Век психологии: имена и судьбы - Сергей Степанов

Пересмотреть эту категоричную точку зрения Лурию заставило знакомство с трудами З.Фрейда, которыми он сильно заинтересовался.

В недавно выпущенном справочнике «Российские психоаналитики» А.Р. Лурия удостоен специальной статьи с перечислением всех его достижений на ниве психоанализа. Статья, правда, получилась небольшая – достижений оказалось не так уж и много. Однако, в отличие от многих других упомянутых в справочнике ученых, чьи труды имеют к психоанализу отдаленное отношение (а то и вовсе никакого), Лурия здесь фигурирует по праву. Он без всяких оговорок является одним из пионеров российского психоанализа, хотя, конечно, его вклад в психологическую науку этим отнюдь не исчерпывается. Вот только сам он в научной автобиографии уделяет этому эпизоду чуть более странички, подытоживая ее фразой: «В конце концов я убедился, что ошибочно считать человеческое поведение продуктом «глубин» сознания, игнорируя его социальные «высоты». Кто-то скажет, что в конце семидесятых иначе и нельзя было написать. Да, но можно было просто ничего не писать, замолчать эту страничку научной биографии, тем более что широкой общественности (в том числе и большинству психологического сообщества) она ранее была совершенно неведома. Тем не менее сам Лурия решил отметить этот этап своего творческого пути – причем именно как ранний, преходящий, исчерпанный и критически осмысленный. К тому же в автобиографии, предназначавшейся для издания в США, автор мог бы позволить себе не лукавить. Да он, похоже, и не слукавил. Постараемся же разобраться непредвзято, кем является Лурия для психоанализа и чем психоанализ был для него.

Именно Фрейду мы обязаны тем, что психология не потеряла свое будущее светило. Знакомство с его «Толкованием сновидений» побудило юного Лурию на продолжение психологических штудий. Характерно, что не меньший интерес вызвали у него также работы Адлера и Юнга, которые к тому времени уже порвали с Фрейдом и жили каждый своей жизнью. Похоже, российские неофиты старались вовсе не замечать глубоких трещин, расколовших психоаналитический стан. Их, кажется, почти не занимали те вопросы, которые казались западноевропейским спорщикам принципиальными и привели в итоге к их антагонизму. Российский психоанализ 20-х годов представлял собой весьма своеобразную попытку сочетания фрейдистских, адлерианских и юнгианских идей вопреки их противоречивости. В силу этого российский психоанализ той поры не был категорично сексуализирован во фрейдистском духе. Создается впечатление, что уже в те далекие годы здравомыслие советских ученых заставляло их заимствовать лишь те принципиальные идеи, которые казались им конструктивными, и игнорировать цеховую полемику, казавшуюся вторичной.

Роль Лурии в истории российского психоанализа по справедливости следует признать преимущественно организационной. Его профессиональная подготовка в этой сфере свелась к самообразованию, так как иных вариантов в Советской России не существовало. Собственной практики он никогда не вел, а его немногочисленные психоаналитические работы имели либо реферативный, либо умозрительный характер. Подписанные его именем публикации в «Международном журнале психоанализа» – это всего-навсего формальные отчеты о работе Казанского психоаналитического кружка. Правда, кружок этот сам Лурия создал и возглавил, о чем поспешил немедленно сообщить Фрейду в Вену. Через три недели пришел ответ, начинавшийся словами: «Уважаемый господин президент…» Фрейд писал, как он рад был узнать, что его идеи подхвачены в далекой Казани. Этот уникальный автограф, а также еще одно письмо с разрешением на публикацию одной из небольших статей Фрейда, хранится в архиве Лурии по сей день. Так что, когда нынешние исследователи указывают, что Лурия состоял в переписке с Фрейдом, это чистая правда. Для полноты картины следует лишь отдавать отчет в скромном объеме и формальном содержании этой переписки.

Среди участников Казанского психоаналитического кружка (в современных источниках иногда велеречиво именуемого ассоциацией) было 7 врачей (достоверных свидетельств их психоаналитической практики нет), 2 педагога, один историк – В.М. Нечкина, впоследствии ставшая академиком, – а также пятеро тех, кого с известной долей условности можно назвать психологами. В задачи этой организации, как указано в протоколе первого заседания, входило «знакомиться с новыми направлениями в изучении психологии личности; связаться с заграничной наукой и получить иностранную литературу; переводить на русский язык и издавать наиболее интересные психоаналитические новинки». То есть кружок фактически был чем-то вроде фрейдистского фан-клуба, а совсем не профессиональным сообществом в строгом смысле слова. На заседаниях разбирались клинические случаи невротических расстройств. о которых рассказывали врачи – члены кружка, делались реферативные доклады по отдельным теоретическим вопросам психоанализа, рассматривались с фрейдистских позиций судьбы литературных героев. Характерно, что в дискуссиях звучали и критические суждения, например: «Символика снов, предложенная Фрейдом, по мнению М.В. Нечкиной, очень спорна, поражает своей пестротой и часто не может быть понятна у людей, не знакомых с предполагаемым субстратом символов. Эту символику можно сравнить с лунным и солнечным толкованием сказок, введенных бр. Гримм» (из протоколов кружка).

На одном из заседаний кружка Лурия сделал доклад «К психоанализу костюма». Доклад посвящен подсознательным мотивам, коим подчиняется костюм, причем основным мотивом у женщин называется пассивно-сексуальный («стремление нравиться»), а у мужчин активно-агрессивный («стремление импонировать, самоутверждаться») Соответственно трактуются такие выразительные детали, как декольте, пижмы, кринолины, с одной стороны, и гусарский кивер или, скажем, высокий цилиндр, с другой. В наши дни такими откровениями не рассмешишь даже первокурсника, не говоря уже о том, чтобы относиться к ним всерьез. Да и сам Лурия никогда не помышлял о развитии этой темы и сохранил в архиве протокол доклада, вероятно, как забавное свидетельство своих юношеских исканий. В ином качестве его и в самом деле трудно оценить.[11]

В справочнике «Российские психоаналитики» читаем: «В 1923 г. опубликовал работу «Психоанализ в свете основных тенденций современной психологии». Историю ее публикации сам Лурия вспоминал так: «У нас был тогда журнал «Казанский библиофил». Я принес туда обзор книг по психоанализу, его напечатали. Я работал в то время в типографии и взял журнальный набор, разрезал его на соответствующие блоки и вышла книжка, переплет которой, вот этот, серенький, я купил в писчебумажном магазине. В 1923 году, когда я первый раз приехал в Москву, я показал эту книжку Отто Юльевичу Шмидту, жена которого была видным психоаналитиком. Шмидт тогда работал директором Госиздата, и очень скоро книжка моя вышла в свет немалым тиражом – около полутысячи экземпляров…»