Хроники Реликта. Том 1 - Василий Головачев

Так они и стояли, стенка на стенку, десять К-мигрантов и пятеро людей, похожих друг на друга умением владеть собой и ощущением грозной, спрятанной до поры до времени, силы. Потом из ромбов на груди Грехова — он тоже стоял чуть впереди — сверкнули два тонких красных лучика, как бы охвативших группу К-мигрантов слева и справа.

— Дальше вам ходу нет, — негромко сказал Грехов, и от этих слов спину Ратибора охватил ледяной озноб.

— Вас мало, мы пройдем, — спокойно и так же негромко и буднично сказал Шебранн, констатируя видимую расстановку сил.

— Ошибаетесь. Нас предупредили, и мы успели принять меры. Но вы и без того были обречены на поражение с самого начала, несмотря на обладание многими способностями с приставкой «супер». Вы забыли, что боретесь не против конкретных лиц, и даже не против определенных служб человечества, а против системы! Против стабильной гомеостатической системы под названием цивилизация, управляющей сложными неравновесными режимами, которые обеспечивают ей научнотехнический и социальный прогресс. Вы можете справиться с нами, с небольшим отрядом, хотя и не без боя и не без потерь. — Грехов растянул в беглой усмешке губы. — Это я вам обещаю. Но вы не справитесь с остальными, имя которым — легион!

— Мы уничтожим вас, потом Т-конус, большего не надо. Тот, кого вы назвали Конструктором, по сути — наш родитель, и должен вернуться целым и невредимым. Дальнейшую дискуссию считаем нецелесообразной. Уходите.

Среди К-мигрантов прошло общее бесшумное движение, они рассредоточились и направили неизвестно как оказавшиеся в руках излучатели («универсалы-101», — отметил Ратибор машинально) на людей.

Ратибору, одетому в «бумеранг», как и Грехову, не надо было готовить свое оружие к бою, остальные же — Баренц, Железовский и Боянова, вытащили свои «универсалы» так же быстро, как и К-диверсанты. В отсеке метро на миг установилась жуткая, готовая лопнуть огненными вспышками, насыщенная тяжелой угрозой тишина. Правда, Ратибору все время казалось, что он одновременно видит и слышит странные вспышки и звуки, которых на самом деле не было, хотя он и понял в конце концов — это были всплески пси-фона: и К-мигранты, и люди-интрасенсы общались между собой в пси-диапазоне, но если пси-разговор людей воспринимался, как легкие прозрачные молнии, то общение К-мигрантов напоминало очереди тяжелых пулеметов.

— Стойте! — сказал Грехов, из груди которого то и дело посверкивали рубиновые лучики: Ратибор сообразил, что это работает компьютер наводки на цель костюма проконсула. Прежде, чем мы начнем, попробуйте понять две истины. Первая: вы в ловушке, выход из которой контролируется нами. Вторая: Т-конус уничтожать не надо, у нас есть шанс обойтись без боя.

— Насчет ловушки вы не совсем правы, — ответил Шебранн, не сделавший ни одного движения, но не ставший от этого менее опасным. — Что за шанс? Конструктор уже дал человечеству шанс — познать пределы своей нравственности, и человечество этот шанс не использовало.

— Мы готовы признать и это, только не надо выносить приговор всему человечеству, в каждом конкретном деле обычно участвуют конкретные люди. В данном случае Конструктор действительно сыграл роль символа Предела, но ведь ни один закон не запрещает живым выбирать жизнь. Оставим этот спор философам, вам его все равно не выиграть. А шанс нам дали чужане, поставив перед Т-конусом решетку-перевертыш.

— Каким образом чужанский «перевертыш» может послужить шансом для разрядки ситуации? По нашим данным это всего лишь антенна связи, наподобие ваших антенн СВС.

— Вы снова ошибаетесь, непогрешимые, это генератор перехода или, если хотите, генератор преобразования вакуума. Вам должно быть известно, что наша Вселенная «отделена» от других потенциальным барьером, который пока безуспешно пытается пробить Конструктор. Так вот чужане нашли изящное во всех отношениях решение проблемы и построили преобразователь, с помощью которого можно «высверлить» в потенциальном барьере дырку и послать Конструктора отсюда. Риск, конечно, велик, и неизвестно, примет ли Конструктор гостя, но шанс есть, и предупредить вашего второго родителя можно. Предлагаю включить одного из вас в группу риска для перехода «по ту сторону координат». Ну, а если ничего из этого не выйдет… — Грехов развел руками, — тогда мы все-таки будем вынуждены включить Т-конус.

— Если мы дадим вам его включить, — сказал Шебранн; думал он очень быстро, как и его соратники, и принимал решение почти мгновенно. — Сколько человек войдут в группу парламентеров?

— Один.

— Кто?

— Может быть, я. Этот вопрос решается нами коллегиально.

— Допустим, мы согласимся, но как вы уговорите роидов взять нас с собой?

Грехов устало улыбнулся.

— Это моя забота. Я думал, вы спросите, зачем они вообще строили «перевертыш», какое отношение имеют к Конструктору и что от него хотят.

— Нам это безразлично. Главное, что наши интересы совпадают. Когда они перестанут совпадать…

— Ну, это ясно. Такие пережитки прошлого, как мораль, этика, чувства, вас не беспокоят, ваш идеал — мыслящая сила! Без тени эмоций.

— Почему же? — возразил стоявший слева от Шебранна Нгуо Ранги. — Ничто человеческое нам не чуждо, просто эмоции дают нам так мало нужной информации, что мы нашли другие способы прогноза. Вы же знаете: мы могли бы поладить с вами, как это и было в течение целого столетия, пока не пересеклись зоны взаимоисключающих интересов… — Ранги замолчал, потому что Шебранн подал сигнал к отступлению.

К-мигранты бесшумно и ловко отступили ко входу в кабину метро, продолжая держать людей на прицеле. Один за другим скрылись в проеме открывшейся двери.

— Мы обдумаем ваше предложение, — сказал на прощание Шебранн. — До связи.

Дверь метро закрылась.

— Их перехватят на Земле, — сказал Баренц, пряча «универсал».

Грехов покачал головой, обернулся; лицо его блестело, как отполированное дерево, глаза были полны бездонной тьмы.

— Они переориентировали вектор финиша, поэтому не полезли в драку, имея путь отхода. Как там дела на внешних форпостах?

— Атака отбита, — доложил оживший Сварог. — Потерь нет. Двадцать два когга уничтожены, семь удалось перехватить и задержать, пилотами во всех оказались «серые люди». Остальные ушли.

Проконсул вытер лицо ладонью, нашел глазами Ратибора, в ушах которого все еще плыл комариный звон пережитого напряжения.

— Ну что, опер, жив? Давай отбой «полундре» по всей зоне. — Повернулся к Бояновой. — По-моему, держался он неплохо, а?