Вторая мировая война - Энтони Бивор

Отношения с Чан Кайши не улучшились, когда в середине августа участники Квебекской конференции союзников, проходившей под кодовым названием «Квадрант», договорились учредить командование союзных вооруженных сил в Юго-Восточной Азии и назначить главнокомандующим вице-адмирала лорда Луиса Маунтбеттена. Брук, имевший весьма низкое мнение о компетентности Маунтбеттена, заметил, что тому для выполнения своих обязанностей понадобится очень умный начальник штаба. Таковым стал генерал-лейтенант сэр Генри Поунелл. Однако Маунтбеттен также получил заместителя в лице «Уксусного Джо», как часто называли Стилуэлла, который его откровенно презирал. Красивый и обаятельный Маунтбеттен умело пользовался придворными связями и замечательно общался со средствами массовой информации, но многие считали, что хотя он и сделал головокружительную карьеру, но по профессиональным данным так и остался командиром эсминца.

Для Чан Кайши крайне неприятной новостью стало известие о том, что его войскам придется сражаться в Бирме под командованием англичан. Сначала он хотел по крайней мере похлопотать о замене становившегося все более невыносимым Стилуэлла, но в октябре передумал, решив, что иначе лишится всякой американской поддержки. По иронии судьбы, Маунтбеттен проявил солидарность с таким решением, так как боялся, что американская пресса воспримет снятие Стилуэлла как еще одно доказательство того, что англичане перетягивают на себя командование военными действиями в Юго-Восточной Азии. В американской армии и без того была популярна шутка, что аббревиатура SEAC (Командование вооруженных сил в Юго-Восточной Азии) на самом деле расшифровывается как Save England’s Asian Colonies («спасите азиатские колонии Англии»). Сталин бы от души повеселился, узнав, как соперничество и личная неприязнь в лагере союзников сказываются на их стратегических решениях.

Что касается Брука, то ему совсем не понравилось предложение Черчилля, сделанное накануне конференции «Квадрант»: назначить Орда Уингэйта, незадолго до этого получившего чин бригадного генерала, командующим армией. Еще в апреле Черчилль высказывался против участия Англии в военных действиях в Бирме, говоря: «Совсем не обязательно есть дикобраза целиком, удобнее выдергивать по одной иголке». Однако вполне в своем стиле он теперь увлекся идеей участия нерегулярных войск в военных операциях в японском тылу.

Искренне преданный идеалам «чистого» христианства, аскетичный мистик Уингэйт, которого генерал Слим называл Петром Отшельником, шарлатаном не был. Он, по всей вероятности, страдал от маниакально-депрессивного психоза и даже когда-то пытался совершить самоубийство, перерезав себе горло. Иметь с ним дело было нелегко. Он жестоко муштровал своих солдат, не проявляя жалости даже к раненым, но не щадил и себя самого. Бородатый, нечесаный, в старомодном пробковом шлеме не по размеру, он совсем не соответствовал традиционному образу старшего офицера Королевской артиллерии. Мог ходить в расположении части голым, жевать сырой лук, процеживать чай через носки и время от времени появлялся с будильником, который свисал на веревке с его шеи. Уингэйт был известен как специалист по операциям нерегулярных войск. Эту репутацию он завоевал в Палестине, где организовывал специальные «ночные отряды» евреев для отражения атак арабов, и в Эфиопии, где возглавлял отряд спецназа «Гидеон». Черчилль всегда приветствовал нестандартные решения и полагал, что Уингэйт сможет найти выход из тупика, в котором оказались союзники на севере Бирмы.

В 1942 г. в Индии Уингэйт предложил Уэйвеллу использовать в японском тылу снабжаемые с воздуха диверсионные отряды для уничтожения коммуникаций противника. В феврале 1943 г. ему впервые представилась возможность проверить свою теорию на практике. 77-я бригада была разделена на две части, которые в свою очередь разбились на два отряда каждая и переправились через реку Чиндвин. В каждом отряде была своя разведгруппа из бойцов Бирманского стрелкового полка. Продовольствие, боеприпасы, пулеметы и минометы перевозили на мулах.

