Творения. Книга третья - Святитель, митрополит Московский Иннокентий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вера или верование словам шаманов, между колошами, весьма в великой силе; все, что ни скажут или ни говорят им шаманы, они принимают за истину: так например, шаманы запрещают колошам есть китов, и колоши не касаются их. Но почему такое табу последовало насчет китового мяса, которое у других американцев есть лакомство и главная пища? — Никто не знает. Эта вера словам шаманов была и еще может быть долго будет сильнейшим препятствием к просвещению колош. Впрочем ныне, между колошами, менее и менее становится знаменитых шаманов или отъявленных кудесников, и в настоящее время только уже два таких шамана, один в Чилкате, а другой в Якутате. Из них последний столь силен, что, по мнению колош, не допустил оспу до своих земляков и родников, а о другом будет сказано ниже. Тот, кто не хочет верить или отстать от своих мнений, и в самых очевидных причинах, подтверждающих противное мнение — найдет свои причины; так и некоторые из колош говорят и думают, что нынешние шаманы потому не столь могущественны как прежние, что они невоздержны и слабы.
Быть шаманом, значит: иметь в своем заведовании несколько духов (Еков), призывать их и уметь ломаться при призывании их; узнавать неведомое и предотвращать беды и несчастия посредством Еков — есть дело шаманства; но собственно лечить болезни не всегда есть дело шамана.
Шаманство почти всегда бывает наследственное; оно вместе со всеми его принадлежностями или, как говорит толмачь, с инструментами шаманства: т. е. личинами, бубнами, ремнями и проч. достается сыну или внуку шамана; и потому не всякий, желающий быть шаманом, может быть им, и даже из самых наследников шамана, не всякий желающий может быть таковым; но только тот, кто получит Еков или в состоянии видеть их. Иной, говорят, как бы ни старался получить себе Еков, не может видеть ни одного; а напротив того случается, что иной, хотя бы совсем не желал быть шаманом, но Еки навязываются ему сами. Так сказывают про двух шаманских детей в Якутате, из коих один хотел быть шаманом, но не мог; а другой не хотел, но Еки не давали ему покоя; что бы он ни делал, куда бы ни уходил, Еки всегда к нему; он, чтобы избавиться от них, даже входил к женщинам, имеющим обыкновенное им, (что считается самою большою нечистотою, отгоняющею Еков); но Еки и оттуда его вытаскивали. И потом он наконец принужден был сделаться шаманом, и сделался знаменитым и сильным. Это тот самый, о котором сказано выше, что он не допустил оспу до своих.
Желающий вступить в шаманы уходить в лес или горы, в места. где не ходят люди; и живет там около двух недель, а некоторые и более месяца, во все время питаясь одною корою незамаиннка[179]. Время пребывания шамана в пустыне зависит от того, как он наполнится Еками (которые иногда очень долго ему не являются) и пока главный из них не даст ему выдру, как необходимую принадлежность всякого шамана.
Когда шаман получит Еков, в то время главный или сильнейший из Еков, в заключение всего, посылает ему выдру, в языке коей будто бы заключается вся сила шаманства. Выдра эта сама выходит навстречу шаману, и он лишь только увидит ее, останавливается и, не допуская ее до себя на большое расстояние, убивает ее одними словами или одним звуком о! произнесенным разными тонами четыре раза. Выдра лишь только услышит такое страшное заклинание, тотчас опрокидывается на спину и помирает, высуня язык свой. Шаман подходить к ней и начинает отрезывать язык ее с приговорами: чтобы ему в новом звании своем не осрамиться, чтобы шаманить и коверкаться ловче и проч. Отрезавши язык, он кладет его в особенную коробочку, наполненную разными лоскутками. И все это прячет в непроходимом месте, потому что если кому из профанов случится найти этот талисман, называемый (слово на местном наречии) (т. е. язык выдры), тот сходит с ума. Шкура с выдры снимается тщательно, тулупом или чучелою, и в таком виде всегда остается при шамане, и есть неотъемлемый знак его ремесла. Мясо же выдры зарывается в землю.
До прибытия русских никто из колош не смел даже коснуться вообще до всякой выдры, но ныне они бьют их для торговли, не опасаясь и не видя никакого зла от того.
Те же несчастные из шаманов, коим не удастся накликать Еков и получить от них выдру, во время поста своего, ходят на могилу шаманов и спят с ними или вынимают у кого-нибудь из них (который-то) зуб или отрезывают конец мизинца и держат их во рту, для того, чтобы вернее получить Еков и выдру.
Когда новый шаман наполнится Еками и получит от них силу, заключающуюся в языке выдры или, сказать вернее, когда ему удастся наконец поймать выдру; он оставляет пустыню и является к своим родникам, изнуренный постом до того, что лицо его делается как бы восковое. И тотчас делается шаманство для показания силы и искусства новоявленного кудесника.
Иногда таковой искатель шаманства так долго пропадает в пустыне, что родственники совсем отчаиваются увидеть его; но он, как бы спасенный неким чудом, является к ним в силе необыкновенной, и к славе своей и их.
Слава шамана зависит от числа Еков его. Сильные шаманы, имеющие множество Еков и умеющие держать их в руках, бывают очень богаты, оттого, что Еки ему служат и доставляют счастье во всех случаях. Но худой шаман бывает беден, или если он не всегда сохраняет чистоту, то его же собственные Еки убивают его.
Шаманы не могут остригать своих волос ни в каком случае. И в самом большом трауре он стрижет только переднюю часть головы, но затылок и коса его остаются навсегда неприкосновенными.
У всякого шамана есть свои Еки. Еки предка его не всегда и очень редко достаются ему в наследство. Для всякого Ека есть свое имя и свои песни. Еки предков являются со временем и по большой части во время шаманств. В таком случае шаман, от радости, что получил Ека отца или дяди, обдаривает гостей (слово на местном наречии).
Колоши говорят, что шаманы, во время шаманства, имеют власть и силу бросать Еков в тех, кои не веруют им; и с тем несчастным, который подвергается таковому гневу шамана, т. е. в которого он бросит Ека, делается оцепенение и обморок на долгое время (но не смерть);
