Предсказание - Катри Клинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Огюстен, я прошу тебя, приготовь нормальное лекарство!»
«Я приготовлю нормальное лекарство. Я на правильном пути. Обезболивающее уже подействовало».
«Но жар по-прежнему не спадает! - Каталина не выдержала. - Что ты такое ему дал в прошлый раз? Он три дня бредил! Теперь у него постоянно болит голова! И он всё время мёрзнет!»
«Конечно. Всего лишь мёрзнет. А мог умереть, - невозмутимо ответил Огюстен, укладывая мальчика в кровать. - А теперь, если я смогу выработать настоящее противоядие, у него на всю жизнь останется стойкий иммунитет к сильным ядам».
«Ты сумасшедший!»
«Нет, милая».
«Ты больше этого никогда не сделаешь!»
«И кто же мне помешает? Неужели ты?» - Огюстен от души расхохотался, словно его рассмешила эта мысль.
«Я… Я напишу леди Элсинор!» - выпалила Каталина.
«Правда? - лорд Гардинер подошёл к ней, и девушка испуганно попятилась. - А если я напишу в Министерство, дорогая?»
Туман. Заставленный книжными шкафами кабинет. Склонившийся над пергаментом Снэйп. Люциус Малфой, не сводящий с него странного взгляда.
«Почему ты так смотришь?»
Бледное лицо Снэйпа заливал мягкий тёплый свет. Люциус медленно обошёл стол. И они оказались рядом. Изящные пальцы Малфоя мягко обхватили подбородок Северуса.
«Что ты…»
«У тебя очень красивые глаза, - нежно проговорил Люциус, и Гарри почувствовал, как засосало под ложечкой. - Самые красивые глаза в мире».
Удивлённо-испуганный взгляд Снэйпа. Лёгкая мечтательная улыбка на красивом лице Люциуса.
«Ты мне нравишься».
«Что?»
«Ты мне нравишься».
Разлившиеся чернила. Бледная рука Северуса, вцепившаяся в шёлковую мантию Малфоя. И поцелуй. Долгий, неспешный.
У Гарри всё внутри перевернулось от ревности. А Хагрид ещё недоумевал, какие отношения могли их связывать! Вот вам! И сейчас Люциус Малфой, официально числясь погибшим, преспокойно спит в доме Снэйпа! А ведь это огромный риск! На такое не идут ради кого попало!
Следующая череда воспоминаний была связана исключительно с Люциусом. Вот они идут по лесу. Сидят рядом за одним столом - кажется это кабачок в Хогсмиде. Люциус показывает Снэйпу какое-то заклинание. Гриффиндорцу никогда не приходилось видеть такого счастливого выражения на лице учителя. Наполненная паром ванная. Сплетённые тела. Шум воды, заглушающий стоны. Потом - спальня. Гарри думал, что ему уже никогда не научиться дышать. Смотреть на это было выше его сил, но он не мог отвести глаз.
Внезапно всё утонуло в тумане, а когда он рассеялся, задыхающийся гриффиндорец обнаружил себя в комнате, освещаемой одной единственной свечой, которая стояла на полу.
«Ты хорошо себя чувствуешь?»
«О да, просто отлично».
«Давай я тебе помогу».
«Спасибо, я сам».
«Но тебе же неудобно».
Гарри увидел обнажённого по пояс Снэйпа. Он сидел на краю смятой постели. Бледный. С сильно запавшими глазами. Рука у него была туго забинтована. Гриффиндорец содрогнулся. Неужели это… После того, как?..
Люциус Малфой стоял рядом с ним на коленях.
«Ты сердишься?»
«Вовсе нет. Приятно считать себя ценным приобретением. Наверное, тебя теперь за это наградят, правда?»
«Северус… Ну хорошо, да! Да, ты по-настоящему нужен нам. Твой ум, твой талант. Твоя выдержка… Но ты нужен и мне тоже! Теперь всё изменилось! Я не хочу, чтобы ты думал, будто я всего лишь исполнял приказ!»
