И другим сотрудникам пример подавал. Я учил стрелять в шею, а ствол держать косо вверх. (Он вытягивает правую руку, чуть поднимая крепко сжатый кулак.) Скажем, вот так. (Прерывает себя.) Да, может, это не надо… Неинтересно.

Мастема (сдавленным голосом). Продолжай.

Блохин. Тогда пуля выйдет через глаз или через рот. И крови меньше. А стрелять прямо в затылок, крови много. Больше литра. Если в помещении, с уборкой замучаешься.

Мастема. Спишь хорошо?

Блохин (недоумевая). У меня сон всегда крепкий. Кому они снятся, а мне никогда. После работы помылся, протерся одеколоном как следует, чтобы запах отбить, а то ведь (он улыбается) кровью несет, порохом… Собачки даже боятся. Чая стакан – и спать. Другие водку пили, а мне не надо.

Мастема. Тебя наградили?

Блохин (довольно улыбается). Генерала мне дали и наград много. Орден Ленина, три Красного Знамени, Отечественной войны, золотые часы…

Мастема (перебивает). За расстрел поляков что дали?

Блохин. Наград не было. Была премия – месячный оклад, и патефон я получил. (После недолгого молчания.) Мне идти?

Мастема. Посиди здесь (указывает на стул рядом со Сталиным). Еще свидетель.

Секретарь суда отправляется за свидетелем.

Сталин (открыв глаза и покосившись на сидящего рядом Блохина. Тот хочет встать). Сиди, если посадили. (Обращаясь к апостолу Петру.) Хочу тэбе сказать, что нэ было такого государства, как Польша, в одна тысяча девятьсот сороковом году. Нэ существовало. Товарищ Сталин полагал, что и впредь этой Польши