Румбы фантастики. 1989 год - Иван Ефремов

— Люди разные, у каждого — свои интересы, причуды, запросы… Чтобы их пути не разошлись, каждый должен приложить немало усилий: отстаивая свои чувства и убеждения, уважать чувства и убеждения другого. А если нужно, то и побороться за любимого. Доказать свою любовь…

Валерка слушал незнакомца затаив дыхание. Так серьезно с ним еще никто и никогда не говорил. Да он и не обсуждал ни с кем свои сердечные проблемы, а советы друзей обычно сводились к традиционному: «Плюнь, найдем тебе другую…» или: «Поломается, потом сама за тобой бегать станет, мы-то их знаем…»

— Извините, пожалуйста, — спросил он незнакомца, — а как это — доказать свою любовь?

— Как? — усмехнулся незнакомец. — Да по-разному в общем-то. Универсального рецепта нет… Случалось, доказывали собственной жизнью. А что касается вас… Скажите, какие цветы любит ваша Нина?

— Кажется, тюльпаны, — ответил наугад Валерка.

— Ну вот…

— Кто вы? — помолчав, спросил юноша.

— Я? — удивленно откликнулся незнакомец, явно не ожидавший такого вопроса. — Да как сказать… — Он замялся. — Вы ведь все равно не поверите… В общем, я из будущего, впрочем, не столь уж отдаленного. Путешественник во времени, или, по-нашему, хрононавт.

— Из будущего? — опешил Валерка. — Ну да… А где же ваша машина времени? — Валерка иногда читал фантастику.

— Вот здесь! — ответил незнакомец и протянул руку. На запястье блеснули часы, на вид — вполне обычные, электронные, только с каким-то замысловатым браслетом. Но мало ли, какие бывают браслеты… Другой рукой незнакомец нажал на кнопку — вроде той, которой включается подсветка циферблата, и… исчез! Вместе с удочкой…

Когда Валерка опомнился, было уже совсем темно и ощутимо прохладно. «Чушь какая-то! — подумал Валерка. — И приснится же такое… Хрононавт с удочками и душеспасительными речами, тюльпаны… Нет, тюльпаны, пожалуй, не чушь. Нина действительно любит тюльпаны! А платья… платья она делает хорошие, настоящие произведения искусства!..»

Валерка встряхнулся, вскочил на ноги и быстро зашагал через луг, по мокрой траве, к огням города, где ярко светились фонари, цвели тюльпаны и где ждала его Нина…

— Добрый день, шеф! Задание выполнено! — Высокий мужчина в элегантном спортивном костюме выложил на редакторский стол магнитофонную кассету и пачку стереофотографий. Вот: интервью с первым изобретателем машины времени Валерием Гавриловичем Фроловым и его портрет в юности, за пять лет до того! Снимок сделан за миг до перехода, в момент нажатия кнопки…

Редактор склонился над фотографиями. Загорелый юноша с характерным прищуром чуть грустных глаз, взгляд исподлобья… Редактор нажал кнопку на столе и сказал вошедшему секретарю:

— В номер, срочно…

Поздно вечером ему принесли свежий оттиск. Редактор не спешил разворачивать его. Мыслями он перенесся на сто лет назад… «В момент нажатия кнопки…»

Портрет, помещенный на первой полосе номера, теперь как бы сам «нажимал кнопку», соединяя оба их мира в замкнутое временное кольцо: мир Земли 1980-го, время пэтэушника Валерки Фролова, и Солнечную Систему 2087-го, время, которое наступит для редактора через семь лет…

Через семь лет после встречи с незнакомцем часовой мастер Валерка Фролов, недавно окончивший заочное отделение физмата, научится управлять временем. Он соберет свои первые в мире времязадающие часы, потом заведет их ровно на сто лет вперед и отправится в будущее. Молодости свойственно тщеславие: отпраздновать в будущем столетний юбилей своего собственного изобретения — это же так здорово!

…Попав в будущее, в год 2087-й, Валерка удивился размаху праздника. Даже неловко стало. Чего стоили одни громадные видеоплакаты! И лишь одно вызывало недоумение: на всех плакатах изобретатель Валерий Фролов был изображен молодым, почти мальчишкой, да к тому же — в форме пэтэушника. А ведь ему так хотелось посмотреть на себя — взрослого, солидного, уважаемого! Может быть, даже с бородой, седой, волнистой и окладистой, как у Леонардо да Винчи в школьном учебнике…

И вдруг Валерку осенило: нужно зайти в библиотеку! Там наверняка найдутся подшивки всех газет и журналов, а по ним легко можно будет проследить жизненный путь великого изобретателя, создателя машины времени и автора наверняка еще очень многих открытий!

И вот перед ним журнал столетней давности. Так, так… Ничего! Никакого упоминания о Валерке и его машине времени…

Пролистав от корки до корки целую гору журналов, Валерка сообразил, что проще просматривать перечень опубликованных материалов в каждом завершающем год номере. Дело пошло быстрее, но по-прежнему — ничего… Последние годы Валерка листал совсем хмурый, смутно подозревая неладное. И вдруг — есть! 2080-й год!

Снимок во весь разворот. Похоже, тот самый, что и на видеоплакатах. Юноша с удивленным взглядом чуть виноватых глаз наклонился вперед, к объективу. На заднем плане — речушка, примятая трава на берегу…

Этот номер со снимком и лежал сейчас на редакторском столе. Редактор знал, почему Валерка Фролов встретит первое упоминание о своем открытии и о себе только здесь. Первый закон хрононавтики, сформулированный уже после путешествия Валерия Фролова на сто лет вперед, гласил: путешествие в будущее возможно только в один конец. Путь назад хрононавту заказан. Если ты полетел в будущее, то обратно вернуться не сможешь… Ибо, вернувшись, ты уже не будешь собой. Физически хрононавт, побывавший в будущем, может переместиться назад, но при его возвращении произойдет хроноамнезия — путешественник совершенно забудет собственное прошлое… Может быть, природа устроила это затем, чтобы человек не встретил в прошлом самого себя? Нет, скорее всего, чтобы просто не узнал при встрече. Встретил на улице или в автобусе — и не узнал…

Редактор не пытался даже представить себе те чувства, которые испытает Валерий Фролов, осознав, что никогда — НИКОГДА! — не сможет вернуться назад, в свое время, никогда не увидит знакомых, родных, близких, никогда не встретится с Ниной… А если и вернется, а если и увидит, а если и встретит, то — не узнает, забудет, не обратит внимания!..

Так и сидел редактор журнала за своим рабочим столом, не решаясь взять в руки фломастер и поставить свою подпись в верхнем углу сверстанного номера, чтобы закрутилась, завертелась могущественная полиграфическая техника, чтобы через несколько минут свежий, пахнущий типографской краской оттиск вышел в свет, поступил к подписчикам, тяжелыми томами осел в библиотеках, в одной из которых семь лет спустя развернет его взволнованный Валерка и прочтет мелким шрифтом напечатанный на последней странице этот самый закон хрононавтики, навсегда отрезвший ему возвращение домой, к себе, к Нине…