«Мне всё равно», - мягко ответил Снэйп.
«Ты сам принял решение».
«Да. Сам».
Снэйп медленно, с трудом, надел на себя рубашку. Потянулся за мантией. Никогда прежде Гарри не видел мистера Малфоя таким… Беспомощным? Даже сейчас, когда он спал, и с ним можно было сделать, что угодно… Нет, сейчас - это не то. Боже, какой взгляд!
«Северус!»
«Мне пора».
«Не уходи. Прошу тебя».
«Теперь ты свободен. Ты ведь выполнил приказ. Прими мои поздравления».
«Не говори так. Это уже давно не приказ, и я…»
«Но я всё равно должен поблагодарить тебя».
«За что?»
«За то, что ты стал моим любовником. Мало кто согласился бы на такое. Даже по приказу Тёмного Лорда. А ты согласился. И я тебе благодарен».
«Северус, Мерлин Великий, так ты думаешь, что все эти годы я играл?»
«Я постараюсь об этом не думать, Люц».
«Так мы увидимся завтра?»
«Конечно. Мы же теперь вместе работаем».
Одинокая свеча. Стоящий на коленях Люциус Малфой. И закрывающаяся дверь. Должно быть, Снэйпу было очень больно. Но они всё-таки расстались. И расстались не очень хорошо. Гарри постарался не слишком радоваться, но это получилось только отчасти.
А потом гриффиндорец увидел себя и склонившегося над собой Снэйпа. Ободранный номер в том паршивом мотеле. Заляпанная кровью постель. А он сам!.. О Гос… Вот как это выглядело! Гарри показалось, что его сейчас стошнит. Какая дрянь… Губы Снэйпа беззвучно шевелились. Словно он шептал про себя молитву. Каким богам он в тот момент молился? Кого звал на помощь? Сейчас Гарри очень хорошо видел, как трудно ему было решиться на сан-жун. Снэйпу было по-настоящему страшно. Хоть в это довольно сложно поверить.
Туман. Ночь. Тёмно-синяя. Шум деревьев. Что-то светилось в темноте. Белое. Это были лицо и руки какого-то существа. Гарри несмело приблизился к нему, но так и не смог понять - мужчина это или женщина. Чёрные, горящие как факелы, глаза. Сливающаяся с ночным мраком одежда и волосы. И ослепительная кожа.
«Никогда больше не ищи встреч со мной, чародей».
Голос существа напоминал звон хрустальных бокалов. Гарри стало не по себе. Именно сейчас ему больше всего захотелось убраться отсюда. Но как? Хороший вопрос.
Худая фигура Снэйпа была едва различима в темноте. Судя по всему, это было какое-то давнишнее воспоминание - сейчас профессор был крепче, выше ростом и стал гораздо шире в плечах.
«Я ничего не могу сделать для тебя, чародей».
«Алиас, но ты же её отец!»
«Каталина ушла по собственной воле, и её судьба нас больше не касается».
«Но он хочет её убить».
«Она знала, на что идёт».
Снэйп подошёл ближе к Алиасу. Тот предупреждающе вытянул вперёд белую руку.
«Не подходи, чародей».
«Ты ведь можешь помочь. Тебе это ничего не стоит!»
«Она ушла от нас, чтобы жить с вами».
«Но она твоя дочь!»
В дрожащем голосе прозвучали знакомые властные нотки, и Снэйп расправил худые плечи.
Алиас нахмурился.
«Ты не вампир, чародей. Ты не пожелал прийти к нам в назначенный час. Ты выбрал другую Силу. Поэтому ты сам должен защищать её от убийцы».
«А как же кровь?»
«Твой отец и ты - одна и та же кровь, но ты хочешь его убить».
«Мой отец хочет убить твою дочь».
Алиас опустил голову, и длинные чёрные волосы, как покрывало, скользнули ему на лицо. Теперь в темноте светились только руки.
