Хроники Реликта. Том 1 - Василий Головачев

— Что? — замерла у выхода Боянова. — Тартар? Ты хочешь сказать, что чужане — выходцы с Тартара?!

— Не выходцы, они, как и тартариане, — пришельцы в нашей Вселенной, сумевшие пробиться к нам из какой-то другой. Но если Тартар до сих пор не смог до конца разбить скорлупу капсулирующего взаимодействия, то Чужая частично сделать это сумела.

— Господи, так просто! — прошептала Боянова. — А мы бьемся разгадать причины, почему чужане к нам равнодушны… Да они же нас просто не слышат! Как и тартариане… хотя и пытаются иногда разговаривать.

Ей никто не возразил, интрасенсы — Баренец и Железовский — поняли все и проанализировали информацию мгновенно, остальные все еще осмысливали сказанное.

— Черт возьми! — нарушил молчание Демин; он тоже умел думать быстро. — То-то мне всегда казалось, что роиды кого-то напоминают, и внешне, и поведением, — аборигенов Тартара! Один и тот же негатив по отношению к нам.

— Вы правы, молодой человек. — Грехов растянул в улыбке губы. — Что еще интересует уважаемых лидеров? Предлагаю поторопиться. Конструктор вот-вот появится на свет. И пусть вас не пугает мое знание, я не К-мигрант, хотя мог бы, как и они, считать Конструктора своим «крестным отцом». Идемте.

— Один вопрос, последний, — тихо проговорила Боянова. — Если вы знали в с е… зачем послали Берестова на заведомую гибель? Что с ним будет?

Лицо Грехова потемнело. Несколько мгновений он смотрел на председателя СЭКОНа тяжело, с немым вызовом и глухой тоской, покачал головой.

— Я понял вас, Забава, но вы ошибаетесь, Настя здесь ни при чем. Он… решил идти сам, хотя я предупреждал его… и предлагал свою кандидатуру. Но не торопитесь хоронить Берестова, этого парня не зря назвали Ратибором, тут вы правы, он способен многое изменить. Пожалуй, я… — Грехов задумался. — Да, я не против того, чтобы он вернулся.

— Не против? — своим неприятным голосом произнес Кий-Коронат, молчавший до сих пор. — А что, вы могли быть против? Могли желать его гибели? Так вас понимать? Хорош помощничек, нечего сказать.

Грехов, не сказав больше ни слова, вышел.

— Все-таки ты не меняешься, корочун, — проворчал Железовский. — Пошли, Забава, Ярополк.

— Я все могу понять, — сказала Боянова, когда они уже подходили к отсеку метро, — одного не понимаю, почему проконсул не отговорил нас от строительства Т-конуса, зная, что он не понадобится?

— А кто бы ему поверил? — тяжело спросил Баренец. — Да и нам тоже, стань мы на его сторону? Ты бы первая бросила в него камень.

— Вот это уж точно, — кивнул Железовский.

Они ждали.

Аналитиками погранслужбы и отдела безопасности с вероятностью, близкой к единице, были высчитаны координаты точки «выпадения» Конструктора из канала БВ, но все понимали, что расчеты эти могут не оправдаться. Поэтому вдоль всей будущей трассы БВ-его «пуля» мчалась где-то в трех-четырех светонеделях отсюда — были расставлены зонды с видеоаппаратурой, что позволяло надеяться поймать момент «второго пришествия» самого странного и могучего из всех встреченных человеком существ.

Двое суток провел спейсер «Борисфен» у вычисленного района, — именно столько требовалось БВ на преодоление оставшегося расстояния до встречи с чужанским «пакетом послов», непрерывно щупая пространство вокруг, ведя переговоры с Землей и другими земными аппаратами, готовясь к церемонии встречи. К исходу вторых суток напряжение, в котором жили земляне, достигло предела. В жизнь человечества снова вторгалось Неведомое, Непознанное и, может быть, Непостижимое, и редко у кого из людей не учащалось дыкание и не ускорялось сердцебиение при мысли об этом.

Последние несколько часов до определенного расчетами момента времени пассажиры «Борисфена» провели в десантном зале спейсера, тесно сдвинув кресла, превращавшиеся при необходимости в защитные коконы с автономным жизнеобеспечением. Железовский сидел между Бояновой и Варенцом, а левее и чуть впереди сидели Грехов и Анастасия Демидова. Все предположения были уже обговорены, новости обсуждены, и тишину в зале лишь изредка нарушали тихие реплики пограничников да односложные вопросы-ответы команды спейсера.

Обзорные виомы зала были включены, отчего казалось, что площадка с группой кресел висит прямо в космосе, окруженная черной бездной с роями великолепных немигающих звезд. Алая окружность с тонким белым крестом визирных меток показывала район, откуда должен был вынырнуть Конструктор… или его «тень», в случае, если он так и не сможет пробить барьер, отделяющий Вселенную от другой вселенной. Железовский представлял эту картину, как воздушный шар, в резиновую стенку которого вонзилась игла, но не проколола стенку, а растянула ее на всю длину проникновения. Что же произойдет, когда «резина» не выдержит? «Игла» окажется внутри шара, и только? Или одновременно лопнет и шар?..

Аристарх покосился на спокойное лицо Бояновой, получил пси-картинку: бочка с порохом и горящий бикфордов шнур, — ответил без мимики коротким: не преувеличивай. Он все время чувствовал соседство псисферы Грехова, способного к прямой мысленной связи словно рядом за глухой стеной сидел сильный, обладающий острым слухом, настороженный и опасный чародей, в арсенале которого таились не только добрые, но и злые чудеса, — поэтому все время приходилось напрягаться, держать себя в форме и не показывать своего напряжения проконсулу. Баренц как-то в разговоре один на один признался Аристарху со смехом, что побаивается экзосенса, на что Железовский ответил пословицей; «Не поминай чертей к ночи». Посмеялись, хотя обоим было не до смеха. Грехов был человеком-загадкой, его знание было темным, магическим, чужим, а участие на стороне людей в инциденте с Конструктором больше настораживало и пугало, нежели радовало, и Железовский в этой уверенности ничего не мог с собой поделать.

— Сообщение службы контроля, — раздался в наушниках каждого тихий голос координатора связи. — Пространство по трассе навстречу БВ начинает ИЗМЕНЯТЬСЯ! появился, слабый позитронный фон.

— Наконец-то! — сдержанно воскликнул Савич. — Это дошел «выстрел» чужанского преобразователя. В зоне его действия колебания вакуума достигают экстремума, пары электрон-политрон разрываются, позитроны перестают быть виртуальными и появляются реально, а электроны «скатываются» в потенциальную яму…

— Но ведь это — начало фазового сдвига! — не сдержался Эрберг; командор погранслужбы в отличие от всех стоял возле своего кресла.

— В принципе… — начал Савич, но его перебил громкий колокол тревоги и голос наблюдателя: