"Фантастика 2023-128". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Малицкий Сергей Вацлавович

Я кивнул в подтверждение:

— Еще со школы. С курса истории Древней Греции.

Ингеборге мой ответ, видимо, удовлетворил полностью. И она продолжила рассказ с того места, где закончила:

— Так вот, это время тут наступило в прошлом году. И облом. Первый новоземельный урожай оливок был очень маленький, и повадился этот жмудский кретин из-за «ленточки» оливковое масло таскать, и скоро ему нечем стало отдавать кредиты. А заменить оливу на другое растительное масло у него тяму не хватило. Как же — эксклюзив! Я даже не у него завод покупала, а у банка выкупила. За полцены, если не меньше.

— И где он сейчас этот деятель? Уехал?

— Я ему уеду! Я ему так уеду! — В голосе девушки прозвучал металл. — Где я еще такого технолога по стеклу найду? У меня будет на производстве пахать как миленький.

— А консервный завод твои банки-то брать будет?

— Куда он денется, я там тоже двадцать пять процентов капитала выкупила и в совет директоров вошла. Так что у меня уже, считай, холдинг.

— Кредит на это брала?

— Кредит.

— Не прогоришь, так широко шагая?

— Не прогорю. Ты меня знаешь, я хозяйственная, расчетливая и осторожная. Как и положено европейской путане, — и, не удержавшись, прыснула. Потом засмеялась в голос. А отсмеявшись, продолжила: — Тут еще икра есть у одной рыбы, которая на красную похожа; икра похожа, а сама рыба — на морскую форель, только крупнее раза в два. Если правильно засолить — как думаешь, русские такую икру есть будут?

— Если как закуска к пиву пойдет, то будут. Главное, чтобы на этой жаре нормально хранилась и не портилась.

— Это хорошо, а то ее тут пока обратно в море выбрасывают. Не знают, что с ней делать. А я красную икру сама никогда не солила.

— Попробуй посоли ее, как икру щуки. Это же тебе знакомо? Посмотри, что получится. Главное, чтобы народ от этой твоей икры ласты не склеил. Когда уезжаешь?

— Сегодня. За мной Вилкас, бывший владелец завода, должен заехать, пока у меня своей машины нет.

Вилкас — Ложкас. Какая разница, кто уводит девушку «из стойла». Главное, что увели.

Ингеборге еще что-то вещала про свои деловые перспективы, но я уже не слушал. Мне хотелось наглядеться на ее красоту в остатний раз. Где я еще такую девушку найду, такую красивую, такую душевную. Хотя… Это все до брака, а как будет в браке — тайна великая есть. Никогда не угадать. А у Ингеборге к тому же не один скелет в шкафу живет.

Тут все как в старом анекдоте про политтехнологов. Помирает мужик, ему предлагают на выбор рай или ад, так как все у него всего пополам: и грехов, и пороков, и благодеяний.

Сходил он в рай — там ему скучно стало. Из жратвы — только яблоки. Из развлечений — только хоровое пение ограниченного репертуара. Славословия Всевышнему — и все. Даже баб нет — все бесполые, аки ангелы. Так что и у самого между ног ничего нет. А это отсутствие ему на самооценку давило.

Сходил на экскурсию в ад. А там… Пьянка-гулянка с красивыми шалавами. Вино рекой. Дым коромыслом. Оркестр зажигает. Весело.

Вернулся к святому Петру. В ад, говорит, хочу.

Скинули его в ад. А там черти сразу его на раскаленную сковородку нежной попой сажают и давай помешивать вилами.

— А где бабы, водка, оркестр?! — орет истошно новоявленный грешник.

— А это был наш агитпункт, — гордо вещают ему черти. Так что до свадьбы у любой бабы агитпункт в наличии, но вот штамп в паспорте его закрывает на замок, за ненадобностью уже. Баба перестает притворяться и становится сама собой. А такие резкие перевертыши мало кому из мужиков нравятся.

Да что я о браке со мной Ингеборге рассуждаю, когда у меня невеста рядом в госпитале лежит. Совсем с катушек съезжаю. Привык, панимаш, к многоженству. К хорошему быстро привыкаешь. И отказываться тяжело, даже по большой любви.

А вино все же, как оказалось, из-за «ленточки».

Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.

22 год, 4 число 6 месяца, вторник, 16:02.

То, что сотворил гравер в оружейном магазине «У Франко», мне совсем не понравилось. Только серебро пластин испортил. Ведь написано ему было четче четкого, осталось только скопировать, как орнамент. Тупо один в один. А тут… Просто зла не хватает. Гравировано-то красиво, но ошибка на ошибке, и главное — в именах! Ладно еще — «Татиане», а вот «Дюлекан» куда девать? Имя же для человека хоть и эфемерная, но очень значимая вещь. Имя — это и есть человек. Сколько скандалов на своем веку я видел только из-за перевирания имен…

Огорчился я.

А, видя, как я огорчился, огорчился уже и Франко, как хороший продавец. Двойное огорчение: и клиент недоволен, и прибыль уплывает. Да еще антиреклама заведению очень и очень даже вероятна.

Франко только виновато разводил руками, пряча глаза.

— Переделывать надо, — решительно пошел я в атаку, — и срочно, потому как вы мне мероприятие по награждению срываете, которое должно состояться именно сегодня.

Франко проблеял тоном кающегося грешника:

— Штихелями так быстро переделать невозможно. Не работает гравер так быстро. Вот если бы использовать другие методы…

— А какие методы есть?

— Бормашина, к примеру…

— Оставь это для дешевых подарков ко дню святого Валентина, — он что, решил меня и дальше раздражать?

— …лазер еще есть.

— С компьютером?

— С компьютером.

— И программа соответствующая есть? С кириллицей?

Франко радостно закивал:

— Есть. Есть, сеньор, все есть. Не в Дагомее живем.

— Веди.

Хозяин охотно провел меня в заднее помещение магазина узким коридором мимо подсобок. Довольно большая комната, уставленная верстаками, заваленными разными оружейными железками и слесарным инструментом. На одном верстаке стоял лазер, выглядя в таком окружении просто футуристически.

— Это моя мастерская, — с гордостью поведал Франко, — тут я занимаюсь кастомизацией и тюнингом любого оружия. А также тривиальным ремонтом.

— Ты лазер настраивай, не тяни время, — подхлестнул я его энтузиазм.

— Одну минуту, сеньор, всего лишь минуту… — Франко защелкал тумблерами питания на станке и на компе, одновременно прессуя меня новыми предложениями. — Тут мне пришла мысль, что на лазере серебро будет плохо смотреться, все же мягкий металл.

— И что ты предлагаешь?

— Никелевую пластину. Ее гравируем лазером, потом полируем до зеркального блеска и вставляет в щечку рукоятки. И все. Много времени не займет, а пластинки никелевого сплава у меня есть. И по размеру подходящие. Только с прямыми углами.

«Да и черт с ними, с углами», — подумал я, но вслух сказал другое:

— Показывай.

Он показал. Хорошие пластинки. Только вот щечки пистолетные уже проточены были под старые косые параллелепипеды из серебра. На что я и указал Франко.

— Это не страшно, — отмахнулся тот. — Так как виновата моя фирма, то щечки будут даже лучше — из махагони. Вам понравится.

Он оторвался от компьютера, В два шага вышел в коридор и там громко крикнул что-то на испанской мове, прямо в пространство. Довольно длинной тирадой с матерными оттенками и обертонами.

— А где гравер? — спросил я Франко, когда он вернулся к технике, что на грани фантастики.

— Он сделал свою работу и уже ушел. Он у меня приходящий. Не каждый день есть заказы на гравировку штихелями. — Франко снова возбудился.

Южный человек. Вспыхивает быстро. Я его попробовал успокоить, опустить слегка на землю грешную.

— Влетишь ты с ним когда-нибудь, как английские фальшивомонетчики, которые подделали все: и бумагу, и краски, и даже степени защиты, а вот в слове «кассир» на банкноте сделали две ошибки.

— Когда это такое было?

— В конце шестидесятых, в двадцатом веке.

Франко хмыкнул, задумавшись. А мне вдруг показалось, что он внезапно прикинул, как ловчее подделать орденский денежный пластик. В смысле — если с умом подойти при соответствующей аппаратуре, то не сложнее, чем пластиковые игральные карты копировать. Телефонные карточки и то сложней будут.