Век психологии: имена и судьбы - Сергей Степанов

В справочнике «Российские психоаналитики» читаем: «В 1923 г. опубликовал работу «Психоанализ в свете основных тенденций современной психологии». Историю ее публикации сам Лурия вспоминал так: «У нас был тогда журнал «Казанский библиофил». Я принес туда обзор книг по психоанализу, его напечатали. Я работал в то время в типографии и взял журнальный набор, разрезал его на соответствующие блоки и вышла книжка, переплет которой, вот этот, серенький, я купил в писчебумажном магазине. В 1923 году, когда я первый раз приехал в Москву, я показал эту книжку Отто Юльевичу Шмидту, жена которого была видным психоаналитиком. Шмидт тогда работал директором Госиздата, и очень скоро книжка моя вышла в свет немалым тиражом – около полутысячи экземпляров…»

В 1923 г. Лурия переехал в Москву и поступил на работу в Институт психологии. Здесь он познакомился с Л.С. Выготским, с которым стал тесно и плодотворно сотрудничать. Одна из их совместных работ – предисловие к книге Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия». Увы, помимо доброжелательного отношения к венскому мыслителю и робкой попытки найти созвучие его идей с марксистской психологией (?!), никаких научных откровений эта публикация не содержит.

Параллельно с работой в Институте психологии Лурия являлся также сверхштатным сотрудником психоаналитического института, недолгое время существовавшего в Москве, и выступал ученым секретарем Российского психоаналитического общества. Институт, правда, был быстро закрыт, а вяло функционировавшее общество тихо прекратило свое существование в конце двадцатых. С.А. Богданчиков («Вопросы психологии», 2002, № 4) по этому поводу пишет: «…Уже к началу 30-х гг. ХХ в. (в отличие от истории педологии и психотехники в СССР, точную границу здесь указать невозможно) психоанализ в СССР фактически перестал существовать». Границу, кстати, потому и невозможно указать, что никаким официальным запретам и гонениям фрейдизм в ту пору не подвергался. Просто увлечение психоанализом, даже среди членов этого фрейдистского фан-клуба, постепенно сошло на нет. Официальная обструкция началась потом, задним числом – на волне отторжения всего иностранного, а следовательно буржуазного и чуждого. Тогда кое-кому, в самом деле, пришлось каяться в прошлых «заблуждениях». Однако, похоже, такое покаяние для многих не составляло острой моральной проблемы. В статье «Психоанализ», написанной для Большой Советской Энциклопедии (1940), Лурия вполне объективно и корректно укажет на очевидные издержки этого учения. Статья, разумеется, написана с соблюдением всех требований времени, но без особого идеологического пафоса. Ведь Лурия был настоящим ученым и никогда не писал того, что противоречило его убеждениям.

Таким образом, научная биография Лурии служит наглядным примером отношения здравомыслящего психолога к фрейдистской доктрине. В большинстве случаев (случай Лурии просто наиболее показательный) это эволюция взглядов от восторженного принятия и искреннего интереса через глубокое ознакомление и опробование к критическому переосмыслению. Без фрейдизма Лурия мог бы и не стать психологом, но Психологом с большой буквы он бы точно не стал, оставшись фрейдистом. Поучительный урок!

Психоаналитическими штудиями процесс психологического самообразования не закончился (как у любого настоящего психолога, у Лурии он длился всю жизнь). Немалый интерес вызвали у него работы В.М. Бехтерева, поразившие его объективным подходом к психологическим проблемам. Под впечатлением от идей Бехтерева, Лурия решил основать журнал, надеясь, что Бехтерев согласится войти в редакционную коллегию. Согласием удалось заручиться, и журнал увидел свет. Вышло, правда, всего два номера. Ввиду отсутствия типографской бумаги журнал был напечатан на желтой оберточной, которую удалось раздобыть на местном мыловаренном заводе. (В наше «невыносимое» время психологи, и не только они, в один голос стонут, как трудно сейчас что-то создать, а тем более издать. В очередном приступе уныния пускай вспомнят про эти желтые листки оберточной бумаги.)

В этом журнале были опубликованы статьи Лурии, в которых были описаны объективные методы изучения времени реакции при утомлении (эти исследования были выполнены им в Казанском институте научной организации труда). Статьи привлекли внимание К.Н. Корнилова, недавно сменившего Г.И. Челпанова на посту директора Московского психологического института, и он пригласил молодого подающего надежды исследователя в Москву. Именно здесь Лурия провел свое первое исследование, получившее международный резонанс, – создал так называемую сопряженную моторную методику. В ее основе лежала идея ассоциативного эксперимента К.Г. Юнга. Предложенная Лурией модификация метода была довольно простой. От испытуемого требовалось в ответ на предъявляемое слово отвечать первым пришедшим на ум словом и одновременно сжимать рукой резиновую грушу. Слова предъявлялись самые разные – как нейтральные, так и такие, которые могли иметь для испытуемого особый эмоциональный подтекст. В том случае, когда стимул провоцировал какие-то скрытые переживания, можно было зафиксировать некоторую задержку словесной и двигательной реакции. Эксперимент Лурии был использован в криминалистической практике. С его помощью удалось среди нескольких подозреваемых выявить того, кто последующими следственными процедурами действительно изобличен как преступник.

В первые же годы пребывания в Москве Лурия стал заниматься педагогической работой. С 1923 г. он начал работать в Академии Коммунистического воспитания им. Н.К. Крупской в качестве заведующего кафедрой психологии. Там было начато новое исследование, которое позже было опубликовано в виде двух монографий: «Речь и интеллект в развитии ребенка» (1928) и «Речь и интеллект у городского, деревенского и беспризорного ребенка» (1930). Это были первые публикации, в которых проявился интерес Лурии к проблеме речи, которой он впоследствии посвятил много экспериментальных и теоретических работ.

В июле 1925 г. Лурия отправился в Германию вместе с отцом, который намеревался посетить несколько немецких клиник. Так Лурия познакомился с Куртом Левином – крупным немецким психологом, с которым у него сложились дружеские отношения. Впоследствии, в 1933 г., когда Левин возвращался в Берлин из командировки в Японию и остановился в Москве, Лурия настойчиво уговаривал его не возвращаться в фашистскую Германию, а остаться в СССР. Прозорливый Левин внял совету лишь отчасти: домой он не вернулся, но и в Москве не остался, предпочтя направиться в США.

В 1924 г. произошло важнео событие. На Втором неврологическом съезде в Ленинграде Лурия встретился с Л.С. Выготским. Доклад Выготского произвел на него неизгладимое впечатление. По инициативе Лурии Выготский, живший и работавший в Гомеле (где он преподавал психологию в техникуме), был приглашен в Москву, в Институт психологии. Хотя Лурия был моложе Выготского всего на 5 лет и за его спиной был уже немалый опыт научной работы, он сразу и безоговорочно признал Выготского своим учителем и руководителем. Правда, формально Лурия первое время был руководителем Выготского, который, придя в Институт, поступил в аспирантуру.