Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах - Вадим Юрьевич Солод
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Созданные «для войны» Революционные военные трибуналы проводили достаточно жёсткую карательную политику, принявшую массовый характер. Обстановка на фронтах потребовала объединения усилий всех карательных органов, о чём свидетельствовало циркулярное письмо ВЧК от 17.04.1920 № 4 «О взаимоотношениях чрезвычайных комиссий и трибуналов», разосланное местным отделам и содержащее разъяснение положений Декрета ВЦИК от 18 августа 1920 года, утвердившего положение о военных трибуналах.
В качестве демонстрации компромисса между трибуналами и чрезвычайными комиссиями документ был подписан председателем ВЧК Ф. Э. Дзержинским совместно с секретарём-докладчиком Кассационного трибунала Н. Д. Крыленко. В письме, в частности, отмечалось, что «трибуналы и ЧК в идеале должны представлять собою единый орган борьбы», но пока этого нет, говорилось в письме, необходимо проводить строгое разграничение между функциями и правами тех и других органов.
Декрет выступал основным законодательным актом, регламентировавшим деятельность общих революционных трибуналов, которым законодатель увеличил срок полномочий членов трибунала (три месяца), для согласования работы чрезвычайных комиссий и трибуналов ввёл в обязательном порядке в РТ представителя губернской ЧК: «член коллегии губчека, входящий одновременно в состав трибунала, должен в этом случае явиться той живой связью обеих коллегий, которая поможет установить между обоими учреждениями теснейший контакт и тем изжить наконец до конца тот антагонизм и ведомственные трения, которые до сих пор наблюдались между обоими учреждениями». При трибунале вводилась должность следователя-докладчика, который должен был готовить заключения, по поступившим делам и докладывать своё заключение на заседании революционного трибунала (СУ РСФСР. 1920. № 48. Ст. 214; № 89. Ст. 454).
Маститый поэт, в недавнем прошлом отчаянный рубака-кавалерист Михаил Голодный (Эпштейн) из «Смены» писал в стихотворной балладе «Судья ревтрибунала»:
На Диевке-Сухачёвке
Наш отряд.
А Махно зажёг тюрьму
И мост взорвал.
На Озёрку не пройти
От баррикад.
Заседает день и ночь
Ревтрибунал.
Стол накрыт сукном судейским
Под углом.
Сам Горба сидит во френче
За столом.
Суд идёт революционный,
Правый суд.
Конвоиры гада-женщину
Ведут.
«Ты гражданка Ларионова?
Садись!
Ты решила, что конина
Хуже крыс.
Ты крысятину варила нам
С борщом!
Ты хлеба нам подавала
Со стеклом!
Пули-выстрела не стоит
Твой обед.
Сорок бочек арестантов…
Десять лет!»
Суд идёт революционный,
Правый суд.
Конвоиры начугрозыска
Ведут.
«Ну-ка, бывший начугрозыска,
Матяш,
Расскажи нам, сколько скрыл ты
С Веней краж?
Ты меня вводил,
Чека вводил
В обман,
На Игрени брал ты взятки
У крестьян!
Сколько волка ни учи —
Он в лес опять…
К высшей мере без кассаций…
Расстрелять!»
(Голодный М. Судья ревтрибунала.)
Совершенно очевидно, что архитектор РККА Лев Троцкий, имевший непосредственное отношение к отправлению правосудия на фронтах, представлял из себя абсолютный антипод демократа. Его вынужденные призывы к товарищеским методам партийного руководства и свободе внутрипартийной дискуссии объяснялись прежде всего тактическими соображениями — вождь оказался в абсолютном меньшинстве. Николай Бухарин высказывался по поводу такой его неожиданной метаморфозы: «тов. Троцкий весьма ошибается, надевая на себя белоснежные ризы демократии». С этим трудно не согласиться — бесконечные внутрипартийные споры в такой нервной обстановке означали бы отвлечение внимания первичных организаций от обсуждения действительно принципиальных проблем. В Отчётном докладе X съезду РКП(б) в марте 1921 года В. И. Ленин назвал внутрипартийную дискуссию недопустимой роскошью.
Понятно, что Владимир Маяковский прекрасно знает о событиях, происходящих в стране, о настроениях в партии и комсомоле, недовольстве рабочих в городах и сёлах, голоде в Поволжье.
При этом в своей новой поэме он вполне осознанно в первую очередь в качестве главных организаторов Октябрьского вооружённого восстания называет имена идейных троцкистов, которые и выступали инициаторами открытого недовольства в парторганизациях. К слову, по воспоминаниям кинорежиссёра Г. В. Александрова, готовившего к юбилею революции финальный монтаж киноленты Сергея Эйзенштейна «Октябрь», три эпизода с участием Троцкого из неё будут оперативно вырезаны. Правда, произойдёт это только после настоятельной рекомендации об этом тов. Сталина. В этот же день — 7 ноября — с большой помпой состоялся премьерный показ «Октября» в Большом театре СССР. Партийная и советская элита встретила фильм громовыми овациями.
А уже 10 ноября 1927 года ленинское «Письмо к съезду» с негативным отзывом о товарище И. В. Сталине, на публикации которого так настаивали оппозиционеры, будет напечатано в «Дискуссионном листке», вышедшем как приложение к газете «Правда», а затем в информационном бюллетене № 30 для делегатов XV съезда ВКП(б), перед этим сам Иосиф Виссарионович зачитал это письмо с трибуны партийного форума.
Протоколы заседаний и партийные резолюции свидетельствуют, что ленинское обращение к съезду партии вызвало отнюдь не возмущение «шовинизмом» Сталина и Дзержинского, о котором писал Владимир Ильич, а немалое удивление самих делегатов тем, что в нём вновь поднимались проблемные вопросы, которые, по их мнению, уже были преодолены. Неожиданные нападки на И. Сталина и Ф. Дзержинского выглядели не только непонятными, но и несправедливыми, особенно в сочетании с русофобским тоном самого письма. Общее впечатление от обнародованного документа примерно соответствовало публичной реакции И. В. Сталина: «Это не Ленин говорит, это его болезнь говорит».
По своим основным смыслам поэма В. В. Маяковского явно противоречила усилиям, предпринимаемым СекретарёмЦК по разоблачению «легенды» о значительной роли Троцкого в руководстве Октябрьским переворотом.
Если в ноябре 1918 года Иосиф Виссарионович писал о том, что «вся работа по практической организации восстания происходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-Революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому» (И. В. Сталин. Роль наиболее выдающихся деятелей-партии. «Правда», 6 ноября 1918 года). В своей книге «Об оппозиции. Статьи и речи 1921–1927 гг.» он утверждал примерно то же самое, но в уже в изменившейся тональности: «Я далёк от того, чтобы отрицать важную роль тов. Троцкого в восстании. Но должен сказать, что никакой особой роли в Октябрьском восстании тов. Троцкий не играл и играть не мог, что, будучи председателем Петроградского Совета, он выполнял лишь волю соответствующих партийных инстанций, руководящих каждым шагом тов. Троцкого… Факты, действительные факты, целиком и полностью подтверждают это моё утверждение».
Белогвардейский плакат, 1918 г.
Так к 1929 году место Льва Давидовича было определено за бортом истории революции. Привет Вам, товарищ Джон
