Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Месть каторжника. Затерянные в океане - Луи Жаколио

— Простите, господин начальник, но, видите ли, это назначение, которого я вовсе не ожидал, перевернуло вверх дном все мои мысли… Теперь, конечно, меня уже больше не поймаешь, чтобы я без толку болтал языком.

— В добрый час! И я больше не буду вспоминать об этом! Ну, что же ты хотел сказать? Можешь говорить, мы одни! Мы пойдем к несчастному Фроле, до которого добрых двадцать пять минут ходьбы. Твои замечания помогут сократить это время.

Продолжая идти, Люс думал: «Неужели эта старая ищейка Гертлю понял что-нибудь в той немой сцене, которая разыгралась у префекта между де Марсэ и мной? В таком случае, рассеются ли мои сомнения? Ведь до сих пор, несмотря на все виденное, я не могу убедить себя, что мой старый товарищ по несчастью на мельнице д'Юзор мог сознательно участвовать в заговоре, погубившем моего брата».

Между тем Гертлю было довольно затруднительно ответить категорически на вопрос своего старого приятеля; его чутье ясно подсказывало ему, что случилось что-то весьма важное, но что уже было вне пределов той, так сказать, официальной сцены, которая произошла на глазах у всех. Он один из всех понял, что бриллиант выскользнул из бумажника Люса в тот момент, когда дочь префекта бросилась поднимать эту драгоценность; но здесь уже начиналась область, недоступная для его дальнейших наблюдений; все остальное из того, что он мог сказать, состояло лишь из выводов, которые он сделал из тех событий и затем изложил в ответе, которого требовал от него его начальник.

— Ну, посмотрим твои соображения! — настаивал последний.

— Это скорее обрывки мыслей! — ответил Гертлю. — Вы настаиваете, господин начальник? Я к вашим услугам. О! Все это не займет много времени и, может быть, даже не имеет между собой общей связи, но раз вы хотите…

— Безусловно, я тебя слушаю!

— Я должен уступить… Так вот, господин начальник, мне показалось, как я вам уже говорил, что вы, когда вынули из кармана свой бумажник, искали не что иное, как бриллиант, и я думаю так не только потому, что вы были крайне удивлены, найдя бумажник пустым, но и потому еще, что после того как де Марсэ был возвращен его бриллиант, вы уже больше не настаивали на том знаменитом указании на след убийцы, о котором вы только что говорили с такой уверенностью.

— Продолжай… что же ты тогда подумал?

— Зная, насколько хорошо вы обычно владеете собой и что вы вовсе не склонны волноваться без достаточно важных на то причин, я подумал, что этот бриллиант мог привести вас к известному убеждению, но он ускользнул от вас, а вместе с ним и то доказательство, которое вы, может быть, на нем основывали, если принять во внимание то место, где вы его нашли.

— Что ты этим хочешь сказать?

— А вот что, господин начальник! Все двери префектуры были заперты прежде, чем убийца имел время спуститься больше чем на один этаж. Несмотря на это, он подходит к различным выходам, но каждый раз вынужден отступать во внутренность здания… Мы осматриваем префектуру сверху донизу, ничего не открыв; затем, переходя в квартиру господина префекта, видим там де Марсэ, его тестя, спокойно сидящего в гостиной и разговаривающего с только что вернувшимися из оперы дамами; затем оказывается, что бриллиант, который, мне кажется, выскользнул из ваших рук, принадлежит этому посетителю. Тогда, не скрою от вас, я нашел все это довольно подозрительным, и так как внимательно следил за всеми оттенками и оборотами, какие принимал разговор, то сказал себе: «Вот еще совпадение! Если бы начальник нашел этот бриллиант в кабинете бывшего начальника полиции безопасности около трупа несчастного Фроле, то этого, пожалуй, было бы достаточно, чтобы иметь против де Марсэ весьма важные улики в… соучастии».

Слова Гертлю, облекавшие, так сказать, в словесную форму лишь то личное впечатление, которое составилось у него, еще более утвердили Люса в его высоком мнении о прозорливости его старого товарища, и ему оставалось только порадоваться, что он избрал Гертлю своим помощником.

— Ты забегаешь вперед, мой старый друг, — сказал он, — действительно, я нашел бриллиант де Марсэ в кабинете Фроле…

— В таком случае убийца у нас в руках.

— Ну, нет еще, так как старый советник догадывается о моих подозрениях, а он чересчур ловок, чтобы не уничтожить все улики своей виновности, в качестве ли главного преступника или только соучастника… Впрочем, мы это узнаем сегодня ночью, покончив с тем делом, по которому идем в жилище бедного Фроле. Видишь ли, Гертлю, что-то говорит мне, что мы нападем на след какого-нибудь ужасного дела, которое заведет нас гораздо дальше, чем мы думаем. Все то, что ты действительно ловко подметил, уже представляет для нас известную важность, если только мы не ошибаемся. Ты видишь, что я разделяю твои подозрения; не часто бывает, чтобы советник Кассационного суда заставлял убивать начальника полиции безопасности, ибо я не могу поверить, пока не будет доказано противное, что он сам лично убил его, но я предвижу еще другое, одна мысль о чем заставляет меня содрогнуться…

— Что же, господин начальник? Вы можете довериться мне?

— Ты сомневаешься в этом, мой старый товарищ?! Эта тайна гложет меня, и я хочу, чтобы ты знал все, раз я избрал тебя своим alter ego, своей правой рукой в тех ужасных событиях, которые готовы разразиться и для которых три убийства в эту ночь являются всего лишь прелюдией. Фроле, очевидно, поплатился за других; нотариус и Тренкар уплатили свои старые долги, на это указывает слово «вендетта», выгравированное на кинжалах. Сколько еще новых жертв последует за ними, ибо уже никакие человеческие силы не спасут их, если только не спасу я!

— Вы, господин начальник?

— Да, я! Но хватит ли у меня на это мужества, хватит ли сил… имею ли я даже на это право? Бывают случаи, когда правосудие вовсе не на той стороне, где его можно предполагать… Ты смотришь на меня с удивлением, как будто я сошел с ума, не так ли? Нет, мой славный Гертлю, я в здравом уме, и тебя уже не будет это удивлять, когда я расскажу тебе все. Но только не здесь, на улице, я могу доверить тебе ужасную тайну: одно слово, а особенно одно имя может быть перехвачено, — и я не удивился бы тогда, если бы нас стерли с лица земли. Ну, вот мы и пришли к Фроле, я захватил ключи, и мы можем войти, а когда мое дело, за которым я пришел сюда, будет кончено, мы сможем поговорить в полной безопасности. Наш бедный начальник был вдовец и жил один; никто не придет и не помешает мне доверить тебе мою тайну.

Люс позвонил у дома номер двадцать по улице Мельников, на ходу сказал привратнику, уже привыкшему к его посещениям Фроле во всякое время ночи, свое имя, и несколько минут спустя они были уже в квартире бывшего начальника полиции безопасности.