Четыре властелина бриллианта. Тетралогия (ЛП) - Джек Лоуренс Чалкер

Чинг легко снимала мое раздражение, но я потихоньку склонялся к мысли подготовить проект, который позволил бы мне в одиночку уничтожить режим. И вот когда я уже потерял всякую надежду и веру в оппозицию, то внезапно услышал о ней. “Услышал” — самое подходящее слово. Они явно подражали Крегу.

В поезде я пользовался служебным туалетом и в эти крайне редкие мгновения избавлялся от неусыпной опеки не только Чинг, но и пассажиров и нашего инспектора. Интерфейсом на этот раз тоже послужило сиденье.

— Тарин Бул? — внезапно послышался дребезжащий синтезированный голос, и я в недоумении огляделся. Мне постоянно приходилось пользоваться звукосинтезатором компьютера, но его голос никогда не звучал так… так нечеловечески, что ли.

— Да?

— Мы давно наблюдаем за тобой.

— Ничего удивительного, — пробормотал я, оправился и подошел к умывальнику.

— Нет, мы не из Службы наблюдения, — сказал голос, — и не жалуем эту организацию. Кажется, ты разделяешь наши чувства.

Черт знает, что и сказать, — я повернул кран и неопределенно пожал плечами. А вдруг это провокация СНМ? Если я отвечу, что в восторге от ее деятельности, меня отправят к психиатру — и правильно сделают. Уж я лучше промолчу. Меня работа ждет.

— Мы не из СНМ, — еще раз повторил голос. — Мы противники существующего режима. Мы достаточно сильны и можем прямо сейчас передать на мониторы СНМ ложный сигнал.

— Это бездоказательно, — возразил я.

— Ты недавно прибыл из Конфедерации, и тебя не оболванили с детства. Почему ты не веришь нам?

— Очень просто. Если вы в самом деле так могущественны, то я вам не нужен. Если же я вам зачем-то понадобился, то вы либо фанатики, либо наивные дилетанты.

— Мы не НУЖДАЕМСЯ в тебе, как ты изволил выразиться, — ответил невидимый оппонент. — Мы ХОТЕЛИ бы видеть тебя в наших рядах. Чем больше людей из разных гильдий присоединятся к борьбе, тем проще будет уничтожить этот строй. Тебя он рано или поздно сведет с ума.

— Возможно, это уже случилось, — скептически ответил я. — Но удовлетворите мое праздное любопытство — какую роль вы собираетесь предложить мне?

— Слушай внимательно, ибо второго раза уже не будет, а времени очень мало — кто-нибудь может заметить твое затянувшееся отсутствие. На конечной остановке в Рошанде у тебя будут свободные сутки до следующего рейса. Отправляйся на дневной спектакль в Большой театр, займи место на балконе первого яруса. В середине первого акта выйди в уборную. Там мы войдем с тобой в контакт.

— А моя партнерша?

— Позднее мы привлечем и ее. До встречи. Конец связи.

И говорящее привидение исчезло. Я быстро вышел и занялся своими делами. Чинг обратила внимание на мое радостное настроение, но о причине, естественно, не догадывалась.

Каждый выходной мы отмечали праздничным обедом и каким-нибудь развлечением, поэтому, когда я предложил посетить Большой театр, Чинг не очень удивилась. В соответствии с инструкцией я просмотрел на терминале наш текущий кредит в банке, послав тем самым сигнал в СНМ. Я не собирался вступать в опаснейшую двойную игру, не разобравшись досконально в сложившейся ситуации и не определив собственных целей, а также до тех пор, пока не пойму, каким образом мне самому выйти сухим из воды.

Когда вы сидите в центре полутемного и битком набитого театрального зала, пара пустяков испортить публике настроение — например, отправиться в уборную прямо посреди представления. Когда я шагал по проходу к верхнему коридору, ведущему в большую комнату отдыха, на меня устремились сотни невидящих взглядов.

Последние ряды были практически пусты — отсюда было так плохо видно, что проще смотреть представление по домашнему терминалу, — и вдруг из темноты кто-то схватил меня за локоть и дернул с такой силой, что я едва не потерял равновесие.

Высокая, худощавая, родом с цивилизованной планеты — вот и все, что я мог бы сказать о силачке.

— Слушай, Бул, — прошептала она. — Изобрази, что ты увлечен действием. Говорить буду я.

— Ясно, — ответил я и мягко опустился в соседнее кресло.

— Ты по-прежнему интересуешься нашей организацией?

— Я по-прежнему не верю в ее существование, — ответил я в тон, — но все-таки пришел сюда — просто из любопытства.

— Для начала и этого достаточно. В двух кварталах к северу от театра есть небольшое кафе, называется “Гринголь”. Отправляйся туда сразу же после представления. Закажи что-нибудь и дожидайся нас. С этого момента мы будем внимательно следить за тобой и за СНМ. Если ты не пойдешь, можешь о нас забыть. А теперь шагай в туалет, да побыстрее.

