Отважное сердце - Робин Янг

Глядя вперед, поверх голов отцовских рыцарей, Хэмфри видел королевский штандарт, ясно различимый в предрассветных сумерках. На ярко-алом поле золотом сверкали три льва. Эдуард и его рыцари возглавляли авангард. Прошлой ночью, оставив позади Тампль-Листон, английская армия заночевала под открытым небом. Король спал на голой земле вместе со своими воинами, и в темноте его конь, Байярд, наступил на него, сломав Эдуарду два ребра. Слухи о том, что король ранен, быстро разлетелись по лагерю, и воины встревожились. Но Эдуард пренебрег увещеваниями лекарей и, после того как паж застегнул на нем тесный пластинчатый панцирь, поднялся в седло, к вящему восторгу наблюдавшей за ним армией. Но Хэмфри видел, как неловко сидит в седле король и как морщится от боли всякий раз, когда Байярд спотыкается на неровной дороге. Хотя, с другой стороны, было совершенно ясно, что ничто не в силах заставить Эдуарда отказаться от своих планов.

Вслед за авангардом ехали графы, каждый со своим эскортом. Сэр Джон де Варенн ничем не выделялся среди них. Граф Суррей испытывал унижение после сокрушительного поражения при Стирлинге, а учитывая смерть Крессингэма, он сполна ощутил на своей шкуре всю силу недовольства короля. Позади графов покачивались в седлах пятьдесят рыцарей-тамплиеров в белых накидках с огромными ярко-красными крестами. Следом двигались лучники: арбалетчики из Гаскони, охотники из Шервудского леса и стрелки из длинных луков из Южного Уэльса. Далее громыхал длинный обоз, и колеса повозок переваливались по колдобинам и выбоинам на высохшей земле. Замыкающими шли несколько колонн пехоты общей численностью более чем в двадцать пять тысяч человек.

Это была огромная армия, и Хэмфри еще никогда не видел ничего подобного. При виде нескончаемой шеренги войск, ощетинившейся копьями и стягами, сердце его преисполнилось гордости и он повыше поддернул щит с драконом на руке. Липкий страх, вызванный боязнью не дожить до встречи со скоттами на поле боя, исчез, и ему на смену пришла холодная уверенность. Мятеж уже набил им оскомину, особенно Хэмфри, винившему себя за то, что доверился человеку, который оказался самым подлым предателем. Он мрачно думал о том, как встретится с бывшим другом на поле битвы, но, по словам графа Данбара, Роберт Брюс отступил в свою штаб-квартиру в Эйре. Его отсутствие изрядно удивило Хэмфри, потому что, как говорили, шотландская знать почти в полном составе присоединилась к войскам Уоллеса, включая Коминов, которых король жаждал захватить в плен с особенным нетерпением после того, как они отплатили ему предательством за освобождение. Впрочем, если сегодня победа будет на их стороне, пройдет совсем немного времени и все те, кто осмелился восстать против своего короля, получат по заслугам, включая Роберта Брюса.

Услышав крики, Хэмфри очнулся от тягостных раздумий. Воины показывали куда-то вперед. Там, вдали, склоны холмов ощетинились тысячами копий, тускло блестевшими в предрассветных сумерках.

Рука юноши дрожала от тяжести двенадцатифутового копья, древко которого стало скользким от пота, и тупой конец оружия с железным наконечником еще глубже погрузился в землю.

— Держи его ровно, Дункан!

Дункан вздрогнул и обернулся. На него в упор смотрел Керальд. Синие вены вздулись на шее мужчины, но его правая рука уверенно сжимала копье, а вот левая, на которой недоставало двух пальцев, явно причиняла старшему товарищу нестерпимую боль. Кожа на месте свежих обрубков почернела и вздулась.

Керальд ухмыльнулся в бороду, хотя, пожалуй, страдания в его улыбке было больше, чем злобного веселья.

— Покажем этим собакам-южанам, как умеют драться шотландцы! — заорал он, перекрикивая шум схватки.

Несколько человек, стоявших рядом в шеренге, хрипло рассмеялись, но остальные сосредоточенно молчали, стараясь удержать свои копья в ожидании очередной атаки английской тяжеловооруженной конницы. Вдали поворачивали боевые жеребцы — это английские рыцари перестраивались после неудавшейся попытки прорвать ряды ощетинившихся остриями копий воинов. Ревели рога, командиры выкрикивали распоряжения, и их хриплые голоса страшно разносились в неподвижном воздухе.

Уильям Уоллес расположил свои оборонительные круги, или шилтроны,[61] как он называл их, на возвышенности между лесом Календар-вуд и болотистыми берегами речушки Уэстквортерберн, неподалеку от города Фолкирк. В каждом кольце насчитывалось около двух тысяч воинов, выстроенных лицом наружу и образующих гигантский круг. Позади первого ряда стоял второй, выставив над головами товарищей зазубренные наконечники. В промежутках между шилтронами Уоллес расставил лучников под командой Джона Стюарта, младшего брата сенешаля. А еще дальше, на опушке леса, под нависающими ветвями скрывалась кавалерия шотландцев. Повернув голову, Дункан мог видеть всадников на гребне холма, ожидающих сигнала ввязаться в драку. Англичане рассыпались по склонам холмов внизу. Дункан не знал, сколько их там всего, но ему казалось, что против них выступили все орды ада. Над просторным полем боя нависало пепельно-серое небо.

С усилием приподняв копье, Дункан выдохнул сквозь стиснутые зубы. Земля была скользкой от грязи, комья которой уже налипли на его штаны и тунику. Впрочем, все его товарищи были перепачканы ею с головы до ног, и грязь издавала резкий, гнилостный запах. Дункан решил, что именно так пахнет свежевырытая могила. При этой мысли взгляд его устремился к телам, разбросанным по выжженной земле перед ними, там, где оборонительные порядки шилтрона прикрывал невысокий частокол из заостренных кольев. Крупный жеребец повис на заборе, его мертвые глаза помутнели, а из ноздрей текла пена. В седле до сих пор оставался рыцарь, который и повел своего скакуна на препятствие, согнувшись пополам от пронзившего его насквозь копья. Чуть ближе лежали тела нескольких шотландцев. Один, парнишка еще моложе Дункана, уткнулся лицом в грязь, и голова его была расколота надвое ударом меча. Оружие так и осталось торчать в жуткой ране, и по лезвию стекала кровь.

С усилием отведя глаза, Дункан забормотал молитву об укреплении духа.

— Идут, идут!

Когда над шеренгой прокатился крик, заглушая рев рогов, Дункан устремил взгляд вперед, вниз по склону, откуда уже приближался первый ряд английских конников.

Поначалу они двигались шагом, тесным строем, так что лошади шли вплотную друг к другу. Разноцветные попоны тяжко покачивались в такт поступи боевых коней, выдавая наличие кольчуг под ними. Шаг постепенно сменился легкой рысью, и лошади увеличивались в размерах у скоттов на глазах. Вот они поскакали еще быстрее, и стук копыт, поначалу напоминавший слитный рокот, перешел в бешеный грохот. Земля задрожала у Дункана под ногами, он ощущал ее вибрацию всем телом. Дальше по склону другие рыцари устремились к остальным трем шилтронам, но он не обратил на них внимания. В животе у него поселился ледяной страх. Руки его крепче обхватили древко копья, и он напрягся, с содроганием ожидая удара. Господи Всемогущий, спаси и сохрани!