"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна

В общем, к концу месяца о Нордлоге рассказывали два десятка неприличных анекдотов, распевали фривольные песенки, а порой ставили короткие фарсы в уличных балаганах. А между тем грозный северный властитель даже не выехал из своего замка!

Коротко порадовавшись успеху на политическом поприще, я безуспешно ожидал вестей от Иниры. Больше никто из ее знакомых не получил ни единой строчки, ее по-прежнему считали умершей и редко вспоминали в столице. Несколько листочков с записями дворцовых сплетен мне регулярно присылали среди прочих бумаг. Я просматривал их, убеждался, что «чистка рядов» продолжается, и возвращался к поискам.

Когда дождь прекратился, наш отряд направился в предгорья. День за днем мы объезжали небольшие чистенькие деревни, расспрашивая жителей о худощавой беловолосой девушке в мужском костюме. Жители отрицательно качали головами, старейшины разводили руками, а впереди маячила дорога к Рудным горам.

Гвардейцы, встревоженные приближением гор, понемногу начали закупать крючья, ремни и веревки. Маги вечерами перебирали у огня заклинания, облегчающие путь среди скал: «Усмирение камня», «Огонь без дров» и «Полет». Никто из них не сомневался, что часть зимы, весьма суровой в этих краях, мы проведем среди узких троп и ледяных ветров.

Но, вопреки всем донесениям и отрицательным ответам, в моей груди теплился странный огонек. Утром, открыв глаза, я знал: сегодня мы ее не найдем, еще слишком далеко. Эта мысль отключала волнение, переживание, вообще гасила любые посторонние эмоции. Только вперед, к завтрашнему дню, в котором я, возможно, стану на шаг ближе к моему сердцу.

Инира

Утром я уезжала. Сударыня Винница вышла проводить меня в стылый утренний сумрак:

– Доброго пути, девочка, – сказала она, коснувшись пухлой ладонью моей щеки. – Береги себя и малыша, пусть Светлые озарят твой путь!

Я поцеловала добрую гномку, едва удерживая слезы. Мартин состроил на прощание глазки Витаре, подмигнул старейшине и лихо запрыгнул в телегу. Наш небольшой обоз выехал из деревни, держа путь к Рудным горам. И, пока тропа виляла между холмов, мы с Мартином смирно сидели на телеге – жители деревни должны были в случае необходимости под присягой показать, что мы уехали в горы.

К полудню солнце появилось в дымке облаков и нехотя обогрело мои озябшие щеки.

– Пора! – скомандовал Мартин, спрыгивая на землю и прихватывая попутно с телеги несколько мешков.

Мои лошади были уже нагружены, так что я спустилась медленно и осторожно, взяв только перевязь с ножнами.

Боковая тропа отходила от основной почти незаметно, но через пару сотен шагов явно спускалась вниз и сворачивала к югу. Мартин, я и еще три осанистых гнома осторожно пробирались по этой тропе до самой темноты.

Уже при свете звезд мы вышли к реке. Мартин, лучше других переносивший зелье «Ночного глаза», утопал в темноту и вскоре появился с потайным фонарем в руках:

– Идемте! «Сторожка сегодня пустует, сможем переночевать», – сказал он, и я мысленно вознесла благодарность Луноликой, ведь ноги меня уже не несли.

Сторожка оказалась довольно просторным домом, поделенным на две половины. В одной части стояла еще теплая печь, а на шестке обнаружился котелок горячей воды и горшок щей.

– Паромщик оставил, – пояснил один из молчаливых спутников в ответ на мой удивленный взгляд. – Завтра с утра вернется, – прибавил он, споро разливая щи по глубоким мискам.

– Не рассердится? – поинтересовалась я, опускаясь на лавку и блаженно вытягивая ноги.

– Не, – мотнул головой гном, уже зачерпывая ложкой густой капустный суп.

– Специально оставляет, – пробормотал другой бородач, нарезая толстыми ломтями огромный ржаной каравай. – Ему прибыль – и путешественникам подмога.

Только тут я сообразила, почему дом поделен пополам. В случае наплыва гостей можно отделить «женскую» половину, или напротив, топить меньшую часть, не расходуя дрова.

Кажется, от усталости я уснула сидя на лавке, потому что проснулась от дружного смеха: гномы уже наелись, скинули верхние теплые кафтаны и наблюдали за попытками Мартина стянуть с меня сапоги. Вбитые в школе телохранителей навыки прорывались даже сквозь полусон-полуобморок – нога уворачивалась от крепких гномьих ладоней, выписывая в воздухе кренделя.

Заметив, что я уже проснулась, Мартин буркнул, скрывая смущение:

– Ужинать будешь?

– Буду! – Я осторожно встала, помня свои падения в гномьей деревне, и пошла умываться с дороги.

Заботливый ювелир указал мне закуток, отделенный от остального пространства дома кожаной занавеской. В полутемном углу обнаружилась лохань, полотенце и горшок почти остывшей воды. Умывшись и растеревшись, я почувствовала себя бодрее. Захотелось есть. Щи, кусок хлеба, пара соленых огурцов – все дожидалось меня на столе.

Гномы-сопровождающие наевшись и выкурив по трубочке уже ушли спать, а мы с Мартином еще сидели, любуясь затухающими углями за приоткрытой заслонкой, и негромко переговаривались.

– Ини, а, может, все же вернешься? – спрашивал гном, покусывая мундштук своей любимой трубочки.

Обычно друг курил в моем присутствии не стесняясь, но теперь, из опасения перед моей, следующей за тем реакцией, все гномы отходили курить подальше. Только привычка сильна, вот и грыз Мартин мундштук, чтобы не думать, чем занять руки.

– Куда? В школу? Или снова сопровождать караваны, с животом наперевес? – ерничала я, пряча от гнома свои собственные опасения.

На самом деле гном озвучил мое непроизвольное желание укрыться под крылышком наставника, или хотя бы заняться привычным делом, приносящим деньги – это путешествие в силу своей неподготовленности оказалось весьма расходным делом.

– В столицу. – Мартин тряхнул рукавом, вытаскивая из потайного кармашка легонький листок. – Старейшины пишут, король в наши края собирается…

– Ма-а-артин, – протянула я, многозначительно поглядывая на старого друга. – Ты всерьез веришь, что наш король простит мой побег?

– Ини, я короля видел, – серьезно ответил гном. – Он, конечно, мужик серьезный… запрет тебя беглую дуру в башню, ремнем выпорет, может на хлебе и воде подержит…

К концу перечисления предполагаемых кар, я уже сгибалась от сдерживаемого смеха.

– …Но простит! – патетически воскликнул Мартин, а потом нелогично добавил: – Если любит, конечно.

– Вот именно. – Я вздохнула и прикрыла глаза, словно оберегая их от печного жара. – Если любит… Я же не через пустыню к вам ехала. Слухами земля полнится: не тоскует король, не печалится, навещает дворян с пригожими женами да дочками, турниры менестрелей во дворце устраивает.

Мартин поморщился:

– Инира, ты все как дитя! Он король! Что он должен делать? Сидеть схимником во дворце? Запереться на чердаке и рыдать? – Гном не на шутку разгорячился, но потом так же быстро остыл. Вздохнул: – Я-то понимаю тебя, сам сбежал от свадьбы. Да только Его Величество не девчонка на выданье, учти.

– Учту. – Я поднялась и начала расправлять тулуп, брошенный вместо подстилки на печь. – Только, Мартин…

– Да ладно, – махнул рукой гном. – Не выдаст тебя никто, не переживай. – Тут гном вдруг хитро прищурил свои голубые глаза и уверено выдал: – Только он все одно найдет!

После такого разговора сразу заснуть я не смогла – крутилась среди запашистых завитков нестриженой шерсти, вздыхала, ерзала и только на рассвете забылась тревожным сном.

Мне снилось, как Вайнор, спрятав улыбку, протягивает мне руку, приглашая танцевать под простой напев баллады. Этот жест, плывущие в глазах смешинки и затаившие дыхание друзья, впервые разглядевшие в напарнице знатную даму, чуть не довели меня до слез.

Когда в сон ворвались полосы шелка и сладкие восточные ароматы, губы моментально пересохли, кожа нагрелась, захотелось потянуться, как кошке, выгнуть спину и потереться о сильное горячее тело, знакомо пахнущее миндальным маслом…

Сон прервался мгновенно: стукнула щеколда, заскрипели ступени, в сенях, увешанных сетями, раздались тяжелые шаги. Потом, хрипло покашливая, в дом ввалился невысокий щупленький мужичок, насквозь пропахший речной свежестью, рыбным духом и табачным дымом.