Паломничество жонглера - Владимир Аренев

Рассматривать амулет вблизи у Жокруа не было ни малейшего желания.

— «Чего хотят»? — переспросил Клин. — Защиты и возмездия; они еще и сами не решили, чего больше. Но настоятель велел ни в коем случае ворота не отпирать. Даже тем, у кого есть входные бляхи.

— Думаешь, скоро осмелятся штурмовать?

— Рано или поздно обязательно. Еще немного хлебнут той самой горелой каши в бошках, потом кое у кого головы поостынут, а страх… Стрекоза ведь не пропала, Она рядом и может прийти в любой момент, куда угодно. Да и, похоже, не она одна.

— Стены монастыря нас вряд ли спасут, — мрачно заявила Элирса. — Если уж Храм…

— То-то и оно. — Клин зло ощерился и сплюнул себе под ноги. — Мы здесь в западне, это точно. Но если б мы оказались за стенами, вообще отправились бы во Внешние Пустоты, без вариантов.

— Жонглер-то вернулся?

— Вернулся.

— Значит, — подытожил К'Дунель, — будем пока отсиживаться здесь.

Клин кивнул и, не прощаясь, начал спускаться по лестнице.

— Как будто, — пробормотал он, — у нас есть выбор, отсиживаться или бежать!..

К'Дунель эти его слова слышал, но промолчал. А что говорить, капитан?

— Итак, мы в осаде, — изрек Гвоздь бесспорную истину.

Хотя все это понимали, никто не спешил указать жонглеру на очевидность его изречения. Каждый по-своему разжевывал сермяжную правду, изреченную им, — и каждый ощущал своё.

За исключением мертвого Эндуана К'Рапаса, который ничего уже не мог ощущать по причине отсутствия головы. Объяснения графиньки на сей счет были сбивчивы и откровенно бессмысленны (сейчас господин Туллэк вообще увел ее в соседнюю комнату и там отпаивал успокоительным отваром), Шкиратль же, как выяснилось, при умерщвлении приемного брата не присутствовал. И потому в рассказе о случившемся был не более внятен, чем графинька.

Но Кукушонок хотя бы понимал, что их главная тревога сейчас не в обезумевших паломниках да местных жителях, которые обложили монастырь и грозятся поджечь его, если… (далее следует длинный и в принципе невыполнимый перечень требований); Шкиратль-то понимал, что таинственный убийца почти наверняка не достиг своей цели… точнее, убийцы… точнее, достигли, но не всех, ибо целей у убийц было несколько. Одна из них — Кайнор из Мьекра по прозвищу Рыжий Гвоздь.

— Итак, — повторил упомянутый Гвоздь, — мы в осаде. А те двое, по-вашему, уже вне стен монастыря.

— Да, — согласился Шкиратль. На этом импровизированном военном совете роль ведущего он уступил безродному жонглеру, но отнюдь не собирался отмалчиваться. «Просто, — считает Гвоздь, — ждет подходящего момента. Подходящего для чего?»

— Подумайте, — продолжал Кукушонок, — они не уверены, что я, свидетель, мертв. Так что даже если им нужен был не один Эндуан, оставаться в монастыре для них теперь небезопасно. Графиня Н'Адер тоже видела одного из них, а может, и обоих, они не знают. И главное, она видела, как умер Эндуан.

Айю-Шун и Гвоздь растерянно моргают, дескать, вы о чем, любезный?

— Вот что я нашел на полу, когда мы немного прибрались в комнате. — Шкиратль протянул им матерчатую куколку с оторванной головой. («Разумеется, — думает Гвоздь, — это ты, любезный, переборщил с „прибрались“. Не могу представить тебя с ведром воды и тряпкой. А впрочем… Сегодняшний день полон сюрпризов!) — Кукольник… — Шкиратль указал пальцем на несколько прядей волос, пришитых к оторванной голове. — Это умерщвляющее колдовство, которое запрещено на территории королевства. Но которое, насколько мне известно, еще практикуют в Трюньиле — конечно, тайно. У нас подобных душегубов „выдавили“ чародеи, а там… как видите, нет.

— Значит, по-вашему, именно господин Эндуан был целью убийц? Тогда что они делали в моей комнате? Кроме меня, там живут… жили Айю-Шун и Дальмин. Кто из них мог насолить каким-то трюньильским колдунам?

Кукушонок безразлично пожал плечами:

— Любой. А может, ни один. и они всего лишь собирались убить кого-нибудь из вас в качестве отвлекающего маневра.

— «Всего лишь»!

— Ну да, всего лишь, — сказал господин Туллэк, входя в комнату и тихонько прикрывая дверь. — Обе наши барышни спят и вряд ли скоро проснутся, — сообщил он. — Что касается тех убийц… да, Шкиратль прав, они наверняка искали именно комнату с молодыми господами. Такие куклы изготавливаются не за один день и с немалыми усилиями. Чего стоило колдуну достать хотя бы волосы! А тем более — зуб.

— Зуб?

— Да, господин Шкиратль, зуб. Жаль, что я беседовал с Гриххом и оказался здесь, когда вы уже вымыли комнату от крови… и прочего. Вы молодец, что нашли и обратили внимание на куколку и ее голову, но в голове — в голове-то зашит зуб!

— Однако Эндуан не терял зубов.

— Даже в детстве? — с иронией спросил врачеватель. — Да-да, это молочный зуб, вне всяких сомнений. И таким образом, господа, мы делаем единственно возможный вывод: человек, изготовивший куколку, собирал материал загодя. Волосы, между прочим, тоже скорее всего взяты у Эндуана, когда он был мальчиком и еще не завивал их щипцами. Поэтому да, да и еще раз да: кукольник собирался убить именно Эндуана, сына К'Рапаса-Дровосека. Зачем — этого я пока не пойму…

— Приемного сына, — тихо произнес Шкиратль. — Подумайте сами, господин Туллэк.

— Приемно… да! может… Но откуда они-то узнали?!

— Трюньилец, — напомнил Шкиратль. — Они знали с самого начала, если есть волосы, тем более — зуб… существует, наверное, масса способов определить, кому именно они принадлежали. Более того, я думаю, герцог (и, видимо, не он один) знал, что его сына выдают за сына маркиза, а настоящего сына — то есть меня — за приемыша. Я даже подозреваю, что маркизу… видите, я до сих пор не могу думать о нем, как об отце… подозреваю, ему повезло с маркизством и опекунством только потому, что я родился таким смуглым. Таким похожим на трюньильца. Прибавьте удачное совпадение в возрасте с герцогским наследником… как потом оказалось, единственным.

— Вы уже давно знали о том… кем являетесь, — заметил врачеватель.

— Знал. Точнее, подозревал и всё больше убеждался в своих подозрениях.

«Знал, не знал! — в отчаянии подумал Гвоздь. — Меня-то, меня ты зачем втравил в это?! Благородные господа не делают таких признаний в присутствии жонглеров! Только если верят, что жонглерам не удастся разболтать о тайне — например, по причине собственной смерти».

— Также, — продолжал Шкиратль, — я подозреваю, что убийство Эндуана напрямую связано с тем, что происходит в Трюньиле. Обмен наследниками — древняя традиция, как и обмен пленными. Теперь, после смерти моего приемного брата, у герцогства развязаны руки.