Хроники Реликта. Том 1 - Василий Головачев

Ратибор развернул свой «пакет» и через несколько минут пришвартовался к энерговоду в ангаре патрульных машин. В первом отсеке его ждали Демин и Железовский с группой усиления, окружившей доставленный пограничниками Серова «голем».

— Отмени «полундру», — шепнул комиссар-два почти беззвучно, делая вид, что снимает с кокоса Берестова пушинку. — Мы не на Земле, здесь эта форма неэффективна, а нервы тянет сурово. Достаточно оставить «ЗОВ-экстра». — Вслух же сказал громко — Интересно, что они от тебя хотели? Переговоры о контакте в их положении — нонсенс.

— Что там, внутри? — кивнул на «голем» Ратибор.

— Ничего опасного, энергозапас минимальный, без сюрпризов, — ответил широкий, медлительный с виду Серов. — А в гондоле кто-то есть, один человек, пилот.

— Открывайте.

Серов жестом подозвал своих специалистов с универсальными наборами инструментов, измерительной аппаратуры и компьютерной логотехники: пилот «голема» на вызовы не отвечал, приходилось искать код замка люка, не зная программы. Все терпеливо ждали, когда пограничники закончат работу. Ратибор через минуту спохватился и отменил «полундру», понимая, что Аристарх прав; силы безопасности и погранслужбы и без того «сидели на готовности», ужесточение тревоги в данной ситуации вызывало напрасные траты сил и нервной энергии.

Люк «голема» открылся внезапно, и толпа людей невольно подалась назад: из гондолы аппарата вывалился на пол ангара… «серый человек». Полежал секунду, завозился, переворачиваясь на живот, и тогда все увидели на его спине громадную рану — от шеи до бедра, словно кто-то задел «серого человека» лезвием меча. У краев пореза скапливались маслянистые прозрачно-голубые капли и падали на пол. «Серый человек» с усилием встал, опираясь на обшивку голема, повернулся к людям лицом-маской, искаженным непонятной гримасой, и вдруг с его губ сорвались шипяще-трескучие слова:

— Предупреждие… ждение… не людие ест… слушие внимай…

Изумленные пограничники замерли, оглядываясь на Ратибора.

«Серый человек», страшно кривя лицо, мучительно подбирая слова, беззвучно пошлепал губами и снова заговорил, отделяя каждое слово.

— Опасну… ест… вы тут… не опасну…. внешну опасну… понятие а?..

— Что он сказал? — сдавленно произнес кто-то из собравшихся.

«Серого человека» шатнуло, он прислонился к ребру люка «голема» спиной, дернулся от боли, но на ногах устоял.

— Отвлечение нет я… отвлечение внутрие… нет опасну тот… мат… матр… митри… — Жутко было смотреть на гримасы странного существа, не имевшего речевого аппарата в общепринятом смысле слова, но пытавшегося говорить на земном языке. — Ест опасну метроу… метро унутр. — «Серый человек» замолчал и мягко завалился на бок, перекатился на живот, дернулся дважды и затих.

Железовский первым сообразил, что хотел сообщить беглец.

— К-мигрантов на «Афанеоре» нет, — сказал он Ратибору. Только миссис Стенсен и гвардия «серых» — для отвлекающего маневра, остальные, видимо, на Земле, готовят захват метро с выходом в зону строительства.

Ратибор тоже понял, о чем хотел предупредить «серый человек» (кто его послал? каким образом вложил сообщение?), просто реакция у него была помедленней, чем у комиссара-два. Он мысленно произнес одно слово: «Экспресс», — жестом приказал Демину занять место в подкове кресел управления и первым бросился из ангара к лифту, вызывая по связи Сварога.

— Слышу, — отовался инк. — Мы поддерживаем четыре прямые «струны» метро с Землей, все четыре находятся под контролем погранслужбы на базах «Радимич-2», «Финн» и «Оймякон».

— Гони «полундру» на базы! Отключи метро с «Финном» и «Оймяконом», заблокируй отсеки метро на всех кораблях флота! Заблокируй на «Перуне» все помещения и коридоры! Пропуск в рубку и зал управления — только по моей команде. Пропусти ДД.

— Принял. К сведению: на спейсер прибыли Грехов, Баренц и Боянова.

— Что? — Ратибор споткнулся, оглядываясь на спешащего следом Железовского.

Сварог хладнокровно повторил сообщение.

— К метро! — скомандовал Аристарх. — Кажется, мы опоздали с его отключением.

Лифт за несколько секунд доставил их к отсеку метро, где они столкнулись со спешащими навстречу гостями. Боянова и Баренц были одеты в серо-голубые кокосы, Грехов, по обыкновению, — в черный комби с узором выпуклых блестящих ромбов и квадратов непонятного назначения.

— Мы опередили их всего на минуту-две, — хмуро сказал проконсул, — и не успели предупредить. Сейчас они будут здесь.

Ратибор сделал движение — поправить эмкан связи, Грехов мельком посмотрел на него.

— Не успеете и вы. Обычные методы для задержания К-мигрантов неприменимы, можно только взорвать спейсер вместе с ними.

— И с нами, — усмехнулась Боянова, глядя на Железовского. К сожалению, я оказалась права, Аристарх. Мы подходим к пределу, к роковой черте, и с другой стороны.

— Внимание, по сорока двум векторам вижу приближающиеся объекты, — доложил Сварог. — Половина объектов находится в пределах зон поражения.

— «Серые» начали атаку, — спокойно сказал Баренц.

Ратибор глубоко вздохнул, и, глядя на кивнувшего едва заметно Железовского, занемевшими губами приказал открыть огонь на поражение. Жалости к «серым людям», запрограммированным волей К-мигрантов на самоуничтожение, он почти не чувствовал, помня, какой может оказаться цена этой жалости и промедления.

В этот момент створки двери финиш-камеры метро разошлись лепестками диафрагмы, и первое, что почувствовали люди, — оглушающий шумовой удар пси-поля! Ратибор устоял только потому, что половину мощности волны принял на себя защитный экран, но и оставшейся доли пси-импульса было слишком много: показалось, что все вокруг искривилось, потолок отсека провис, пол выпучился, стены оплыли книзу, как пластилиновые, фигуры товарищей превратились в плоские листы с котлообразными головами! Воздух в отсеке загустел и задрожал жарким маревом, будто нагретый до высоких температур. Каким образом из камеры метро выбрались К-мигранты, Ратибор не заметил. Но не упал — кто-то поддержал его под локоть.

К-мигрантов было десять, хотя Ратибор не сразу узнал, кто есть кто, борясь с болезненным головокружением. Чуть впереди стоял Вильям Шебранн в белом кокосе, за ним Нгуо Ранги, Свиридов, Шустов, Шубин, Стенсены — отец и сын, Григорий Григ, Мэтьгоз Купер и Патрик Фригдом. Тишина установилась такая, что в ушах стал слышен шум собственной, пульсирующей по жилам, крови.

Так они и стояли, стенка на стенку, десять К-мигрантов и пятеро людей, похожих друг на друга умением владеть собой и ощущением грозной, спрятанной до поры до времени, силы. Потом из ромбов на груди Грехова — он тоже стоял чуть впереди — сверкнули два тонких красных лучика, как бы охвативших группу К-мигрантов слева и справа.