К середине марта большинство отрядов Уингэйта переправились через реку Иравади, но стали объектом преследования двух японских дивизий. Из-за трудностей с установлением радиосвязи и постоянных переходов снабжение с воздуха почти прекратилось. В условиях нехватки продовольствия в войсках стали забивать и есть мулов, вследствие чего некому было нести тяжелое снаряжение, и его приходилось бросать. Вскоре отряды Уингэйта начали отступать. Они так и не перерезали дорогу Мандалай–Лашио, но потеряли около трети из 3 тыс. бойцов, которых имели в начале операции. Дисциплина поддерживалась самыми варварскими способами, включая порки и даже казни. Многих раненых и больных бросали на произвол судьбы. Почти все бойцы были измождены, истощены и больны лихорадкой, так что 600-м бойцам, из тех, кто вернулся, понадобилось многомесячное лечение, прежде чем они смогли вернуться в строй.

Хотя этот затянувшийся поход и нельзя назвать успешным, пресса и радио исключительно оптимистически освещали происходившие события, благодаря чему заметно возрос боевой дух как Четырнадцатой армии под командованием Слима, так и всего американского народа в целом. Кроме того, были сделаны важные выводы о необходимости расчистки площадок для выброски грузов для войск и даже взлетно-посадочных полос в джунглях. Пришло понимание, что подобные операции смогут стать эффективными только тогда, когда союзное командование будет в состоянии обеспечить достаточную транспортную и воздушную поддержку своих войск. Однако эти первые серьезные военные действия в глубоком тылу противника имели и более важные последствия. Они подтолкнули японское командование к подготовке крупной наступательной операции весной 1944 г., которая и приведет к решающим сражениям на бирманском театре военных действий.

Глава 31

Курская битва

Апрель–август 1943 г.

Осведомленность советского командования о планируемой немцами операции «Цитадель», целью которой было уничтожение соединений Красной Армии, вклинившихся в немецкую оборону вблизи Курска, была поистине беспрецедентной. В Ставке ВГК пришли к выводу, что немцы смогут позволить себе только одну крупную наступательную операцию в летней кампании 1943 г., а наиболее опасным участком фронта для них была, несомненно, Курская дуга. Жукову и Василевскому удалось убедить обычно не терпящего возражений советского вождя, что наилучшей стратегией будет подготовка к обороне, развал наступления противника и переход к собственному наступлению.

В апреле 1943 г. самолеты-разведчики, партизанские отряды и советские разведчики в тылу противника зафиксировали наращивание немецких войск и техники в районе Курской дуги. Англичане, с большими предосторожностями, вызванными желанием скрыть источник информации, передали предупреждение, основанное на разведданных Ultra. Детали немецких планов содержались в донесениях советского разведчика Джона Кернкросса. Однако немцы медлили, что настораживало Москву. Генерал-фельдмаршал Манштейн хотел начать наступление в начале мая, когда заканчивается весенняя распутица, но Гитлер проявлял несвойственную ему нервозность и несколько раз откладывал начало операции.

Фюрер, как азартный игрок, ставил на карту все свои резервы, надеясь сократить линию фронта, перехватить инициативу, а также успокоить своих сателлитов, чья вера в непобедимость германской армии пошатнулась после поражения под Сталинградом и отступления с Кавказа. «Победа под Курском станет путеводной звездой для всего мира», – заявлял Гитлер в приказе от 15 апреля. Однако победа союзных войск в Тунисе заставила его с тревогой смотреть на карту Италии и Сицилии. «Когда я думаю об этом наступлении, у меня внутри все переворачивается», – сказал он Гудериану.

Многие высшие офицеры вермахта имели свои причины сомневаться в успехе операции. Германская армия всегда компенсировала недостаточную численность умением вести Bewegungskrieg, то есть выигрывать в маневренной войне. Но было похоже, что Курская битва станет войной на истощение. Как в шахматах, когда по количеству фигур на доске ты уступаешь сопернику, риск поражения значительно возрастает, если теряешь инициативу и пытаешься ее перехватить заново. Гордость германской армии, ее танковые войска, вот-вот должны были вступить в сражение, в котором Красная Армия имела значительное превосходство над вермахтом как по численности войск, так и по вооружению.

Офицеры OKW стали высказывать сомнения в целесообразности проведения операции «Цитадель», но их доводы привели к обратному, укрепив Гитлера в намерении продолжать начатое. Планирование операции набрало силу инерции. Гитлер уже не мог отступить. Он отказывался верить данным разведки о мощи советских оборонительных укреплений, говоря, что это преувеличение. При этом он не давал Манштейну возможности начинать операцию, неоднократно откладывая ее, так как считал необходимым пополнить танковые войска новыми «пантерами», которые в спешном порядке доставлялись на фронт после задержек, вызванных английскими бомбардировками. В конце концов наступление началось только 5 июля.