"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна

В казармах дым стоял коромыслом – солдаты под руководством сержантов драили казармы, чинили амуницию, точили оружие. Офицеры приводили в порядок карты и списки, судорожно вчитываясь в полустертые строки реестров и накладных.

Под шумок лорд Иан собрал несколько команд «предварительной проверки». Пяток королевских проверяющих с широкими полномочиями в сопровождении взвода гвардейцев должны были прикрывать мое отсутствие на объектах проверки. В итоге, по плану все должно было получиться как в старой сказке:

– Нам сказали, что в лесу живет чудовище!

– А нам сказали, что чудовище живет в деревне!

– В лесу живем мы!

– В деревне живем мы!

– Так где же чудовище?

– Очевидно, где-то между лесом и деревней!

Делла тоже усиленно отвлекала внимание: собрав самых пожилых и опытных дам, она устроила осмотр благотворительных заведений столицы. В день дамы посещали только одно заведение, но делали это с помпой и шумом. Непременная королевская карета, стража, начищенные доспехи гвардейцев и раздача милостыни.

Вся эта суета отлично маскировала «инспекционную поездку его величества». С помощью грамотных слухов и нескольких моих выездов в министерства и канцелярии, лорду Иану удалось добиться того, что высшие чиновники и сами пришли умолять меня дать столице хотя бы две недели передышки для наведения «лоска».

Встреча проходила в рабочем кабинете. Траурная обстановка только усиливала мрачное впечатление, которое я произвел на визитеров.

– Ваше Величество! – Осанистый мужчина в роскошной одежде, глава гильдии ювелиров попытался сделать скорбное лицо. – Мы готовы предоставить вам любые бумаги, но просим немного времени, чтобы привести их в надлежащий вид!

Я лишь перевел взгляд на человека за соседним столом, дозволяя ему говорить:

– Привести бумаги в надлежащий вид, и спрятать все недоимки? – неприятным голосом проскрипел господин Мальмтрис, аудитор, назначенный именно этой гильдии.

Этот человек отличался не только неприятным, скрипучим голосом, но и вызывающей содрогание внешностью: лицо уважаемого аудитора покрывали шрамы, часть волос на голове отсутствовала, а руки, которыми он держал серебряное перо, почти всегда были в перчатках. Впрочем, маску Ристен снимал редко, в основном тогда, когда возникала необходимость надавить на потенциальных клиентов.

Многие светские щеголи недоумевали, почему в моем окружении имеется столь непривлекательное лицо, но это недоумение продолжалось ровно до того момента, как им случалось попасть на язык или перо к моему личному аудитору.

Лет десять назад я проезжал мимо деревни, в которой случился пожар. Дома, крытые соломой, вспыхивали от сотен искр, занесенных ветром. Гвардейцы кинулись тушить большие хозяйства, а я обратил внимание на маленькую, уже обрушенную избушку. Оказалось, в ней жила местная дурочка с ребенком.

Пожар начался с другой стороны, и когда огонь добрался до ветхой избушки, тушить ее было уже некому – все спасали свои дома.

Лорд Иан, как обычно, оставил рядом со мной пяток гвардейцев, и потому я спокойно подошел ближе к развалинам, желая убедиться, что в халупе не осталось живых. Однако стоило нам подойти ближе, и волосы зашевелились на голове даже у много повидавших гвардейцев: из тлеющих развалин доносился вой! Да какой!

– Копья! – скомандовал я, борясь с ледяным ужасом, собравшимся в сердце.

Бывалые воины поняли меня правильно – копьями снесли обрушенную крышу в сторону. Оказалось, что у развалюхи был погреб, в который и забилась дурочка, а усыпанный ожогами парень пытался вывести ее и застрял сам.

Приток свежего воздуха опять раздул пламя и, гвардейцам пришлось выдергивать пострадавших, а потом обливать их ледяной водой на стылой осенней земле. Лекарь был занят другими погорельцами, так что первую помощь оказывали мои телохранители.

Дурочка обгорела несильно, правда, простудилась и долго кашляла, а вот парень лет тринадцати лишился волос, получил сильные ожоги и с той поры немного хромал на левую ногу.