Я открыл было рот, однако решил не ерепениться и подчиниться.

Мы с Чинг досмотрели спектакль и вышли на улицу. Уже сгущались сумерки. Я предложил прогуляться, и когда через два квартала к северу нашим взорам предстало кафе, я повернулся к Чинг:

— Что-то я проголодался. Ты не против немножко перекусить?

— Конечно, нет. А где? И как у нас с деньгами?

— С деньгами не очень, — сказал я истинную правду. — Вон какая-то забегаловка, давай заглянем. — Маневр был мягким и естественным, так что Чинг ничего не заподозрила.

Кафе оказалось крошечным и полутемным, хотя для вездесущей СНМ даже тьма египетская не помеха. На планете со строго регламентированным общепитом поход в ресторан или кафе, где можно выбрать еду по вкусу, представляет истинное наслаждение. Иногда в таких харчевнях попадались роскошные блюда, приготовленные по старинным рецептам. В основном их готовили ссыльные или те, кто узнал кулинарные секреты от них. Некоторые рецепты бережно переходили от поколения к поколению еще от пионеров Медузы — членов исследовательской экспедиции.

— Вот это да! — подозрительно проговорила Чинг. — Ты считаешь, мы в состоянии позволить себе такое?

— Черт с ними, с деньгами, — сказал я и выбрал свободный двухместный столик в уютном уголке. Кафе было почти пустым. К нам подошла девушка-официантка и вручила каждому небольшое меню. Выбор был невелик, но напротив некоторых блюд стояло “готовится по специальному заказу; единственное место на Медузе, где вы можете попробовать ЭТО”. Здесь подавали жаркое из морских водорослей Цербера, фруктовое ассорти с Харона, а также другие деликатесы со всех концов Ромба Вардена. Кроме того, я обнаружил и несколько мясных блюд. Последнее настораживало, однако такая декларация означала, что повара лезут из кожи вон, чтобы посетители ни на минуту не усомнились в истинности этих заверений. Цены вполне приемлемы, и, когда официантка посоветовала нам особое вино с Лилит, я сначала вопросительно посмотрел на Чинг, а затем, не дожидаясь ответа, утвердительно кивнул.

Предложение официантки немало озадачило меня: наша молодость бросалась в глаза. Вскоре вино в маленькой деревянной фляжке уже стояло у нас на столе. Для вящей торжественности я встал, взглянул на Чинг и улыбнулся:

— Ты хоть раз пила вино?

— Нет, — призналась она, — но всегда мечтала попробовать.

— Ну вот наконец-то твоя мечта сбылась. Пробуй, — сказал я, протянув бокал, и она выпила его залпом. На ее лице появилось удивленное выражение.

— Хм-м-м… странное какое-то.

Вино и впрямь было великолепное. Определить, из чего оно было приготовлено, я не смог, но по вкусу оно напоминало самые лучшие сорта белых вин.

— Так тебе не понравилось? — спросил я у Чинг.

— Нет, то есть я хотела сказать — да. Оно просто ни на что не похоже.

Официантка вернулась с нашим заказом; после вкусной еды на меня снизошло спокойствие и умиротворение. Наверняка либо в вине, либо в пище были наркотики, но теперь это совершенно меня не беспокоило. Собственно, я ждал что-то в этом роде.

Чинг радостно смеялась, но глаза ее быстро сделались тусклыми и безжизненными. По молодости лет она еще не подозревала о коварстве алкоголя.

— Мне так хорошо, — вздохнула она и, протянув руку к бутылке, наполнила фужер до краев и одним махом опорожнила его. Я по-прежнему не торопясь смаковал вино, чувствуя себя человеком в полном смысле слова — впервые с тех пор, как очутился на борту тюремного корабля.

Кем бы ни были эти оппозиционеры, в хороших манерах им не откажешь. Нам позволили сполна насладиться изысканной трапезой, но потом наркотики подействовали в полную силу и наступила отключка. Я, конечно, мог организовать ментальную защиту, но тогда мой план сразу бы полетел ко всем чертям.

Очнулся я в вонючем туннеле; вокруг копошились какие-то смутные силуэты. Вонь была просто невыносимая, далеко не каждая сточная канава пахнет столь душисто. Судя по всему, мы находились где-то в канализационном люке глубоко под городом.

Теперь мы были под легким гипнозом — и только. Нейтрализовать его ничего не стоило, но Тарин Бул едва ли владел подобными методиками, и мне пришлось аккуратно воспользоваться самогипнозом. Если с агентами СНМ удавалось эффективно бороться такими дедовскими методами, значит, они были людьми случайными, и моя задача чуточку упрощалась.