Линкольн - Карл Сэндберг

В первых числах декабря полковник А. Маркланд, офицер штаба Гранта, отправился к Шерману с почтой. Он не знал, где он сможет передать ему пакеты, так как не знал, где он его найдет. Грант предложил Маркланду заглянуть к Линкольну и узнать, нет ли у него какого-либо сообщения для Шермана. Линкольн был на совещании, но когда ему принесли визитную карточку Маркланда, он приказал немедленно ввести его. Он встал, пошел навстречу Маркланду, пожал ему руку и сказал:

— Генерал Грант сообщил мне, что вы, полковник, едете к Шерману и что вы передадите ему любое мое послание. Скажите генералу Шерману от моего имени, где и когда бы вы его ни увидели: «Да благословит бог его и его армию!» Это все, что я могу сказать…

Он не выпускал руки Маркланда и все время смотрел ему прямо в глаза. Навернулись слезы, задрожали губы, надломился голос Линкольна. Наконец они расстались, и Линкольн не спускал глаз с Маркланда, пока тот не вышел из комнаты.

Армия, в течение 32 дней «потерянная» для внешнего мира, как писал потом Шерман, прошла уже 3G0 миль и оставила за собой одинокие печные трубы, сожженные водоотводные сооружения, разрушенные эстакады, оплакивающее свою судьбу население. По обе стороны главного маршрута колонны, начиная от Атланты на 30 мнль вправо и влево, лежала опустошенная земля. Пятитысячная кавалерия Килпатрика свирепствовала там, куда пешие части не доходили. Экономя порох, они резали свиней саблями, забивали лошадей ударом топора промеж ушей, но пристреливали каждую собаку-ищейку, каждого дога или любую собаку, которую можно было бы использовать для выслеживания беглых негров в лесах и болотах.

10 декабря правое крыло армии генерала Хоуарда находилось в 10 милях от Саванны. Хоуард послал телеграмму в Вашингтон с сообщением, что поход закончился полной удачей. Разведчики понесли эту депешу в Порт-Ройал, Южная Каролина, затем по телеграфным проводам вечером 14 декабря эти хорошие вести достигли Вашингтона. Лишь на следующий день Галлек передал Линкольну это сообщение, которое гласило: «Пока все еще продвигаемся. Успех полный. Войска в прекрасном моральном состоянии. Генерал Шерман недалеко от нас».

Эти новости молниеносно распространились по всему Северу. По улицам городов, по дорогам и полям всей страны летела ликующая весть, что Шерман достиг Саванны. От Бостона до Каунсил-Блафс и дальше на запад раздавались торжествующие клики и произносились благодарственные молитвы.

13 декабря Шерман поднялся со своими штабными офицерами на крышу рисоочистительного завода; они глядели на море, где должен был появиться флот, и в сторону опушки леса, где стоял 15-й корпус, готовый двинуться на форт Мак-Алистер. Форт господствовал над рекой, очень важной для переброски флотом припасов в армию Шермана, если бы флот пришел, как было запланировано. В течение долгих часов Шерман и его сподвижники стояли на вахте. Лишь к вечеру вырисовалась труба над горизонтом, а еще через некоторое время флажки запросили: «Кто вы?» — «Генерал Шерман», — ответили флажки с крыши рисоочистительного завода. «Форт Мак-Алистер вами захвачен?» — спросили с корабля. «Нет еще, но через минуту мы будем там».

Эти переговоры как будто послужили сигналом для частей генерала Уильяма Хэйзена; старая шерманская дивизия из Шайло вышла из укрытия, снайперы выскочили вперед, залегли и начали выбивать вражеских артиллеристов. Части северян пошли в атаку под градом пуль, осколков снарядов и опрокинули ряды обороняющихся. Вскоре северян увидели танцующими на парапетах форта Мак-Алистер.

При бледном свете луны того же 13 декабря Шерман отправился на быстроходном ялике к кораблю «Дандилион», и не успела наступить полночь, как он уже писал донесения, которые через пять дней должны были попасть в руки Стентону, Галлеку и Линкольну, — кое-что из этих сообщений было потом передано для всеобщего сведения миру, жаждавшему новостей и достоверных фактов.

Когда Шерман вернулся к своей армии, его встретил полковник Маркланд с почтовыми мешками. Солдаты и офицеры вопили от восторга, потрясая первыми письмами из дома после перерыва в несколько недель. Глаза Шермана засветились, когда Маркланд передал ему слова Линкольна.

Саванна пала. Ее девятитысячный гарнизон под командованием генерала Харди ускользнул к северу в ночь на 20 декабря. Шерман отправил донесение Линкольну: «Разрешите предложить вам в качестве рождественского подарка город Саванну со 150 пушками и большим запасом снарядов, а также около 25 тысяч кип хлопка». На следующий после рождества день Линкольн отправил на Юг письмо Шерману: «Когда вы еще только выступали из Атланты к побережью Атлантики, я волновался за вас, если не сказать, что просто боялся. Но, чувствуя, что вы лучше разбираетесь в этом вопросе, и помня, что «не рискнешь — не приобретешь», я не препятствовал. Теперь, когда ваша предприимчивость принесла успех, весь почет принадлежит вам, ибо я считаю, что никто не решится на большее, чем дать свое согласие… Пожалуйста, передайте мою благодарность всей вашей армии, офицерам и солдатам». Остатки сомнений у Шермана в отношении к нему Линкольна растаяли. Доверие Линкольна к нему и Гранту усилилось. Отныне эта тройка сомкнулась еще теснее.

В тот момент Стентон отказался присоединиться к ним и радоваться в духе веселого рождества. Он написал Гранту: «Я горько разочарован тем, что Харди с его 15 тысячами удалось уйти от Шермана с его 60 тысячами. Из-за того, что армии противника уходят от разгрома, война продлится еще долгое время».

Военные действия в Теннесси носили странный и сложный характер. Они не отличались драматической простотой, сопутствовавшей походу Шермана. Генерал Шофилд писал Шерману, что на их долю в Теннесси выпал весь труд, в то время как на долю Шермана в Джорджии пришлись все удовольствия. Когда Шерман уже был в пути, Шофилд пытался со своими 29 тысячами присоединиться к генералу Томасу в Нашвилле. Ему пришлось выдержать бой с 41-тысячным корпусом конфедерата Худа вблизи города Франклина. Фронтальные атаки Худа были отражены, причем Худ потерял 6 тысяч, а федералисты только 2 300 человек. Шофилд отступил. Худ его преследовал. Шофилду все же удалось соединиться с Томасом в Нашвилле. Там Худ остановился со своей армией численностью теперь уже не более 26 тысяч. В рапорте от 11 декабря он сообщал, что склонен «заставить неприятеля в?ять инициативу на себя».

Вашингтон забеспокоился. 2 декабря Стентон телеграфировал Гранту: «Президента заботит склонность генерала Томаса держать войска на линиях фортификаций в течение неопределенного периода… Президент просит вас заняться этим делом». В тот же день Грант дважды посылал Томасу приказы, в которых требовал от него начать наступление. Томас ответил, что, вероятно, через два-три дня он будет готов.