Как только пожар в деревушке потушили, я сообщил старосте об избавлении от налогов на три года, оставил лекаря «до излечения пострадавших» и уехал, только на третий день пути обнаружив парнишку и его «мамку» в обозе.

Гвардейцы спасенных не бросили, пристроили временно в казарме. До весны я их не видел, а потом встретил парнишку, когда он впервые выполз на солнышко и, пошатываясь, прислонился к беленой стенке казармы. За болезным присматривал сержант.

Я удивился такому вниманию, заговорил со старым служакой и выяснил, что парень просто гений.

– Так что ж, Ваше Величество, – говорил, покашливая, сержант, убедившись, что его подопечному тепло и падать он не собирается. – «Мамка»-то его готовит дюже справно, так мы ее на кухню и пристроили. Она не дурная, просто не слышит ничего и говорить не может, а так толковая и ловкая.

Я оценил рассказ сержанта. Гвардейцы любили поесть «от пуза», вытряхивая плотные обеды на тренировочном поле. Раз такой опытный воин похвалил стряпню – значит, готовит спасенная «дурочка» и впрямь вкусно.

– А парню лекарь ожоги долго лечил, велел не вставать, чтобы шрамов поменьше было. – Продолжал сержант, закуривая короткую гномью трубку. – Лежать одному скучно, вот он у нашего лордика… – Сержант кивнул на оконце, за которым располагалась комната младшего офицера. – И попросил книжку какую. А лордик на него фыркнул, да принес книгу с цифрами. А парень все прочитал, понял и еще попросил. Потом услышал, как Саммот считал, сколько ему жалования положено и подсказал, сколько должно быть. Потом кастелян к парнишке прибежал ругаться, а тот его и срезал. Так они засели вдвоем и пересчитали все. Кастелян аж лицом посветлел и вон одеяло новое парню выдал, еще и деньжат подкинул на одежду, его-то тряпки все сгорели.

Выслушав такую длинную и пространную речь, я тут же расспросил кастеляна и, услышав восторженный отзыв, предложил парню служить Короне. Так в моей команде появился самый страшный и самый ответственный аудитор.

Ристен работал с душой, он даже внешность использовал для лучшего исполнения обязанностей. Титул ему был не нужен, но на заработанные деньги он быстро прикупил поместье, а чуть больше года назад женился на одной из сотрудниц лорда Иана.

Теперь госпожа Мальмтрис тайно служила под началом своего мужа и тоже весьма способствовала его карьере.

С помощью нетривиальной внешности и жуткой репутации мы с Ристеном и мэтром Фаллю быстро запугали гильдейских, а потом милостиво предоставили им желанные две недели. Следом пришли корабелы, представители ремесленных кварталов и даже представители неофициальной гильдии уборщиков.

К полуночи у меня еле ворочался язык, а помощники мэтра Фаллю выглядели загнанными борзыми.

– Все, господа! – громко объявил я. – На сегодня прием визитеров закончен. Вас ждут ужин и мыльня.

Помощники радостно загудели, почти все они жили во дворце, но дозваться прислугу ночью было нелегко.

Однако я тотчас поставил им задачу:

– Весь завтрашний день посвятите рассылке сообщений о двухнедельной отсрочке проверки.

Помощники раскланялись и спешно ретировались, пока я не передумал. Уточнив с мэтром Фаллю и лордом Ианом последние детали, я отправился в спальню: еще один день – и я отправлюсь искать тебя, любимая!

Инира

Неделя у гномов пролетела быстро. Пока молодой старейшина готовил мое сопровождение и маскировку, его супруга занялась моим гардеробом и просвещением.

Каждый день меня тепло кутали в плащ и отправляли гулять по окрестностям в сопровождении Витары. Завтрак я обычно пропускала из-за утренней тошноты, но часам к десяти аппетит просыпался. Заметив, что я начинаю принюхиваться к запахам еды, юная гномка усаживала меня где-нибудь на солнышке и разворачивала пакетик с бутербродами и флягу с чаем.

Во время еды мы разговаривали. Девочку интересовали обычаи «большого мира», а меня соответственно традиционный гномский уклад. Иногда к нам присоединялась приемная дочь госпожи Винницы, но ее угрюмость меня настораживала, поэтому в ее присутствии мы чаще молчали.